Супружеская жизнь Петра и Екатерины с самого начала не заладилась. Первоначальная холодность скоро переросла в равнодушие, а затем и в ненависть друг к другу. Петр Федорович не просто стремился к разводу с Екатериной, намереваясь жениться на Елизавете Воронцовой. Согласно одному из преданий, он распорядился строить на территории Шлиссельбургской крепости кирпичный одноэтажный дом из одиннадцати комнат. Дом строился с большой поспешностью и должен был быть закончен в шесть недель. Это таинственное строительство в таком мрачном месте среди мертвой тюремной тишины всем казалось странным. Как полагает легенда, Петр Федорович собирался запереть в этом доме Екатерину. Строительство прекратилось со смертью императора.
Екатерина действовала иначе. К лету 1762 года Петр Федорович был ей давно уже глубоко безразличен. К тому времени она пережила необходимость забеременеть и родить великого князя Павла Петровича – будто бы, о чем мы будем говорить в свое время, по настоянию царствующей императрицы Елизаветы Петровны, от молодого, пылко влюбленного в Екатерину Сергея Салтыкова; родила дочь Анну от будущего короля Польши графа Станислава Понятовского и сына – от графа Орлова. Она проводила время среди довольно узкого круга верных друзей и преданных почитателей. И главное – она верила в свое предназначение.
28 июня 1762 года при поддержке гвардейских полков Екатерина объявила себя правящей императрицей. Низложенный Петр III был арестован и доставлен в Ропшу. Через несколько дней во время обеда будто бы произошла драка бывшего императора с пьяными охранниками, во время которой Петр Федорович, согласно распространившейся в народе молве, был убит столовой вилкой. По официальному заявлению дворцового ведомства, смерть императора наступила внезапно «от геморроидальных колик». Насильственная смерть Петра III, и без того легендарная, окружена таинственным ореолом. Рассказывают, например, что убийство в Ропше увидел из Стокгольма знаменитый шведский ученый, теософ-мистик Эммануэль Сведенберг.
Тело скончавшегося императора три дня показывали народу. Тогда же всех голштинских солдат, верой и правдой служивших императору, посадили на суда и отправили в Германию. Но и в море их преследовал злой рок. Буря потопила почти все корабли, и пока, как утверждают предания, кронштадтский губернатор запрашивал императрицу, можно ли помочь несчастным, все они погибли.
Когда же в 1796 году Павел I решил устроить посмертную коронацию убитого (в чем он был абсолютно убежден) императора Петра III и вскрыли гроб, то тело оказалось на удивление сохранившимся. Правда, другие легенды утверждают, что в гробу ничего, кроме горстки костей, обнаружено не было, и что заранее приготовленную корону Павлу пришлось надеть на череп бывшего императора России.
Между тем посмертная легендарная жизнь Петра III продолжалась. Историк А. С. Мыльников приводит легенду о чудесном спасении императора. «Когда государь умер, в тогдашнее время при погребении государыня не была, а оной отпущен, и ныне жив у римского папы в прикрытии, потом-де он оттуда вошел в Россию, набравши партию». А когда, продолжает легенда, осматривали гроб, то нашли в нем вместо императора «восковую статую». Через одиннадцать лет, как об этом «вспоминал» Гаврила Романович Державин, на свадьбе Павла Петровича, во время поздравлений Екатерины II в адрес новобрачных, вдруг появился и уселся за стол отец великого князя, умерший более десяти лет назад император Петр Федорович.
В Петербурге есть два, если можно так сказать, мифических памятника восшествия на престол Екатерины II. Один из них – это уже известный нам Молвинский столп, который, согласно народной молве, установлен на том месте, где восторженные петербуржцы встречали Екатерину II по возвращении ее из Петергофа после свержения с престола Петра III. Напомним, что гранитная колонна, называемая Молвинским столпом, появилась гораздо позже, в XIX веке, и установлена предположительно по проекту Монферрана в качестве садового украшения. О его легендарных ипостасях и о происхождении названия мы уже говорили.
