Читать интересную книгу Сувенир, или Кукла на цепочке - Алистер Маклин

Как только баржа поравнялась с бакеном, один из матросов что-то сказал, и тотчас оба начали медленно, но решительно выбирать канаты на борт. Теперь я знал, что будет дальше, но, тем не менее, пристально следил за их действиями. Сначала из воды вынырнул двухфутовый цилиндрический буй, за ним потянулся четырехлапый якорь, одна из лап которого зацепилась за металлический прут. С якоря свисал канат. Бакен, якорь и металлический прут были подняты на борт, и матросы начали подтягивать закрепленный на якоре канат, пока, наконец, не вытащили из воды какой-то предмет. Им оказался серый металлический ящик 18 дюймов в длину и 12 в ширину. Его сразу же унесли в каюту. Тем временем бакен был сброшен за корму, и баржа набрала полный ход. Они провернули эту операцию с такой ловкостью, какая дается только опытом и хорошо усвоенными навыками.

Время шло, а я, кроме холода и боли, ничего не чувствовал. Мне-то казалось, что промокнуть сильнее невозможно! Но когда около трех часов утра небо опять помрачнело и пошел дождь, я понял, как сильно заблуждался. Никогда бы не подумал, что дождь может быть таким холодным. Правда, к тому времени немногое тепло, еще оставшееся в моем теле — парусиновая куртка все же сослужила некоторую службу — несколько подсушило майку и свитер, но от пояса до пят вся тепловая энергия растрачивалась впустую. Оставалось лишь надеяться, что когда придется покинуть крышу рубки и снова нырнуть в воду, меня не сведет судорога. Иначе я просто пойду ко дну.

Через некоторое время небо чуть посветлело, и к юго-востоку от нас я увидел смутные очертания земли, но и следующий момент тона потемнело, и все скрылось

Вскоре на востоке забрезжила заря, я опять увидел землю и постепенно пришел к заключению, что мы приближаемся к северному побережью Хайлера и направляемся к маленькой гавани.

Никогда не думал, что эти чертовы баржи такие тихоходные. С берега Хайлера, вероятно, казалось, что наши баржа вообще стоит на месте. Для меня ничего не могло быть хуже, как появиться в гавани средь бела дня и дать неизбежной толпе зевак повод посудачить о эксцентричности одного из членов команды, проведшего ночь на крыше рубки, а не в теплой каюте.

Мысль о теплой каюте причинила мне боль, и я постарался выбросить ее из головы.

Вдали над Зейдер-Зее показалось солнце, но оно не сулило облегчения. Раннее холодное солнце не могло просушить одежду, и я даже обрадовался, когда на него наползла низкая туча и снова полил косой ледяной дождь, от которого кровь моя окончательно застыла и перестала циркулировать. Радовался же я тому, что туча покрыла все мраком, а дождь убедит праздных зевак, что в такую погоду лучше всего сидеть дома.

Наше путешествие подходило к концу. Дождь усилился, он до боли хлестал меня по лицу и рукам и с шипением падал вокруг. Видимость снизилась до двухсот ярдов. Сквозь дождь проступали береговые навигационные знаки, к которым подходила баржа, но самой гавани я не видел.

Я завернул пистолет в непромокаемый чехол и втиснул в кобуру. Конечно, вернее было спрятать его в карман парусиновой куртки и задернуть молнию, как я поступал раньше, но я не собирался брать куртку с собой. Во всяком случае, я не был уверен, что скоро не сниму ее: переживания ночи так вымотали меня, что даже вес куртки, стесняющий, к тому же, движения в воде, мог поставить под вопрос успех предстоящего путешествия на берег. Доплыву или пойду ко дну? Ведь по своей беспечности я забыл еще об одном пустячке — взять надувной спасательный жилет.

Я кое-как стянул с себя куртку и, свернув ее, сунул под мышку. Ветер сразу же пронзил ледяным холодом, но теперь мне было не до него. Я подполз к краю рубки, соскользнул по лесенке вниз, крадучись пробрался под иллюминаторами, быстро взглянул вперед — излишняя предосторожность, ибо ни один человек в здравом уме не вылез бы сейчас на палубу без необходимости — бросил куртку за борт, перемахнул через корму, опустился на вытянутых руках и, удостоверившись, что не попаду под гребной винт, разжал пальцы.

В воде оказалось теплее, чем на крыше рубки, и это было счастьем, ибо чувство слабости уже начало внушать мне страх. Я намеревался находиться в воде до тех пор, пока баржа не войдет в гавань или хотя бы не скроется за стеной дождя, но, очутившись в воде, я понял, что сейчас не время привередничать. Моей единственной заботой в этот момент было лишь одно: выжить! И я изо всех сил поплыл за быстро удаляющейся баржей.

