Суета резко прекратилась – все «военнообязанные» заняли свои места. Тишина, лишь петли дверные скрипят во мраке – бабы и дети, небось, любопытные носы выставляют, пытаясь разглядеть, чем это мы здесь занимаемся. Лично я ничем не занимаюсь: стою, как дурак, начиная потихоньку проклинать попугая, – похоже, он из-за вредного характера этот переполох устроил, и теперь мысленно хохочет над дураками, ему поверившими.
Зеленый, будто догадавшись, что я думаю о нем плохое, зловеще пробормотал:
– Сейчас здесь начнутся страдания.
– Заткнись, Нострадамус пернатый! – шикнул я.
Вокруг зашуршало-зазвенело – наверняка все бойцы отряда обернулись в нашу сторону. Неинтересно им просто так стоять – вот и тянутся на любой шум, надеясь скрасить скучное ожидание.
В следующий миг скука нас покинула, причем очень надолго. Я еще этого не понимал и просто удивился странному звуку – будто издали приближается гибрид разогнавшегося поезда, резвящегося великана в грохочущих деревянных башмаках и жабы, мутировавшей до габаритов грузовика. Гул, мокрые шлепки, частый гулкий стук. Неведомое науке создание к тому же страдало одышкой или легочным заболеванием – периодические нездоровые вздохи на это очень намекали.
Зеленый, заслышав эти звуки, ухитрился раздуться вдвое прежнего – вот-вот лопнет. А уж шипел так, что я начал понимать, почему этих птиц так опасаются: даже глухому сейчас должно быть страшно. У ворот закричали, тут же в небо, рассыпая искры, улетел огненный росчерк. Сперва удивился – за ракету принял, но потом понял, что это всего лишь горящая стрела. Сигналят? Кому? Кому еще, как не сэру Флорису: он ведь ушел в ночной рейд и понятия не имеет, что его городок сейчас готовится встречать проблемы. Почему раньше не пуляли в небо? Тоже легко догадаться – Арисат старался раньше времени не показать врагу, что тот обнаружен: выгадывал минуты для подготовки к обороне.
Кстати, об опасности: будь здесь те самые охотники, сигналить отряду Флориса смысла нет – своих сил хватит для победы. Да и звук нехороший – что-то очень уж серьезное к нам в гости идет. Вот смеху будет, если это та самая банда при своем бурдюке пожаловала. Снесут нам стены, сожгут все избы, а меня… Иван найдет способ рядом повеситься от досады – его единственный успешно запущенный доброволец ухитрился выбыть из проекта по очень экзотической причине: на четвертый день его приколотили колышками к воротам разоренного туземного поселения.
Горбун решил, что раз уж сегодня разговорился, то надо не останавливаться на достигнутом:
– Никакие это не охотники – бурдюк идет.
– Велик ли? – испуганно уточнил кто-то из молодых бойцов.
– А ты сам поразмысли – будет ли от малой погани шума столько? Если на кольях и рогатках не застрянет, то ворота вынесет, да и стену порушит. Как услышим это, сразу к месту надо подаваться или караулить на пути. От пролома он обычно вперед рвется, но недолго – разворачивается, чтобы западню впереди не подстроили. А нам как раз и надо западню подстраивать. Если отстали в суматохе, слушайте, куда он помчался, и за ним стороной следуйте. Как развернется на вас, подстерегайте за углом. Если видите, что скоро мимо проскочит, зажигайте копье – и в бок ему суйте или в зад. В голову и рядом с ней даже не думайте – не выйдет ничего. И сильно надо бить – он хоть и рыхлый, но надо, чтобы горшок чопиком в кожу уперся. Сама кожа упругая – без резвости не проколется. И бегите оттуда сразу – если на вас попрет, то на погребальный костер замыкавшихся будут свернутыми в рулон нести. Тварь быстра, но не сильно поворотлива – если не проспать, то отскочить можно. Главное – не давать ему разгуляться, а то проломов наделает и проходы завалит бревнами от домов порушенных. Лишь бы ребятки Арисата мелочь задержали, что его прикрыть от нас постарается, иначе здесь совсем худо будет. О! Ишь, подвывает! Видать, на шипы тайные ступил, что в траве понизу укрыты!
За стеной негодующе-громоподобно квакнули – на вой это совсем похоже не было. А вот в хоре, грянувшем следом, вой присутствовал – из многих глоток одновременно. Интонации и сила этих звуков заставили мои волосы зашевелиться, принимая положение, перпендикулярное телу. Я, может, и не совсем уж трус, но удручающий инструктаж Тука и этот концерт способны былинного героя в заикающегося неврастеника превратить.
– Мелочь тоже себе пятки поколола, – злорадно прокомментировал горбун.
Послышалась серия пулеметно-быстрых ударов, сопровождающихся треском. Тук, не забывая нас информировать о происходящем, пояснил:
– Через колья продирается… шустро идет – похоже, очень уж здоровая тварь пожаловала, и весь передок в крепкую кость закован. У нас там в три яруса по высоте защита, и рядов двенадцать, а он прет, не замечая. Готовьтесь, ребята: руку даю, что до стен сейчас доберется. Не мелочь это… ох, не мелочь…
Несмотря на ночную прохладу, ладони, сжимающие копье, начали потеть – я почти не сомневался, что сейчас столкнусь с воистину негативным бонусом: все, что было прежде, покажется белыми полосками в моей короткой второй жизни. Основная часть местного войска бродит непонятно где, а частокол сейчас начнет ломать шайка, вырезавшая подчистую уже несколько деревень.
И еще меня очень не радует наличие у них дрессированного стенобитного тиранозавра.
На воротах опять закричали, уже хором – во тьму полетели новые горящие стрелы, теперь уже горизонтально – явно в какую-то наземную цель, а не ради подачи сигналов.
А затем в городок ворвался сам мрак, с оглушительным треском снеся ворота, проталкивая их дальше на своих плечах. В разные стороны разлетелись факелы – с разрушенного помоста ссыпались защитники. Тук, сгорбившись еще больше, нервно выкрикнул:
– За углы прячьтесь и глядите, куда его демоны понесут!
Бурдюка понесло прямо на нас. Видеть его я не видел, но темный прямоугольник висевших на нем ворот просматривался отлично. А когда лучники вбили в доски парочку горящих стрел, вообще прекрасно получилось – будто локомотив мчится по улице, приглушенно поблескивая фарами.
Кто-то сунул мне в руку горящий факел, тут же исчезнув из поля зрения. Я бы на его месте тоже исчез – лучше против разъяренного быка с зубочисткой выйти, чем с гранатометом против этого ночного кошмара. Сейчас чудовищная махина, одним касанием разваливающая дома, втопчет меня в навоз и почву…
Бурдюк начал тормозить, остановившись шагах в тридцати от нашей позиции. Рядом с ним в стену тут же встряла еще одна горящая стрела, в ее скудном свете я заметил парочку гибких стремительных фигурок, резво мельтешащих вокруг «динозавра».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});