Но усилия мы соединили. Вернее, добавили. И прошли третью четверть в хорошем стиле. Под восторженные выкрики болельщиков-мужчин и радостный визг болельщиц-женщин. Который вообще-то раздражал. Неужели они думают, что невероятный звук, исторгаемый из их красивых ротиков, добавит мне сил? Или они просто тренируются? Да, скорей всего! Ведь где ещё таким гордым и неприступным личностям можно покричать?
Ну ладно, не будем обращать внимания на крики. Всё-таки у нас на повестке дня две вещи: побить рекорд и выйти в следующий тур. Причём вторая задача гораздо важнее первой. И на середине последней четверти я горько пожалел, что не спрыгнул на третий мостик. Пот заливал глаза, кисти горели огнём, сердце выскакивало из груди, а дыхание стало как у загнанного лося. Мне так кажется… Ибо лося я никогда не загонял. Не довелось. А себя, кажется, загнал. В голове забил пульсирующий набат. Во рту ни капли слюны. Подбородок стал непроизвольно трястись. Даже уши заложило словно ватой. Но и сквозь эту вату отчётливо доносилось слаженное скандирование сотен глоток:
– Двадцать!.. Девятнадцать!.. Восемнадцать!..
Что-то хрустнуло у меня в районе позвоночника.
– Шестнадцать!.. Пятнадцать!..
Кажется, левая кисть сейчас разорвётся.
– Четырнадцать!.. Тринадцать!..
Правую ногу свело судорогой в районе икры. Странно! Наверное, где-то неудачно спрыгнул.
– Одиннадцать!.. Де…
И вот тут моя левая рука соскользнула с десятой перекладины, так и не успев на ней сжаться. Хорошо, что правая рука ещё не успела разжаться. И я обессиленно повис на одиннадцатой. А ведь осталось совсем чуть-чуть!..
Глава четвёртая
РАЗБОРКИ МЕЖДУ СВОИМИ
Моё ноющее тело висело, слегка раскачиваясь, на одиннадцатой от конца перекладине. Боль в руках возрастала в геометрической прогрессии. Бессознательно сжатая челюсть скрипела зубами от злости и бессилия. А в моей голове проскользнуло заманчивое искушение упасть вниз и окунуться всем измочаленным и уставшим телом в быстро несущийся поток.
“Я полностью потерял эластичность! – торопливо заговорил Булька, отодвигая мои панические рассуждения в сторону. – И уже не смогу делать мускульные сокращения. Но могу “застыть” секунд на двадцать. Тебе хватит на восстановление?”
“Не знаю! – Духом я всё же немного воспрянул. – Но стоит попробовать!”
“Тогда чуть подтянись! – скомандовал риптон. – Тебе потом лучше будет отдыхать”.
Небольшой рывок мускулами мне показался последним в моей жизни. Но желаемое было достигнуто: тело чуть приподнялось вверх – и в тот же момент я словно повис на стропах парашюта. Какое-то короткое время я ещё панически сжимал немеющие пальцы, но услышал вялый совет:
“Расслабься полностью… Отдыхай. Я выдержу…”
Похоже, Булька тоже терял последние силы. И я его послушался. Получилось! Создалось ощущение, что я повис в люке, зацепившись грудью за обод, а мои руки кто-то держит поднятыми вверх. Дышать от этого особо легче не стало, но ведь и сил я больше не тратил. Вернее, сил-то и так не оставалось, но теперь они стали быстро восстанавливаться. Уж в этом мне не было равных.
Вначале перестали стучать барабаны в затылочной части головы. Потом рассеялась кровавая пелена тумана перед глазами. Затем понемногу стал возвращаться слух. К сожалению, я не мог пошевелить пальцами рук, чтобы кровообращение нормализовалось. Но и ощущая пальцы такими, словно они в стальных рукавицах, я всё же мог ими слегка вибрировать, сокращать мускулы. Теперь уже я мысленно отсчитывал оставшиеся мне для отдыха секунды:
“Двадцать… Десять… Пять… Ноль?! И раз, и два, и три…”
Булька выдержал двадцать пять секунд. Вернее, даже больше. Так как время ушло ещё на то, чтобы мне сообщить:
“На счёт “три” я отключаюсь!”
“Раз, два… – в тот же момент я принял весь наш общий вес на свои руки, – три!”
Я сделал мах ногами вперёд, качнул тело назад, набрал достаточное ускорение для движения к цели и полностью на автопилоте размеренно прошёл оставшиеся десять перекладин. Почти не обращая внимания на возобновившийся рёв болельщиков и разрываемые болью суставы. Когда я прыгнул на мостик, то в спине что-то хрустнуло, ногу опять захлестнула болевая волна судороги, и я неловко завалился на бок, чудом умудрившись не сверзиться с узкого мостика в холодную воду.
Но меня подбадривали. Да ещё как. Поэтому стыдно было лежать на дощатом настиле и делать вид, что я здесь просто прилёг полюбоваться протекающей внизу речкой. Помогая себе занемевшими руками, я стал на колени и лишь затем совсем по-стариковски поднялся на ноги. Руки для приветствия поднять высоко даже не пытался – ладони лишь на уровне груди. Но и это вызвало новую волну поощрительного визга и одобрительного свиста.
Лёгкой трусцой недобитого пенсионера я преодолел оставшиеся сто метров финишной прямой и пересёк контрольную черту. Ко мне тут же бросились несколько человек из медицинского дивизионного персонала:
– Ваша светлость! Не хотите зайти в пункт первой неотложной помощи?
К тому времени Булька опять открыл многочисленные порезы и кровоподтёки на моём теле. Так что вид был совсем непрезентабельный. И появляться на “трибунах” в окровавленном и жутко грязном комбинезоне не хотелось. Но и лишний осмотр проходить не было необходимости. Тут уж всю ответственность взял на себя риптон:
“Давай заходи! Освежимся, сполоснемся под душем. А раны пусть просто зальют йодом и заклеят пластырем. И не вздумай заходить на рентген. Я сейчас не в том состоянии, чтобы все предусмотреть и сменить общую картинку твоих исковерканных временем внутренностей”.
– Конечно! – сказал я санитарам. – Хотя те несколько царапин не заслуживают вашего внимания. До свадьбы заживёт!
После моего последнего утверждения все многозначительно заулыбались и принялись помогать мне разоблачаться. Через минуту мы уже блаженствовали под тугими струями воды, вымывая из наших тел кровь, грязь, пот и усталость. А когда предстали перед медиками, то я себя чувствовал вполне сносно. Хоть и разволновался: медиков стало намного больше, и, мало того, среди них я различил моего персонального врача, который лечил меня, когда я ещё был в должности командира дивизиона. Неспроста он тут!
“Танти! Они тщательно присматриваются к местам твоего тела, где я прикрыл твои старые шрамы! – подтвердил мои опасения и риптон. – Работают с явной целью найти совпадения!”
“Ничего у них не получится!” – возразил я, а вслух стал высказываться с явным раздражением:
– Да что вы меня ощупываете словно барышню?! Я здоров как бык!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});