Читать интересную книгу Комьюнити - Алексей Иванов

— Но мне интереснее чума, — мрачно сказал Глеб.

— И мне, — улыбнулась Орли. — Хотя я журналист.

— А мне вообще всё по фиг, — заявил Борька. Он всё время пялился на Орли, и легко было поверить, что остальное ему по фиг.

— Поэтому, господа пользователи, «ДиКСи-ньюс» не показывает вам скучные для вас новости о массовых волнениях в Москве, вы про них ничего не знаете, и в вашем мире их не существует.

Каждому, бля, по потребностям, подумал Глеб.

— Наберите в «ДиКСи-поиске» «Митинги 2011», — предложил Дорн.

Глеб вздохнул, достал айфон, вывел поисковик «ДиКСи» и набрал предложенную фразу. «ДиКСи» выбросил дайджест из дюжины статей. Глеб пробежал глазами по заголовкам и ошалел: из «Коммерса» ушли Максима Ковальского и Демьяна Кудрявцева! Ни ф-фига себе! Это чё творится, если таких профи выдавливают?.. По работе Глеб немного знал Максима и Демьяна, надо позвонить им, всё выяснить, а то он, как дурак, прозевал такие дела… Ладно, позже. Глеб закрыл айфон:

— Генрих Иванович, давайте перейдём ближе к нашему делу.

Глебу стало неприятно, что его ткнули носом в недостатки семантического Интернета. Он торговал этим Интернетом, а торговать некачественным товаром некрасиво, неконкурентоспособно и вообще.

— Хорошо, Глеб Сергеевич, — улыбнулся Дорн.

Официант принёс кофе.

— Итак, господа, — подняв чашку, торжественно начал Дорн. — Я пригласил вас, чтобы сообщить вам…

— …пренеприятнейшее известие, — улыбаясь, закончила Орли.

Ей явно нравился артистичный и великосветский старик.

— Да! — просиял Дорн. — Пренеприятнейшее известие! У нас чума! Мы с вами участники комьюнити, которое зачумлено.

— И чё? — хмыкнул Бобс.

— А то, молодой человек, что чума — это смертельная, скоротечная и практически неизлечимая болезнь.

— Мы сдохнем, что ли, все?

— По теории — да! — Дорн осветил Бобса белизной прекрасных зубов.

— Ну ща, — скривился Бобс. У него явно были другие планы.

— Чума — это бубоны, температура, судороги и так далее, — сказал Глеб. — А я чувствую себя прекрасно.

— Конечно, господа, речь идёт не о биологической чуме с обычной её клинической картиной. Я бы сказал, что речь идёт о ментальной болезни. Эпидемии, если хотите.

— Компьютерный вирус? — вскинулся Борька.

— Нет, компьютерный вирус повреждает компьютеры. Обычный вирус наносит органические повреждения. А нам повредили картину мира. — Дорн изящно постукал себя пальцем в лоб.

Глеб обратил внимание, что ноготь у Генриха Ивановича обработан до блеска и покрыт бесцветным лаком.

— Идеологическая диверсия? — заинтересовалась Орли. — Или, может, нейролингвистическое программирование?

— Браво, милая барышня! Но тоже нет. Идеологическая диверсия — системная ложь с определёнными целями. Эн-эл-пи, зомбирование, гипноз тоже подразумевают некую волю, которая руководит вами прямыми приказами или опосредованными установками. Всё это не то.

— Попробуйте объяснить через пример, — предложил Глеб.

Дорн изобразил глубокую грусть.

— Господа, я хотел бы избежать аналогий, — вздохнул он. — Дело в том, что сравнение — не аргумент, но всегда используется именно как аргумент. Потому предлагаю просто принять факт: комьюнити наносит своим участникам ментальную травму. Как и почему — это отдельный разговор. Но участники комьюнити начинают видеть феномены чумы и этим доводят себя до катастрофы.

— Все? — невинно спросил Бобс.

— Видимо, все. Но не единомоментно.

Глеб подумал про себя, про старуху-минетчицу в «девятке», про демона в клубе HLEB. Потом подумал про Орли и страшных мобберов, про Славу, загремевшего в больницу с психозом…

— А вы сами видели? — ухмыльнулся Борька.

И тут Дорн стал серьёзным и грустным.

— Увы, да, — признался он. — Иначе бы я не затеял эту встречу.

— А чего вы видели?

— Борька, это бестактно, — осадил Глеб.

— Да, Борис, о таких вещах не хочется рассказывать, — согласился Генрих Иванович. — Но вас, как я вижу, сия беда пока не зацепила?

— Я не шизанутый.

Дорн грустно вздохнул.

— И чего вы хотите? — спросила Орли. — Всех спасти?

— Я хочу выжить, я ведь тоже участник комьюнити. Для этого мне нужно понять, что произошло с комьюнити. А когда пойму, вероятно, смогу и обезопасить этот странный механизм уничтожения.