Чтобы достичь берега, потребовалось бы не более десяти минут. Даже шестилетний ребенок, умеющий плавать, легко справился бы с этой задачей. Но в то утро я был далеко не в форме, и хотя мое рискованное предприятие окончилось благополучно, сомневаюсь, что я смог бы преодолеть эту дистанцию во второй раз.

Когда передо мной отчетливо возникла стенка пирса, я обогнул навигационные знаки с правой стороны и взял курс на берег.

Я выкарабкался на берег и, как по мановению палочки, дождь прекратился. Впереди меня на уровне пирса лежала невысокая насыпь. Я осторожно подкрался к ней и выглянул.

Справа от меня, совсем близко, виднелись две крошечные гавани острова Хайлер — внутренняя и внешняя, соединенные между собой узким каналом. За внутренней гаванью живописно, как на красочной почтовой открытке, раскинулась сама деревня Хайлер, которая, за исключением одной длинной и двух коротких улиц, окаймляющих внутреннюю гавань, представляла собой лабиринт извилистых дорог и причудливое скопление зеленых и белых домиков, водруженных на сваи на случай наводнения. Между сваями были возведены стены, и что пространство использовалось как подвалы, а в дома вели наружные деревянные лестницы — прямо на второй этаж.

Я перевел взгляд на внешнюю гавань. Баржа уже встала на якорь у ее стенки, и началась разгрузка. Две маленькие лебедки поднимали из открывшихся трюмов корзины и мешки. Но меня интересовали не они, — несомненно, в них находились вполне законные грузы, — а небольшой металлический ящик, вынутый из воды, в котором, по моему глубокому убеждению, находился совершенно незаконный груз. Поэтому я и сосредоточил внимание на каюте. Я надеялся, что не опоздал, хотя каким образом я мог опоздать?

Впрочем, если бы я немного промедлил, то было бы уже поздно. Не прошло и 30 секунд моего наблюдения за каютой, как из нее вышли два человека. Один нес на плече мешок. Несмотря на то что в мешок положили что-то мягкое, угловатые очертания не оставляли сомнений: там был интересующий меня предмет.

Они сошли на берег. Несколько мгновений я наблюдал за ними, чтобы уловить хотя бы направление их движения, затем соскользнул вниз по разжиженной насыпи — еще одна статья расхода, ибо за ночь мой костюм сильно пострадал, — и направился следом.

Я шел почти в открытую не только потому, что они, очевидно, и не подозревали, какой за ними тянется хвост, но и потому, что узкие и извилистые улицы и переулки Хайлера были словно созданы для слежки.

В конце концов, они остановились у длинного узкого здания на северной окраине деревни. Первый этаж, или, в данном случае, подвал, был из бетона. Верхний этаж, куда вели деревянные ступени, имел высокие и узкие окна, защищенные такой густой решеткой, что сквозь нее не пролезла бы даже кошка. Тяжелую дверь укрепляли две железные полосы, прибитые крест-накрест, и два массивных амбарных замка.

Мужчины поднялись по ступенькам. Тот, что шел налегке, отпер дверь, и оба исчезли внутри. Секунд через двадцать они снова появились, на сей раз с пустыми руками, заперли дверь на замки и ушли.

Меня будто что-то кольнуло — острое сожаление о том, что мне пришлось расстаться со своим поясом с инструментами — ведь нельзя же плыть, обвязавшись таким количеством металла. Но это сожаление мгновенно исчезло. Не говоря уж о том, что вход в зарешеченное здание просматривался не менее чем из 50 окон и любой житель Хайлера сразу обратил бы внимание на незнакомого пришельца, мне еще рано было раскрывать свои карты. Может, мальков я бы смог поймать, но я ведь охотился де на мальков, а на китов, и для их поимки требовалась приманка, хранящаяся в ящике.

Чтобы выбраться с Хайлера, гид совершенно не был нужен. Поскольку гавань располагалась в западной части, дамба с дорогой находилась в восточной. Я прошел по нескольким узким, извилистым улицам, совершенно не поддавшись тому очарованию старины, которое каждое лето привлекает сюда десятки тысяч туристов, и вышел к маленькому арочному мостику, перекинутому через узкий канал. На мостике я встретил первых жителей деревни — трех матрон Хайлера, разодетых в традиционные пышные платья. Они скользнули но мне равнодушным взглядом безо всякого любопытства, как будто встретить рано утром на улицах Хайлера человека, который явно искупался в море, было самой естественной вещью на свете.

В нескольких ярдах от канала, по ту сторону, разместилась на удивление большая стоянка. Правда, сейчас на ней находилось всего несколько машин и полдюжины велосипедов. Стоянка практически не охранялась, если не считать невысокой ограды и примитивного замка на воротах. Очевидно, на острове мелкие кражи не являются социальной проблемой. Если уж честные граждане Хайлера решаются пойти на преступление, они это делают в крупных масштабах.