Читать интересную книгу Царь-Холод, или Почему вымерзают русские - Сергей Кара-Мурза

Понятно, что раз влиятельное меньшинство (активная часть интеллигенции) при пассивном согласии большинства отвергло уравнительный принцип, то советский строй был обречен и началось реформирование теплоснабжения. И первые же признаки кризиса, вызванного этой перестройкой, обнаружили глубокое расщепление сознания именно этого влиятельного меньшинства сторонников рыночной реформы. Это красноречиво проявилось во время аварии отопления в Приморье.

Зимой 2001 г. множество людей, одетых в норковые шубы и дубленки, выходили на улицы Владивостока и других городов Приморья с плакатами: «Хотим жить!» Так они требовали, чтобы государство обеспечило их дома теплом. Большинство этих людей отвергали советскую уравниловку – распределение благ не на рыночной основе, а уравнительно, «по головам». Очевидно, что тепло – одно из таких жизненных благ, и оно также может предоставляться или через рыночный, или через уравнительный механизм. Эти образованные люди не могли этого не понимать, когда голосовали против советского строя.

Согласно антиуравнительным установкам этих людей, были закрыты нерентабельные шахты Приморья. В советском хозяйстве, ориентированном на потребление, а не на прибыль, эти шахты были разумны и эффективны, а в обществе, основанном на конкуренции, они неразумны и неэффективны. Это образованные люди также должны были понять, и об этом их предупреждали «консерваторы». Таким образом, местного топлива не стало, и поэтому тепло в Приморье очень подорожало. Грубо говоря, оно этим дамам в советских норковых шубах стало не по карману. Согласно их собственным, выстраданным антисоветским принципам, эти дамы должны были тихонько лечь и замерзнуть. Как сказал Мальтус, «природа повелевает им удалиться и не замедлит сама привести в исполнение свой приговор».

Сделав выбор в пользу рыночного распределения благ (удовлетворение платежеспособного спроса) и отказавшись от уравнительного распределения (удовлетворение потребности), жители Приморья четко и определенно отказались от права на жизнь как естественного права. Отказ от уравнительного распределения в чистом виде означает, что право на жизнь имеет лишь тот, кто может заплатить за витальные, необходимые для жизни блага. И государство при этом обязано только обеспечить свободу рынка.

В 2001 г. стало очевидно, что большинство жителей Приморья купить тепло по его реальной рыночной цене не могут. Потребность есть, а платежеспособного спроса нет. Поэтому плакат «Хотим жить!» смысла не имел. На этот плакат Греф резонно мог бы ответить: «Ну и живите на здоровье, никто вас не убивает». Люди в таком мысленном диалоге, конечно, завопили бы: «Мы замерзаем. Мы не можем жить без отопления!» А Греф столь же резонно им ответил бы: «Вы имеете полную свободу покупать тепло и энергоносители – хоть у Ходорковского, хоть в Венесуэле. Но вы не имеете права требовать их от государства. Это право вы имели в СССР, но сами его выплюнули».

И тут выяснилось, что люди в шубах и дубленках просят именно уравниловки – предоставления им тепла не через рынок, а как при советском строе – «по едокам». Они хотели бы, чтобы им локально, в порядке исключения, вернули определенную часть советской уравнительной системы. По мере того как власть будет продавливать жилищно-коммунальную реформу, таких желающих будет становиться все больше и больше.

Важно подчеркнуть, что всю эту интеллигенцию Приморья никак нельзя заподозрить в неискренности, в сознательном желании «проехать за чужой счет». Наша либеральная интеллигенция действительно не понимает, что означало ее требование отказа от уравниловки – «об отоплении она как-то не подумала». И не думает до сих пор – вот в чем наша общая беда. А положение действительно абсурдно: люди, отказавшиеся от уравнительных принципов и неоднократно подтвердившие этот свой выбор, продолжают по отношению к себе лично требовать уравниловки (за счет, как теперь говорят, «налогоплательщиков»). И при этом они явно не понимают, что требуют именно уравниловки, в самом примитивном, «совковом» смысле слова.

Уверенность либеральной интеллигенции в собственном праве на отопление и ее ненависть к советскому «равенству в бедности» расположены на разных уровнях сознания. Первое чувство – на уровне ушедших в глубину подсознания архетипов «уравнительного крестьянского коммунизма», а второе – на уровне стереотипов европейски образованного сытого человека. Расщепление этих двух уровней и привело к тяжелейшему кризису сознания.

