О-боже-черт возьми!
Я услышал удивленный вздох с другой стороны двери.
− Все в порядке, дорогая?
− Я просто... ударилась ногой о дверь, вот и все. Все хорошо. − Теперь Мара извивалась не на шутку.
− Уверена? Ты ведешь себя ужасно странно. − В голосе Миссис Кингсли послышалось подозрение.
Я довел Мару до точки. Погрузил в нее два пальца, собрал влагу и вытащил пальцы, чтобы размазать ее соки по клитору, затем ускорил круговые движения. Я видел, как побелели костяшки пальцев Мары на двери, видел, как напряглись ее плечи, а потом она не смогла удержаться от моих ласк и принялась вращать бедрами синхронно с движениями моих пальцев.
− Я... э-э... может быть, но я как раз собиралась в туалет. Так что я... о-ох... щас описаюсь. Так что, да. У меня есть планы на ужин, но спасибо вам большое, миссис Кингсли.
− Ну, если передумаешь, дай знать. − Пауза. − И если решишь присоединиться к нам, предупреди, сколько вас будет, хорошо? Можешь привести... гостя, если хочешь, − в голосе хозяйки слышался смех, будто она догадалась о происходящем.
− Хорошо, спасибо. Может, я... возможно, мы все-таки увидимся за ужином.
− Хорошо, дорогая. Оставлю тебя в покое.
Мара захлопнула дверь и повернула замок; и как только я услышал щелчок затвора, то уже стоял перед ней на коленях, обхватив ее бедра, и развернув лицом к себе. Она провела кончиками пальцев по моей голове, когда я зарылся лицом между ее бедер, жадно лаская лоно языком. Мара ахнула, когда я исследовал ее вход, и теперь стала безостановочно двигать бедрами. Я скользнул двумя пальцами внутрь и щелкнул языком по клитору, Мара схватила меня за голову, прижав лицом к киске и начала извиваться.
− О да, Зейн, прямо здесь. Вот так. Боже, да. − Она чуть прогнулась в коленях и раздвинула бедра, прижимаясь к моему рту. − Я почти, Зейн... О, черт, да... сделай так, чтоб я кончила.
Я ласкал клитор языком и скользил пальцами внутрь и наружу, двигаясь жестко и быстро, подталкивая Мару к краю, а затем доведя до оргазма. Я почувствовал, как она кончила, почувствовал, как ее киска сжалась вокруг моих пальцев, а бедра задрожали. Мара ловила воздух ртом, извивалась и терлась о мое лицо.
− О черт, черт, черт, − простонала Мара сквозь стиснутые зубы, дико вращая бедрами.
Я не останавливался, продолжал лизать и вдалбливаться в нее пальцами, а она продолжала извиваться. Затем я отстранился и встал, скользнул тремя пальцами внутрь, прижал основание ладони к клитору и стал жестко и быстро трахать ее пальцами, касаясь клитора ладонью, отчего Мара словно потеряла рассудок: она громко стонала, упершись головой в дверь, выгнув спину и подавшись бедрами вперед.
− Зейн... Зейн, я... о...боже мой! Я сейчас... я... черт возьми! − взвыла она, подавшись вперед.
Она прижалась лбом к моему, а руками вцепилась в мои плечи, будто когтями. Свободной рукой я стянул чашечку лифчика, чтобы ущипнуть Мару за сосок, сжимая и поворачивая его в такт своим ласкам между ее ног, а затем, почувствовав, что она начала кончать, я крепко зафиксировал и удерживал ее, вдалбливаясь в киску так быстро, как только мог.
Мара скользнула лицом вниз к моему плечу, а зубами впилась в мышцы шеи, она гортанно застонала и начала крутить бедрами.
− Оо-о-о, − заголосила она, − я кончаю, кончаю, кончаю... сильно, и боже, аж больно, ох же, мать твою, ЗЕЙН!!
Затем она словно разлетелась на кусочки, содрогнулась всем телом, выгнулась назад, а затем судорожно изогнулась вперед, и еще больше подалась навстречу моей ладони, ласкающей ее клитор. Мара беззвучно вскрикнула, и из нее по длинной дуге брызнула тонкая струйка, как раз когда я чуть сместился.
Я подхватил Мару на руки, когда она буквально рухнула, и прижал ее к груди. Она дрожала всем телом, глаза были закрыты, а сквозь стиснутые зубы просачивались тихие всхлипы.
Я положил ее на кровать, осторожно стянул с нее майку, а затем лифчик. Она вяло повиновалась, шевеля руками ровно настолько, чтобы я мог снять бретельки лифчика. Когда Мара была полностью обнажена, я воспользовался моментом, чтобы оценить ее тело, красоту, румянец на лице, беспорядочную путаницу естественно светлых волос.
− Ты всегда прекрасна, − сказал я, откидываясь на кровать рядом с ней, мои губы оказались в нескольких дюймах от ее губ, − а сразу после того, как кончаешь, − от тебя просто дух захватывает.
− Ты довел меня до сквирта, − пробормотала она.
− Ага, − рассмеялся я и прижался губами к ее губам.
− Я ног не чувствую.
− Теперь мы квиты за орал?
Наконец она открыла глаза, сверкающие, блестящие и ярко-зеленые.
− Основываясь лишь на интенсивности? Да. − Мара посмотрела на меня снизу вверх мягким, ленивым и довольным взглядом. − Тебе лучше заткнуться и поцеловать меня.
Я охотно подчинился, открыв рот. И потерялся в этом поцелуе. Был поглощен им.
Я не мог не целовать ее, не мог не вложить всего себя в этот поцелуй. Я зарылся руками в ее волосы, прижал Мару ближе, и она перекатилась ко мне, скользя руками по моей спине, заднице, и прижимаясь ко мне бедрами.
Жар опалил меня от страсти нашего поцелуя, желание усиливалось новым желанием. Я был словно живой провод, взрыв осколочной гранаты, сосредоточившийся на прикосновении губ к губам, живота к животу, бедер к бедрам, рук к коже и сплетающихся языках. Я потерял дыхание и нашел его в ее легких, потерял способность думать, действовать или двигаться, и нашел его в изгибе ее бедер и прикосновениях ее рук по всему моему телу. Все мое внимание было сосредоточено на ней, на этой женщине, в этот момент загипнотизированный ею, втянутый в нее. Я не мог дышать, но мне этого и не нужно было, ведь Мара была всем дыханием, в котором я нуждался, прижавшись к ее губам своими.
− Зейн... − выдохнула она.
− Мара, − я отстранился, не сводя с нее глаз. − Что происходит?
− Я не... не знаю, − прошептала она, а затем прижалась губами к моей щеке, подбородку, скулам, целуя мое лицо с безумным рвением, вызывая у меня судорожные стоны от влажного, теплого блаженства ее губ и нежности поцелуев. − Но я не хочу останавливаться.
− И я.
Мы лежали на боку, лицом друг к другу и переплетя ноги. Мой член болел, дрожал,