не приедет. Можно было даже не надеяться на иной исход. — Простите, что побеспокоила вас, Михаил Захарович. Это я от страха излишне паникую. Со мной всё в порядке. Нога почти не болит, а шкаф я завтра с подругами подниму. Добрых снов.
Не дав ему шанса ответить, а именно — пошутить, я бросила трубку. Написала в чат о том, что никто не приедет, и положила телефон экраном вниз, чтобы не видеть и не слышать ничьих шуточек, подколов или жалости по этому поводу.
Всё! Баста!
Я соблюла все условия идиотского плана и больше я никому ничего не должна. Только шкаф немного сдвину в сторону, чтобы не мешал мне ходить. Хорошо, что я уронила самый узкий из двух, иначе меня бы точно придавило.
Переоделась в свою пижаму, приготовила себе ромашковый чай и, прихрамывая, пришла в свою комнату. К утру нога болеть уже не будет.
Чай поставила на тумбочку, туда же положила телефон, на экран которого предпочла не смотреть. И так было понятно по вибрациям, что чат с ужасным названием бомбит кучей смс.
Залезла под одеяло и, всеми силами игнорируя, что мне кто-то звонит, взяла чай и книжку. Через пару секунд любопытство взяло верх, и я, всё-таки, взглянула на экран и решила, что нужно ответить, раз уж разбудила человека.
— Да, Михаил Захарович, — насторожено ответила я. Наверняка он понял, что я его обманула, я сейчас посадит меня за ложные показания.
— Рапунцель, косу свою скинь. Ну, или дверь подъезда мне хотя бы открой.
— Да. Сейчас, — ответила я машинально, а у самой сердце ухнуло в пропасть и руки затряслись.
Он правда приехал? Зачем он приехал? И что мне теперь делать?
Идея с кетчупом и яйцом теперь не казалось такой уж плохой.
Какой нормальный человек в такой час поедет в другой конец города из-за малозначимой травмы ноги совершенно постороннего человека? У Кострова дел своих совсем нет? Нечем заняться? Последний маньяк пойман и преступников больше не осталось?
А мне-то что теперь делать? Открыть ему дверь и сказать, что всё прошло? Я, как в детстве, приложила обслюнявленный подорожник или просто с ладони сдула вавку?
Если он увидит, что у меня всё почти в порядке с ногами, то точно сломает мне одну из них, чтобы я не баловалась полуночными звонками.
Ладно. Фух! Я взрослый человек, который отвечает за все свои поступки сам. Даже за самые глупые. Поэтому мне не составит труда час-другой посимулировать более тяжелую травму ноги, чем есть на самом деле.
Кнопкой домофона открыла ему подъездную дверь и сразу открыла замки своей квартиры. Встала, как цапля, согнув одну ногу в колене, и приготовилась ждать Михаила Захаровича, стараясь не выглядеть виноватой в том, что, мало того, что разбудила его, так еще вынудила приехать ко мне.
Хмурый Костров вошёл в мою квартиру. Суровым взглядом осмотрел меня с головы и ниже, сосредоточив внимание на ноге.
— Точно не сломала?
— Точно.
— А почему тогда не наступаешь?
— Боюсь. Вдруг я тогда ее не сломала, а сейчас наступлю, и она сломается.
— Ты точно биологию в школе преподаешь? — беззлобно хохотнул Костров и снял с себя куртку и ботинки. Сел напротив меня на пуфик и похлопал по своей коленке. — Давай сюда свою ногу. Посмотрю, что там у тебя.
— Прям так и давать? — округлились мои глаза удивленно.
— Можешь дать в танце. Ногу, — требовательно пошлёпал себя по колену.
Смущаясь и до последнего сомневаясь в том, что это хорошая идея, я неуверенно оперлась стопой о мужское колено.
Прохладные пальцы обхватили лодыжку и слегка приподняли ногу, вынудив меня опереться спиной о стену и в нее же вцепиться пальцами.
— Вы мне ее так за голову заправите, Михаил Захарович, — паниковала я, глядя на то, как он поднимал мою ногу все ближе к своему лицу и пытался что-то в ней разглядеть.
Может, он хиромант какой — по ногам читает судьбы?
— Подвернула, говоришь? — вернул Костров мою ступню на свое колено.
— Ну, вроде да. Я же говорила вам, что просто испугалась и навела лишнюю панику. Ничего серьёзного. К утру пройдёт.
— Что-то холодное и тугая повязка тебе все равно нужны. Иначе, как ты будешь плясать перед своим бывшим?
Он уколоть меня пытается? Еще в глаза так смотрит… с укором и насмешкой.
— Ну, спасибо, что приехали и подсказали, — хлопнула я в ладони и многозначительно посмотрела на дверь, намекая на то, что кое-кому пора к себе домой.
— Не за что, — повел Костров бровью.
Встал в пуфика, сократил между нами расстояние в один шаг и вдруг подхватил меня на руки.
— Что вы делаете?! — на всякий случай, вцепилась в его шею, обхватив руками так, что, скорее всего, если передержу, то точно придушу.
— Исключаю риск того, что ты себе еще что-нибудь повредишь, пока до посадочного места скачешь. Куда идём?
— В комнату. Если вам не сложно, — ослабила хватку и уловила на лице Кострова неподдельное удивление, когда он увидел лежащий на полу шкаф.
— Всё-таки, хорошо, что ты мне косу свою скидывать не стала. Наверняка бы она вместе с головой твоей полетела.
— Я случайно его уронила, — буркнула я обижено. — Просто хотела навести порядок, потянулась к верхней полке и… вот.
— Посиди пока тут минуту. Постарайся больше нигде не наводить порядок.
Усадив меня на край моей кровати, Михаил Захарович подошёл к лежащему на полу шкафу и начал поднимать его.
— Что вы делаете?! — подскочила я на обе ноги и подбежала к нему, помогая придерживать шкаф. — Он же огромный и тяжелый! А если он вас придавит?
— Не слишком ли быстро цапля козой обернулась? — выгнул Костров бровь. Глядя на меня с очень большим подозрением, поставил шкаф на место.
Как загипнотизированный кролик под взглядом удава, я тут же убрала руки от шкафа и согнула больную ногу.
— Это я за вас испугалась. Стресс, — произнесла я, стараясь, чтобы слова мои звучали достоверно. — В стрессовых ситуациях человек даже с открытым перелом может бежать от опасности. Недолго правда, но всё же.
— Бинт эластичный есть?
— Есть, — кивнула я тут же. — В кухне, в аптечке.
— Ну пошли, — Михаил Захарович наклонился, чтобы снова подхватить меня на руки.
— Подождите! Я телефон возьму.
Убедительно прихрамывая, дошла до тумбочки и взяла телефон. Повернулась к мужчине и как маленькая протянула руки, ожидая, когда она возьмет меня на руки.
— Таинственная залупка? — чуть сощурился Костров, глянув на экран телефона, который ударил в мою ладонь вибрацией. — Ты точно меня ждала, Маруся?
Боже! Какой позор!
— Это… — от неловкости на