В своем походе против уравниловки либеральная интеллигенция совершила в отношении теплоснабжения еще одну практически очень важную, хотя и не фундаментальную, ошибку. Она не подумала о том, что большие социально-технические системы, подобные отоплению, обладают очень большой инерцией. В течение длительного времени при советском строе они проектировались и строились исходя из принципа уравнительного распределения благ. Даже если при этом кто-то отлынивал от копеечной платы, это было несущественно – для государства было дешевле покрыть их долги, чем устраивать сложный и дорогой индивидуальный контроль.

В результате все потребители оказались скованы одной цепью. На Западе потребление тепла в большой степени автономно, сосед от соседа не зависит. Если отопление электрическое, то и проблем нет – платит каждый за себя. Нет проблем и в богатых кварталах и домах с местными котельными – платежеспособность жильцов кондоминиума проверена. А в «промежуточном» слое, в дешевых, но еще приличных домах, центрального отопления часто вообще нет – газовые печки. Иногда даже устроенные так, что надо бросать монету, как в телефон-автомат, чтобы согреть комнату.

В России же разорвать коммунальную инфраструктуру путем расслоения по доходам не удается, надо перестраивать всю систему, что очень дорого и займет много времени. Как ни странно, та зажиточная часть населения, которая смогла за последние годы купить квартиры в новых, построенных «при рынке» домах, искренне не понимает, что все эти дома присоединены к старым, проложенным в 70-80-е годы теплосетям. Новых теплосетей в годы реформы почти не прокладывалось. Поэтому свеженький вид «элитных» домов и итальянская сантехника в квартирах – это всего лишь косметическая надстройка над невидимой сетью подземных коммуникаций, которая одновременно откажет подавать тепло и воду и в дома бедняков, и в дома богатых. Поэтому «благополучная» часть общества, которая предполагала, что бедные пойдут на дно, а она выплывет и за свои денежки получит тепло, в своих расчетах ошиблась.

Да и не только из-за аварий, но и просто за неуплату тепло приходится отключать всем – и даже замораживать и разрушать при этом всю систему жизнеобеспечения. Такая вот вынужденная солидарность.

Сломать ее непросто. Как сообщило в сентябре 2001 г. телевидение, в том году было решено провести в Благовещенске эксперимент, возможно, первый в этом роде. Тем, у кого накопилась большая задолженность по оплате отопления, власти решили заварить трубы горячего водоснабжения, а батареи разрезать автогеном. Эта дикая разрушительная акция наконец-то должна была показать бывшим советским людям, что такое мальтузианство на практике. Должники буквально вытесняются из жизни – если у них не было денег заплатить за тепло, то тем более не смогут они оплатить восстановление разрушенной в их жилище системы отопления или купить себе билет на самолет и улететь в теплые страны. Рынок в виде продавца тепла прямо и понятно отказывает этим людям в праве на жизнь. Но этот эксперимент, войдя в социальную практику как норма, так радикально изменит сознание людей, что лучше было бы богатым скинуться и заплатить долги приговоренных к холодной смерти.

В общем, наша антисоветская интеллигенция совершила глупость, поддержав радикальную реформу со сломом всего жизнеустройства вместо постепенной «надстройки» системы, предназначенной для раздельного существования двух рас – богатых и бедных.

Когда зимой 2003 г. волна отказов и аварий теплоснабжения прокатилась по 30 областям, на короткое время возник интерес к проблеме – а не коснется ли Царь-Холод своим дыханием и тех благополучных, которых миновала беда в эту зиму. Ведь в по-настоящему замороженных домах страдали всего 30 тыс. человек, и их страдания на этот раз телевидение и пресса совершенно не освещали. Как же на все это смотрит наше «гражданское общество»? Ведь январские холода наконец-то должны были разрушить иллюзию нашего «среднего класса», будто люди при деньгах могут отопить свои жилища электричеством. Ну, заплатят, дескать, лишнюю пару-другую сотен. Не выйдет, не так наша страна устроена. У нас отопление было дешевым, потому что для всех. Да к тому же реформаторы прекратили наполовину выполненную Энергетическую программу – им для чего-то деньги были нужны. Так что нечем греться, кроме как от централизованного теплоснабжения.