Читать интересную книгу Визит-14 - Александр Авраменко

…В столовой накрыт стол. Везде белые скатерти. Снуют официанты, разнося блюда. Нет, на кухне ничего специально не готовили к приезду высокого гостя. Это обычное меню. Первое, второе, третье. Густой наваристый борщ, в котором, как говорится, стоит ложка. Огромная порция плова, приготовленного настоящим хивинцем, на третье — чай или кофе. По желанию. И обязательно — стакан свежевыжатого сока. Либо яблочного, либо грушевого. Зимой — апельсинового или ананасового. Салат из свежих овощей круглый год, мандарины, апельсины, киви, манго… На кадетов не жалеют средств. Для доставки им свежих фруктов расходуются огромные суммы, сам господин Менделеев отложив работы по созданию пластиковой взрывчатки, конструировал азотный контейнер, в котором ничего ни гниёт. Чуть отвлекусь — работа профессора оказалась настолько удачной, что теперь у нас практически нет потерь в урожае. И яблоки и прочие прелести бессарабских и малороссийских садов и грузинских виноградников и плантаций цитрусовых может себе позволить любой гражданин Империй… Но я отвлёкся… Но и кадетам приходится сполна отдавать то, что на них тратит казна. Подъём в шесть утра. Зарядка, утренний осмотр, умывание. Завтрак, теория. Академические предметы до полудня. Потом — перерыв на час. Личное время. Обед. Опять же час. Тридцать минут на отдых. Потом — военная теория до восемнадцати часов. После этого — полигон до двадцати одного часа. Это либо стрельбы, либо изучение техники, либо вождение таковой по директрисе. С двадцати одного до двадцати двух часов — опять личное время. В двадцать два часа — отбой. В выходной или на праздник — весь день свободный. Каникулы — два раза в год. На Новый Год — тридцать дней, с пятнадцатого декабря по пятнадцатое января. Летом — сорок пять дней. С первого июля по пятнадцатое августа. И всё. Только в это время можно поехать домой. Остальное время — казарма, полигон, Зал Собрания, где показывают кино или проводятся балы. Каждый курсант обеспечивается казённым билетом высшего класса на весь путь. Более того — все представители власти, гражданской, военной, управления наказаний, комитета госбезопасности обязаны оказывать кадету ОЛУ всяческое содействие, вплоть до предоставления казённого транспорта. Более того, КАЖДОМУ семейству, откуда происходит кадет, в дом проведён ТЕЛЕФОН. И родители всегда могут позвонить своему отпрыску или воспитателю и поинтересоваться здоровьем сына и его успехами, или дать накачку. Я сам, конечно, не видел, но могу представить лицо Михаила Будённого, когда тому в его мазанку поставили волшебный агрегат… Это где затянутые бычьим пузырём слепые окна, да крыша, крытая соломой… Каждый кадет получает от казны пять рублей денег еженедельно. Это ОЧЕНЬ много по нынешним временам. Пуд белого хлеба высшего качества стоит всего двадцать четыре копейки. Фунт осетровой икры — пятнадцать копеек. Цены в Империях упали, но народ не обижается — сейчас все зарабатывают. Не зря же я всю Россию гильдейской сделал. У себя разбираются. А я, Самодержец Российский — просто высший судья и последняя инстанция…

