Читать интересную книгу Чужой - Атаджан Таган

— Почему же хуже меня?1 Вас все люди знают. Все агабеки из дома, в котором я живу, только о вас и говорят.

— И тем не менее моря жизнь гораздо тяжелее твоей, братишка. Ты вот без всякой охраны по воду ходишь. А я даже по нужде не могу спокойно сходить. По ночам с моих ног не снимают кандалы.

— Раз вас держат в кандалах, значит, вы что-то значите. Не хотят они упустить вас. А я кому нужен! Я ведь всего лишь безграмотный амбал. Даже если мне разрешат бежать, куда я побегу?

— И тем не менее между свободным пленением и несвободным заточением существует большая разница, сербаз. Что слышно о ваших?

— Что может быть известно, Агабек! — гаджар тяжко вздохнул. — Те, за кого прислали выкуп, уже отправились по домам. А беднякам вроде меня ничего не остается, как уповать на судьбу и ждать, когда она смилостивится.

— А где полководцы?

— О других ничего не знаю. Но Хамза Мирза и главный сертип благополучно добрались до Тегерана…

Главным сертипом гаджар называл Говама эд-Довле — Гара сертипа.

— Ай, вы-то все равно выберетесь отсюда, попадете домой, — упавшим голосом произнес пленный гаджар. — О вас многие пекутся. И вроде бы дело пошло на лад…

— Все мы вернемся на свою родину! — Блоквилу хотелось подбодрить совершенно упавшего духом несчастного гаджара. — Думаю, что туркменам и самим выгодно поскорее избавиться от неас.

— Да услышит вас Бог, Агабек!

Блоквил проводил уходившего с водой гаджара сочувствующим взглядом.

Если бы у меня под ногами был конь, я мог бы покинуть пределы текинцев и добраться до Джейхуна. Если повезет, я мог бы левым берегом реки добраться до Афганистана.

Жорж БЛОКВИЛ.* * *

Несмотря на то, что прошло много времени, Акмарал не сделала ни одной попытки заговорить с ним, даже знака не подала, хотя они и видеись по многу раз на дню, и это совершенно истончило нить надежды Блоквила. Пленный объяснял это чрезвычайной бдительностью Эемурата. Но даже если Эемурат наказал своей родственнице Акмарал близко не подходить к французу, человек, желающий помочь пленнику, обязательно нашел бы возможность перекинуться с ним парой слов.

Тем не менее Блоквил надеялся на каждый следующий после проведенного в пустых ожиданиях день, но и следующий день не приносил никаких новостей. Акмарал, занятая своими заботами, даже краем глаза не смотрела в сторону сарая, казалось, что она и не подозревает, как нуждается в ее помощи заточенный там человек.

Вот и сегодня с утра Эемурат оседлал своего гнедого коня и, любуясь его грацией, в хорошем настроении куда-то уехал. Акмарал как раз вышла во двор и поздоровалась с ним, но даже после его отъезда не подала пленному никакого знака. Хотя и видела, какими просящими глазами смотрел он на нее.

Когда Акмарал подошла к колодцу, у него появилась возможность окликнуть ее. Но Блоквил не посмел не только заговорить с ней, но даже поздороваться. Он не за себя боялся, он не хотел поставить женщину в неловкое положение, если бы кто-то вдруг услышал его приветствие.

После того, как, не воспользовавшись удобным моментом, Акмарал ушла в дом, Блоквил сделал окончательный вывод о судьбе своего послания Юсуп хану. Скорее всего, письмо не ушло к топазам. Мало того, вместо Юсуп хана из имения топазов с содержанием письма мог ознакомиться Эемурат из имения гонуров. По идее, туркменская женщина не должна идти против воли своего кровного родственника и помогать чужаку, которого видид впервые в жизни. Это во-первых. А во-вторых, если какими-то путями письмо попадет в руки Эемурата и раскроется, откуда и с чьей помощью оно появилось, разве родственники не посчитают поступок Акмарал предательством и не растерзают ее? По мнению Блоквила, Акмарал не такая дура, чтобы не думать о последствиях своих действий. Пусть даже она не боится за свою жизнь, но ей вряд ли захочется опозориться перед своей родней. Таким образом, скорее всего она не показывала письма к Юсуп хану Эемурату, но собственноручно от греха подальше уничтожила его. Потому-то женщина избегает взглядов пленника, ведь она не сдержала своего слова.