— Опасность, danger, — задумчиво произнесла Орли. — От этого ваша профессия называется дэнжеролог?

— Да. Я специалист по артефактам искусства и культуры, которые могут представлять опасность для людей. Мы с вами существуем в мире информации. Артефакты культуры — информационные комплексы огромной ёмкости. Если развернуть их безрассудно, можно пострадать. Видимо, это и произошло. Кто-то дёрнул гранату за кольцо.

Глеб закурил.

— Скажите, Генрих Иванович, — осторожно подступился он. — А вот эта вся чума — она реальна или нет?

— Что вы имеете в виду под реальностью? — Дорн по-лекторски поднял бровь, — Доказывают ли эти события существование бога, то есть трансцендентного?

— Если есть демоны, — значит, есть ангелы, — пожал плечами Глеб. — Если есть сатана, — значит, есть бог.

— Есть Максвелл и есть его демон. Семантический Интернет — это программа демона Максвелла. Никакой чертовщины. Никакого бога.

— Что за демон Максвелла? — спросила Орли.

— Умозрительная сущность, которая производит целенаправленное действие без затраты энергии. У физика Максвелла демон сортировал по разным ёмкостям горячие и холодные молекулы газа. В «ДиКСи» демон для вас сортирует интересные и неинтересные факты.

— «У алжирского дея под самым носом шишка»… — пробормотал Глеб, вспоминая героя классики, лишённого услуг демона Максвелла. — Значит, чума — не от сатаны… Но что же она такое? Можно ли чумных демонов потрогать руками? Ну, застрелить, дать в ухо… Это реально?

— Ну, вот так напрямую — вряд ли, — улыбнулся Дорн. — Вы ещё спросите, как окропить Интернет святой водой.

— Можно спросить, какое заклинание заменит кейджн для любой проги, — вставил Борька, покосившись на Орли.

— Обрядами против чумы всё наше комьюнити полно, — продолжал Дорн. — Хотя должны существовать какие-то механизмы воздействия на ситуацию и в онлайне, и в офлайне. Вот мы их и поищем.

— «Ежели один человек чего собрал, другой завсегда разобрать сможет», — сказала Орли. — Цитата из фильма «Формула любви».

— «Если его можно ранить, то можно и убить», — сказал Борька, красуясь перед Орли. — Так Шварценеггер говорил в «Хищнике».

— В общем, профессиональная интуиция подсказывает мне, что чума связана с «ДиКСи», — завершил Генрих Иванович.

— А вы в этих вещах, ну… соображаете? — спросил Борька.

— По нынешним-то меркам, наверное, уже нет, — засмеялся Дорн. — Вы, молодой человек, уложите меня на лопатки как ребёнка. Но когда-то, в восьмидесятых, был я аспирантом, жил я в кампусе Стэнфорда близ Пало-Альто и дружил я тогда с хиппующими фантазёрами Рэем Курцвейлом, Джароном Ланиром и Чаком Бланшаром, теми парнями, которые придумали и смастерили первую виртуальную реальность. Мозги мне ставил Гриша Громов, культуролог из Кремниевой долины. Так что кое-чего я понимаю, но укатали сивку крутые горки…

Глеб подумал, что Бобс разбирается в этих вещах меньше, чем Дорн. Борька легко сумеет пофиксить демки или даже запустить свой стартап в Сети, но ему скучны философия и метафизика виртуала. Для него виртуал не пространство смыслов, а пространство манипуляций.

— Вы считаете, «ДиКСи» — причина чумы? — Орли смотрела на Дорна.

— Причина чумы, милая барышня, мой приятель Лёва Гурвич.

24

— А можно про Гурвича подробнее? — спросила Орли.

— Я могу подробнее про себя. — Дорн улыбнулся специально для Орли. — Дело в том, что я — видимо, как и все здесь присутствующие — имею лишь несколько пазлов от общей картинки. Картинку составил, скорее всего, Лев Гурвич, и он один знает доподлинно, что же там изображено. А мы все можем только догадываться по тем фрагментам, что нам выпали. С большей или меньшей степенью правдоподобия. Поэтому я не рискну говорить за Гурвича. Я бы описал то, что знаю сам. Свои пазлы. Но без выводов обо всей картинке в целом.

— Нам было бы чрезвычайно интересно, — вежливо пригласил Глеб.

— Однако предупреждаю. Я не знаю, что происходит. Не понимаю, что нарисовано на картинке, разделённой на пазлы. Я так и не открыл замысел Гурвича или кто там участвовал в создании этого положения. То есть что я хочу сказать: причинно-следственные отношения между отдельными ситуациями, взаимосвязь между разными пазлами, — они мне не ясны. Единственное, что ясно, — наличие такой взаимосвязи.

— Давайте попробуем поискать принципы вместе, — сказал Глеб. — Сложим и ваши пазлы, и наши. Что окажется на картинке?