Читать интересную книгу Борьба с безумием - Поль Генри де Крюи

- Страха чего?

- Страха попасть в новые условия. Годами им при­казывали и помогали вставать, идти умываться, одеваться и есть. Образовался глубокий условный рефлекс. Они страшатся того момента, когда им придется самим делать эти простейшие вещи.

Я понял. Сестры-надзирательницы должны снять у них чувство страха. Джек объяснил мне, что это еще не все - сестры должны сделать гораздо больше. Разве я не помню, как Берта Оркэт рассказывала о больной, которая пока­зала свое пробуждение просьбой надеть ей голубое платье? Прекрасно. Ей дают голубое платье. Но она тут же сры­вает с себя новое платье и рвет его в мелкие куски. Затем она начинает поедать его. Чего же испугалась эта несчаст­ная женщина? Строгого окрика. Возвращения в запертую палату. И что же делает сестра? Она ласково успокаивает рыдающую женщину, старается объяснить ей, что та ни в чем не виновата, - это только ее болезнь... и приносит ей другое голубое платье.

Это и есть лекарство против страха. Нежная, любов­ная забота, несущая с собой давно забытое чувство безо­пасности.

- Сестры-надзирательницы обращаются с больными так, как будто они их младшие сестры, - продолжает Джек явно не научным языком и в сугубо сентименталь­ном тоне.

Он говорит, что, действуя только таким образом, се­стры могут уловить у больных признаки возрождающегося сознания. Когда под действием лекарств их сознание ста­новится несколько яснее, они начинают доверять своим сестрам. «Да, да, принесите мне другое голубое платье, я вам очень благодарна» или «Нет, нет, лучше заприте меня в закрытую палату - я еще не готова».

Джек уверен, что его сестры-надзирательницы сде­лали фундаментальное открытие. «Пробуждающиеся боль­ные знают о своей болезни больше, чем знаем мы». Вот пример:

- Симпатичная девушка стала поправляться под дей­ствием новых лекарств плюс нежная, любовная забота, - рассказывал Джек, - но она никак не могла избавиться от скверной привычки загонять иглы себе в бедра и в жи­вот. Иглы приходилось извлекать хирургическим путем. Наконец она бросила эту привычку. Тогда ее перевели в полуоткрытую палату. Можно уже было отпустить ее до­мой под наблюдение родных...

- И она ушла домой?- перебил я его. Джек улыбнулся.

- Постойте, дайте кончить. Она не ушла домой, нет еще. Несколько дней назад она сказала своей сестре-над­зирательнице, что боится, как бы снова не начала заго­нять в себя иглы. Она чувствовала, что это на нее надви­гается. Она просила разрешения вернуться в полуоткры­тую палату.

Джек говорит о глубокой технике этого открытия про­стым языком сельского врача.

- Это не сестры-надзирательницы первыми сообщают мне, поправляется больной или нет. Сами больные сооб­щают это сестрам, а сестры уже передают мне.

Не кажется ли странным, что Фергюсон так доверяет своим больным? Но он ведь хорошо знает, что значит быть сумасшедшим.

Вера Джека в своих 107 леди доходит до того, что многие врачи сочли бы недопустимой крайностью. Сестры отмечают «профили поведения» всех больных с начала до конца лечения; они ежедневно записывают дозировку ле­карств и все изменения в дозах. Больше того - и это уж совсем неслыханно: когда сестра видит, что больному стало лучше или хуже, она сообщает об этом своей стар­шей сестре, которая сама регулирует дозировку или сов­сем отменяет лекарство под свою ответственность. И только потом она докладывает об этом Фергюсону.

- Редко приходится исправлять их назначения, - го­ворит Джек.

Миссис Донна Пилларс - ветеран больницы Траверз-Сити, работает она там уже двадцать лет. Спокойная, чер­новолосая, крепкая женщина с проницательным и в то же время ласковым взглядом темных глаз. Она тоже хочет рассказать мне, какие перемены произошли в женском от­делении больницы Траверз-Сити с приходом доктора Фер-гюсона и применением новых лекарств. Ее манера рас­сказывать наводит на мысль, что Донна Пилларс могла бы, пожалуй, иметь успех в качестве драматурга. Знаю ли я старинную народную песню «Видали ль вы, как пляшут привиденья?» Да, припоминаю. Так вот, несколько лет на­зад женское отделение больницы напоминало эту песню, только вместо «привидения» следовало бы сказать «стра­шилища». Она рассказала, как несколько лет назад, но­чью, во время ужасной грозы, в больнице погасло элек­тричество. В эту ночь она была старшей дежурной по больнице. Она подумала о том, что у дежурной сестры буйного отделения, должно быть, много хлопот, что она может испугаться или попасть в опасное положение. Дон­на Пилларс пошла в отделение, и здесь, при ярких вспыш­ках молнии, она увидела страшную картину. В кромеш­ной тьме длинного холла вдоль стен стояли, как статуи, белые фигуры голых женщин, оцепеневших от страха. Другие ходили в темноте крадущейся походкой, нагие и мерт­венно-бледные при вспышках молнии. Некоторые броса­лись на Донну с дикими воплями. Нет, это были не пляшущие призраки, о которых поется в старой песне; это были жуткие страшилища, то появлявшиеся при свете молнии, то пропадавшие в непроглядной тьме, чтобы снова появиться при новой вспышке молнии...