Блоквил не знал, какое из своих рассуждений считать правильным, но зато поверил, что письмо его не достигло адресата и уж теперь этому никогда не бывать. Теперь у него оставался единственный путь освобождения из плена. Побег. Здесь есть два пути, и оба они закрыты. Во-первых, у него ноги в кандалах. А во-вторых, как он в таком состоянии сможет оседлать коня. Да и где ему взять этого коня. Даже если появится возможность для бегства, осуществить его можно только под покровом ночи. Но бдительный Эемурат с наступлением сумерек заводит лошадь в землянку, наматывает на двери толстые цепи и вешает огромный замок.

Как бы то ни было, Блоквил не стал окончательно отказывается от своей единственной надежды на спасение. Пленный француз мысленно брал в руки узду красавца-коня Эемурата и мчался на нем на восток, добирался до Джейхуна и ехал по левобережью реки до самого Афганистана. Он очень хорошо знал, где находится Джейхун, где Афганистан, знал, как туда добираться. Потому что большую часть своей недолгой жизни он занимался изучением карты мира.

Мысль о побеге была мечтой француза на перспективу, хотя сам он думал, что она вполне осуществима в ближайшее время. Во всяком случае, ему хотелось верить в это. Потому что, когда надежда на помощь Акмарал растаяла окончательно, у него не осталось больше ни одной зацепки.

Блоквилу казалось, если найдет коня, он даже с кандалами на ногах сумеет осуществить свое намерение. “Чем сидеть и ждать бесславного конца в темнице, сдавшись без борьбы, уж лучше погибнуть при первом же шаге на пути к Родине”, - решил Блоквил.

Уехав с утра пораньше, Эемурат гонур вернулся домой поздно вечером. Мимолетного взгляда Блоквила хватило, чтобы заметить, что его хозяин, такой веселый утром, по возвращении был не в духе. “Может, уставший и расстроенный Агабек, загнав коня в землянку, забудет запереть ее на замок?”

В душе пленного вновь затеплился огонек надежды. Он решил сегодня же ночью проверить запоры конюшни. Как знать, вдруг судьба, забросившая его из рая в этот ад, смилостивится над ним?!

Дни Блоквил еще как-то заполнял, подсчитывая и разглядывая всех, кто приходил к дому Эемурата, а вот ночи были нескончаемыми. С заходом солнца на землю опускалась такая густая тьма, а вместе с нею приходила невыносимая тоска. Остаться одному в темном сарае, не имея возможности ни с кем перекинуться словом, скоротать длинные вечера, было мучительным и жестоким наказанием. Но самым страшным была неизвестность: сколько еще таких дней и ночей ему предстоить пережить, Блоквил и сам не знал. Эта неопределенность толкала француза на поиски мало-мальски надежного выхода. Сейчас он готов был на любое безумие, лишь бы изменить свое положение в ту или иную сторону, пусть даже худшую.

Его утомили, ему надоели приятные воспоминания, которым он предавался, коротая длинные темные ночи. В последнее время они стали давать обратную реакцию. Прошлое, уйдя в историю, не выдерживая сравнения с реальной действительностью, стало мучать пленного еще больше.

Глубокой ночью Блоквил взял в руки заготовленную еще днем тряпку. Она предназначалась для обмотки кандалов. Они не должны будить своим скрипом спящих в доме людей, когда Блоквил выйдет ночью из сарая якобы по нужде, а сам направится к конюшне. Блоквил уже не раз убеждался, что Эемурат выскакивает из дома при малейшем скрипе кандалов.

Старательно обмотав ветошью кандалы, Блоквил отыскал и зажал в ладони пару кусков лепешки, которые оставил несъеденными от дневной трапезы. Этим хлебом он собирался приманить коня Эемурата.

Ночь была настолько темной, что между неосвещенным сараем и улицей не было никакой разницы. Казалось, во всем мире не было никого живого, кроме Блоквила. А в эту ночь и собаки почему-то не лаяли. Молчали и ишаки, которых в Гонуре было больше всех.

Расценив окружающую тишину как добрый знак для себя, пленный тихонько вышел из сарая и завернул за него. Как ни крепился он, как ни считал, что теперь ему всё все равно, поскольку задуманное им мероприятие было связано с немалым риском, он волновался. И с каждым шагом, ведущим к конюшне, тревога его росла все больше. А что, если конюшня заперта на замок?.. Как поведет себя конь? Чуткий туркменский конь, учуяв чужака, набросится на него или же… Если пленный француз успеет запрыгнуть на быстроходного скакуна, никто не сможет помешать ему в дальнейшем. Даже если они почувствуют и поднимут всех на ноги, он ни за что во второй раз не дасстся им в руки. Гнедой красавец Эемурата под покровом ночи вмиг умчит его в недосягаемую даль. Пока его хозяева соберутся в погоню за ним, он уже будет отсчитывать версты на пути к желанной свободе.