Второй мифический памятник восшествия Екатерины II на престол находится на площади Репина, бывшей Калинкинской, при въезде на Старо-Калинкин мост. Памятником он оказался в результате краеведческого курьеза, случившегося много лет назад и ставшего в конце концов одной из самых популярных петербургских легенд. В 1915 году некий В. Андерсен опубликовал в одном из номеров журнала «Столица и усадьба» материал, согласно которому именно здесь, у старого деревянного верстового столба, в июне 1762 года, на пути из Петергофа в столицу, останавливалась для краткого отдыха Екатерина. Собранные барабанным боем солдаты Измайловского полка присягнули на верность новой императрице. Через двенадцать лет, при замене пришедшего в ветхость деревянного столба мраморным, исполненным по проекту Антонио Ринальди, об этом событии якобы вспомнили, и на одной из плоскостей новой верстовой пирамиды появилась бронзовая доска с надписью: «Императрица Екатерина останавливалась на сем месте…» и так далее. Доска эта в конце XIX века была будто бы утрачена, о чем долгое время напоминали оставшиеся с тех пор крепежные болты.
В качестве исторического памятника верстовая пирамида или, как ее называют в народе, «Коломенская верста» попадает во второе издание справочника «Памятники Ленинграда и его окрестностей», в раздел «Памятники полководцам и государственным деятелям». Правда, при очередном переиздании этого справочника в 1979 году авторы о ней уже не упоминают. И вот почему.
К тому времени была обнаружена фотография 1930-х годов, на которой изображена верстовая пирамида с доской, якобы к тому времени утраченной. На доске легко прочитывалась надпись: «Сооружен в царствование Екатерины II по дороге в Петергоф в 83 ½ саженях от этого места». Оказалось, что доска с этим текстом появилась в 1870-х годах. В то время от Покровской площади в Нарвскую часть Петербурга проводят конную железную дорогу, для чего расширяют Петергофский проспект, перестраивают Старо-Калинкин мост и переносят верстовую пирамиду на новое место. Но таким образом верстовой столб уже не мог быть в буквальном смысле верстовым, о чем и сообщали «отцы города» на бронзовой доске.
Екатерина взошла на трон 28 июня 1762 года. 6 июля того же года скончался, или, согласно фольклору, был убит Петр III. Не считая великого князя Павла Петровича, у Екатерины оставалось еще два не менее опасных соперника. Во-первых – несчастный правнук царя Иоанна Алексеевича, секретный «шлиссельбуржец» Иоанн Антонович, и во-вторых – свалившаяся как снег на голову никому не известная авантюристка Тараканова.
Иоанн Антонович родился 12 августа 1740 года и уже через два месяца, сразу после смерти Анны Иоанновны, был провозглашен императором. А еще через год, при восшествии на престол Елизаветы Петровны, младенец-император был арестован и сослан вначале в Ригу, затем последовательно в Динамюнде, Соловки, Холмогоры и, наконец, в 1756 году заключен в Шлиссельбургскую крепость. К моменту восшествия на престол Екатерины II Иоанну Антоновичу было около 22 лет. Как прямой и законный потомок русских царей, он был исключительно опасен для немки, пришедшей к власти путем вооруженного переворота. Однако никаких открытых действий Екатерина будто бы не предпринимала, и Иоанн Антонович для всех оставался тайной за крепостными стенами Шлиссельбурга.
Тем временем на политической сцене появился-таки человек, приоткрывший тайну секретного узника. Им оказался подпоручик Смоленского пехотного полка Василий Яковлевич Мирович. Он задумал освободить Иоанна Антоновича и провозгласить его императором. В ночь на 5 июля 1764 года, находясь в гарнизоне крепости, он приступил к исполнению своего безумного плана. С помощью поддельных манифестов Мировичу удалось привлечь на свою сторону гарнизонных солдат. Они арестовали коменданта крепости и потребовали выдачи узника. Но охрана, точно и безукоризненно выполняя секретные инструкции, сдалась только после того, как убила Иоанна. Мирович был арестован, судим, приговорен к смерти и обезглавлен на эшафоте Сытного рынка.
Никаких доказательств какого-либо участия в этом Екатерины II нет. Однако легенды о том, что Мирович исполнял монаршую волю, не сходили с уст современников. Говорили, что попытка освобождения, предпринятая с тем, чтобы таким способом избавиться от опасного претендента на престол, была тщательно разработана самой императрицей и только исполнена бедным подпоручиком. Дед Мировича в свое время лишился поместий, и это сказывалось на продвижении по службе самолюбивого молодого человека. Екатерине будто бы стало известно о Мировиче, и ему было предложено «инсценировать попытку освобождения императора». Рассказывали, что на следствии Мирович держался с достоинством невиновного человека, не назвал никаких сообщников, в то, что казнь будет совершена, не верил и, стоя на эшафоте, до последней минуты ждал гонца от императрицы с уведомлением о помиловании.