- Вот в чем разница между тем, что было и что есть теперь, когда доктор Фергюсон пустил в ход новые сред­ства, - сказала Донна. - Если бы сегодня ночью разрази­лась гроза и потухло электричество, то больные продол­жали бы спать крепким сном. А проснувшиеся остава­лись бы в своих ночных сорочках и лежали, притаившись, на своих кроватях.

Но тут Донна Пилларс меня озадачила. Начала она простодушным тоном с общего заявления - его можно сей­час слышать почти в каждом психиатрическом учрежде­нии, - что после введения новых лекарств началась совер­шенно новая жизнь для персонала больницы. Больные, ползавшие по полу и завывавшие не своим голосом, пере­стали ползать и завывать. Замечательно. Вырывание волос, стукотня головой о стену, драки, проклятия, непристойные слова - все это прекратилось. Прежнего бедлама уже нет. Великолепно.

- Но вот старшие надзиратели поговаривают, что они не знают, стоит ли этому радоваться, - сказала Донна. - Больные что-то уж слишком спокойны.

Серпазил приостановил кусанье, толканье, свирепые драки и заставил несчастных больных сесть и сидеть. А сами больные? Они великолепно поправлялись и прев­ращались в «зомби». Что такое зомби? По старому опре­делению это значило: «умирает, а ходит». Но это новый вид зомбификации: «умирает, а сидит». Зомби уселись, но при этом они нисколько не похожи на умирающих.

- Что дал серпазил сестрам-надзирательницам?- спрашивает Донна Пилларс. Тут Донна проявила особое психологическое чутье. Серпазил отнял у сестер-надзира­тельниц цель жизни. Сестра, которая умела лучше Дру­гих управляться со шваброй, была окружена ореолом славы. В лучшем случае сестер-надзирательниц рассматри­вали как ударную команду, которая умеет поддерживать чистоту в помещениях, несмотря на беспрерывное загряз­нение и вечный беспорядок. А теперь, с появлением серпа-зила? Ударной команде остается только мыть совершенно чистые стены, скрести полы, которые больше не загрязня­ются, успокаивать буйных больных, которые стали спо­койными и малоподвижными.

- И помог нам в этом доктор Фергюсон, - сказала Донна Пилларс. - Он, очевидно, знает, что больных надо сначала успокоить, а потом уже сделать разумно актив­ными.

Донна продолжала рассказывать о том, как Джек оживлял этот мрачный дом спокойного безразличия, как он стал изгонять серпазиловую депрессию другим лекар­ством, риталином.

- Вы должны внести немного шума и движения в наши палаты, - говорит им Фергюсон. - Заставьте боль­ных помогать вам в работе. Что из того, что работа будет неполноценной? Это полезно для больного, а больной важ­нее, чем работа.

- Доктор Фергюсон спрашивал нас, что мы знаем о своих больных, как о людях, - рассказывает Донна Пил­ларс. - Кто эта женщина, что лежит весь день в холле на полу, или та, другая, которая сидит с безмятежным видом и жует свой чулок? Мы ведь ничего о них не знали.

Донна и остальные надзирательницы вынуждены были осознать этот скандальный факт. Мать, тоскующая по де­тям, помешавшаяся бабушка, девушка-подросток с изму­ченным лицом не были для них живыми людьми. Это были неизвестные существа женского пола, затерянные среди 3000 больных и не представлявшие особой важности по сравнению с сорока больничными помещениями, которые нужно держать в чистоте.

- Заставлять больных складывать белье или подме­тать полы - это еще не все. Вы должны придумать что-то большее, - говорил Джек сестрам. - Вы должны пробу­ждать в этих несчастных потерянную веселость; должны научить их радоваться. Почему бы вам не сделать палаты красивыми? Почему бы самим больным не заняться вместе с вами украшением палат?

Старое положение о работе сестер-надзирательниц обя­зывало их прежде всего заботиться о чистоте стен, чистоте полов, чистоте постелей и чистоте больных; выполнение этих работ оставляло дежурным один какой-нибудь сво­бодный час из двадцати четырех. Донна Пилларс возгла­вила движение за новый вид обслуживания психически больных, основным назначением которого была «радость». Джек подзадоривал их...