…Гудок рявкнул, и за кормой лайнера вскипела взбиваемая винтами вода. Между бортом и пирсом появилась всё увеличивающаяся полоска воды. Вот громадный корабль замедлили ход, затем остановился, а потом медленно потянулся к выходу из бухты. Олег Петрович Заяц вздохнул, затем повернулся и посмотрел на палубу — красота, однако. Мог ли он, безвестный якутский мещанин даже мечтать дожить до такого? Шесть лет назад Самодержец Российский, дай Бог ему здоровья, объявил о созыве Поместного Собора. И порешил сей Собор реформы невиданные. Поначалу то народ испугался дюже, поскольку, сколько себя помнит, ни к чему хорошему перемены в государстве для простых людей не приводили. То налоги до небес подымут, то ещё чего… Так и тут, не ждали доброго от гильдейного уложения. Ан нет! Приписали его, украинского мещанина к гильдии работников чиновных. Поработал он в родном Харькове, и сразу почуял, что чем то другим в воздухе повеяло. Начиналось, правда, плохо: по три копейки в месяц на нужды гильдии стали с жалованья высчитывать. Хоть и платили пятнадцать рублёв по его низшему разряду в месяц, и на жизнь хватало, пусть и со скрипом, но два батона ситного всё же, можно сказать, из его питания отобрали. Почесал Олег в затылке — а куды же бедному податься? Скрипнул зубами, да стерпел… До того дня, пока первое, после вступления в гильдию, жалованье не получил. Ждал пятнадцать рублёв, а дали — двадцать! Сразу пять рублей прибавки, по следующему уже разряду! То был коллежский регистратор, а сейчас — как советнику заплатили. Выходит, зря терпел, зря переживал. А потом ещё лучше стало. Прихватило его с простудой под Рождество. Все праздники дома отлежал, хорошо, кухарка Прасковья, добрая душа, заботилась. А то ни до магазина ни добежать, ни в отхожее место, тьфу, срам то какой, самому не дойти… Всё думалось, отлежится за праздники, да куда там… Только хуже разболелся. Уже рукой на всё махнул, думал, что места лишился… Ан нет, на второй день в дверь вежливо постучали. Просипел еле горлом распухшим, мол, входите, уважаемый. И явился незнакомый ему молодой человек. Поинтересовался именем сначала, потом, убедившись, что туда попал, куда следует, бумаги спросил, мол, в гильдии точно состоите? Слава Богу, всё нашлось. Как проверил тот юноша документы, сразу засуетился, извинился за беспокойство, но мол, дела его привели. Сообщили из учреждения, что такой то такой то на службу не вышел, по слухам — болен. Вот и послали его проверить. Почему и явился, побеспокоил. Опять извинился и попрощавшись, вежливо, убыл восвояси… Полчаса не прошло, вновь в дверь стучат. Пришлось подыматься, открывать. Ан, на пороге стоит полный господин с саквояжем, опять имя спрашивает. Назвался. Доктор то явился. Лечить больного. Гильдия его прислала за членом своим ухаживать. Да ещё — бесплатно. Как то он сказал ещё интересно — корпоративная страховка. Мол, вы, молодой человек, с первого дня все взносы аккуратно платите, замечаний за вами по нарушению Устава Гильдейского не замечено, вот и Гильдия о вас тоже позаботится. Прописал микстуры. Пилюли. Порошки. Трубкой послушал, пульс проверил. Словом, быстро на ноги поставил. И ни копейки не взял — всё, мол, Гильдия оплатила… Явился Олег на службу — а там уже ждут его. Не для того, чтобы выгнать. Совсем наоборот. Быстро ввели в курс дел, что за его отсутствие произошли, и жалование выдали. Он то думал, что ему урежут, поскольку почти месяц провалялся — ничего подобного! Мало того, что каждый день ему, больному продукты из Гильдии приносили, так ещё и болезные дни оплатили. Сказали — Больничный лист оплачивается полностью, за счёт Гильдии. Сказка какая то, да и только. Почесал Олег Петрович в затылке, пошёл в Комитет Гильдейский, решил он не три копейки в Фонд Гильдии за такое дело платить, а десять. Сам решил. Добровольно. Жизнь, она штука такая — нынче ты весел и здоров, а завтра — то ли сам заболел, то ли несчастье какое. Лучше друг дружку держаться. Сегодня ты мне помог, завтра — я тебе. Вместе мы сила…

А через год службы опять нововведение. Ввели проверки для чиновного люда. После праздников, чтобы значит, настроение не портить, экзамен устраивают. Каждый чиновник обязан лист проверочный заполнить, а уже там, наверху, куда лист приходит, смотрят, соответствует ли данный чиновник своему месту. Сколько он пользы принёс, не наглеет ли, жалобы от народа имеет или благодарности. Словом, всё проверяют досконально. А по итогам проверки, через месяц, результаты. Кого — на меньший пост. Кого — наоборот, на повышение. А кого и вовсе — прочь из Гильдии. Пускай идёт в дворники, в рабочие, словом — в другую Гильдию отправляют. Первый раз Олег волновался. Да и не только он, всё учреждение их тряслось. Потом, правда, привыкли. И освоились. Организовали у себя курсы специальные, для повышения знаний. Друг другу разъясняли, если что непонятно. Словом, дружно взялись за дело. И вот — ни одного из их конторы не отчислили, и не понизили. Семейным — каждый год к праздникам подарки для детишек, на Рождество Святое, на Новый Год, и, конечно, тезоименитство Высочайшее. А когда Наследник родился — всем по пяти рублей премии! Вообще вещь неслыханная!.. А ещё через три года вызвали Олега на Гильдейский Комитет. Словом, выяснилось по результатам экзаменов ежегодных, что должность он свою превзошёл. И очень сильно. Предложили ему вакансию — старшим советником казначейства в Якутском Остроге. Подумал, поразмыслил Олег — согласился… Натерпелся поначалу всякого. И холод лютый, в родной Малороссии невиданный. И Ночь северную на полгода… Но всё вытерпел, год на новом месте отработал. Справился! Жалованье ему положили с северными надбавками. Почитай, четыреста рублей в месяц, не считая кормовых и проездных! Каждый год летом — отпуск. Три месяца. Всё лето. И бесплатный билет в любое место Империи Российской. Туда и назад. А вот намедни — путёвку получил. На новый пароход Гильдии. Поплывут они месяц по южным морям, до самого острова Гаванского, где сигары знаменитые делают. Посмотрит на людей невиданных. Что черны, как шоколад швейцарский. Увидит рыб летучих. Прочие диковинки… А пароход то полнёхонек! И осанистые господа, и семейства целые! Вон детишки расшалились, возле озерца, на палубе устроенного уже плещутся. Дамы руками остающимся платочками машут. Ого! А вон немцы! Сразу видно! В костюмах, с трубками. Важные, солидные. И жёны ихние, с дочками, тоже вон детишки бегают. Поглядите, люди — возле того озерца с нашими детьми уже в салки играют, водой брызгаются… Хорошо то как, Господи! Он вытащил аккуратный платочек из нагрудного кармана щегольского костюма и промокнул вспотевший от яркого июльского солнца лоб. Отвык от жары, однако… Усмехнулся про себя: привязалось к нему это словечко самоедское — «однако». Местные то его через слово говорят. Но народ добрый. Ласковый. Правда, чудной, но это нестрашно. В Якутске то строительство огромное разворачивается, золото там нашли, в Бодайбо. Так что, не прогадал он, когда а такую даль огласился ехать! Тем более, что там год выслуги за три идёт. Север, однако…