Когда они наконец приблизились к поляне, то услышали громкие радостные возгласы. Ворауг вздрогнул, а Элианора и каменный принц притихли.
— Что это? — недоуменно спросила Элианора.
— Мне кажется, у драконов появился новый король, — с удовлетворением произнес дракон-судья. — Это означает, что я тут же могу избавиться от вас. Какая удача! — Он облегченно вздохнул. — Я уж опасался, что буду приклеен к вам не на один час.
Услышав его последние слова, Элианора обиженно надулась, а Морвен рассмеялась. Зато Ворауг чуть сжался, крылья его обмякли. Но он все еще пытался хорохориться. И Симорен, глядя на него, забеспокоилась. А вдруг хитрому Вораугу удастся убедить нового короля драконов, что на него возводят напраслину?
И вот они подошли вплотную к веселящейся толпе драконов.
— Кто смог это совершить? — вопрошал дракон-судья одного из стоящих с краю. — Кто новый король?
— Откуда мне знать, — отвечал тот. — Я ничего не вижу с такого расстояния, а ближе не протолкнешься.
— Ну что ж, скоро узнаем, — сказал дракон-судья и вдруг возопил: — Дорогу! Дайте дорогу! Пленники короля драконов! Дорогу!
Толпа драконов неохотно расступилась, и они двинулись вперед. Путники шли сквозь ряды веселящихся драконов до самого берега реки.
— Отступите! — кричал кто-то в толпе. — Отступите, идет король драконов!
Соседние драконы посторонились, оставив Ворауга, Симорен и остальных ее спутников на открытом пятачке, затоптанном и вспаханном широкими когтистыми лапами. И тут Симорен увидела Казюль, спокойно лежащую у самой воды.
— Казюль! — вскричала Симорен и ринулась вперед. — Как ты себя чувствуешь?
Пятнистый дракон, стоявший рядом с Казюль, сердито ощерился и замахнулся хвостом, как гигантской плетью.
— Ты должна говорить: «Ваше величество»! — рыкнул он.
— Не будь смешным, Фракс. Это моя принцесса, — осадила его Казюль. — Чувствую себя неплохо, Симорен. А что ты здесь делаешь?
— Ты — новый король драконов? — изумилась Симорен. — Но... но утром ты едва могла летать! Как же ты сумела дотащить Камень Колина до Исчезающей Горы?
— Камень Колина сам выбирает будущего короля, — спокойно ответила Казюль. — Когда я его подняла, то почувствовала необъятные силы.
— Не может быть! — вскричал Ворауг.
— Ты обвиняешь меня во лжи? — мягко поинтересовалась Казюль.
— Лучше бы он этого не делал, — сказала Симорен. — Он-то как раз и пытался обмануть всех с помощью Земенара и остальных колдунов.
— В самом деле? — спросила Казюль.
— Все это чепуха и наветы! — заявил Ворауг. — Просто эта принцесса старается выслужиться и обратить на себя внимание.
— В самом деле? — снова повторила Казюль и угрожающе улыбнулась, показав сразу все грозные серебряные зубы.
— О, перестань, Казюль, — небрежно махнул крылом Ворауг, — не считаешь же ты какую-то принцессу правдивее меня, дракона? Это все россказни!
— Это зависит от того, что она рассказывает. Ну-ка, принцесса, выкладывай! — приказала Казюль.
И Симорен начала свою историю. Она вытащила вперед каменного принца, чтобы он объяснил, как подслушал разговор Ворауга и колдунов в банкетной пещере. Она заставила Элианору поведать о том, как колдуны растаяли в мыльной воде с подмешанным в нее лимонным соком. Она рассказала и о том, как они попали на поляну Шепчущих Змей с помощью черного пера и как ни один дракон не захотел слушать их. Она объяснила, как второе перо перенесло их в дом Морвен и та помогла им выяснить, где прячутся колдуны. Она растолковала, как они на третьем пере перенеслись к ежевичному кусту и уничтожили колдунов. Она сообщила о неожиданном появлении Земенара и о его бесславном конце. Она с восторгом говорила о том, как Морвен разрушила с помощью черного камня и камешка заклятие колдунов. И закончила свой длинный рассказ описанием появления на ежевичной поляне разъяренного Ворауга.
— А уж потом приземлился он, — кивнула Симорен в сторону дракона-судьи, — арестовал нас и привел сюда. Но кто-то должен отправиться обратно, на ежевичную поляну, — взволнованно продолжала Симорен. — И поскорей, пока не явились остальные колдуны! Как только они узнают, что произошло...
— Все ясно, — перебила ее Казюль. Она повернула голову к бледно-зеленому дракону, стоящему неподалеку. — Возьми пять или шесть молодых драконов, тех, кто давно жаждал поохотиться за колдунами, и отправляйся на ежевичную поляну.
— Будет исполнено, ваше величество, — встрепенулся бледно-зеленый дракон, показав в улыбке грозный ряд зубов.
— Неужто ты веришь всему этому бреду? — вскричал Ворауг.
Казюль молча уставилась на Ворауга. Окружающие ее драконы пошевелились, загромыхав чешуей.
— Ах, простите, запамятовал... — испуганно залебезил Ворауг. — Ваше величество! — добавил он подобострастно.
— А почему я не должна верить? — спокойно спросила Казюль, все еще не отрывая от Ворауга пронзительного взгляда.
— Да потому, что это чепуха, ерунда, небылицы и бред, как я уже имел честь доложить! — с горячностью заговорил Ворауг. — Ну посудите сами, ваше величество, как могут колдуны повлиять на Камень Колина?
Казюль перевела вопросительный взгляд на Симорен.
— Извини, Казюль, — сказала Симорен, — я знаю, что колдуны сделали это. Но понятия не имею как.
— Я могу объяснить, ваше величество, — выступила вперед Морвен. Она небрежно перекидывала с ладони на ладонь черный камень колдунов. — Они использовали вот это. Вы легко убедитесь, что он из Пещеры Огня и Ночи. Точнее, из Королевской пещеры, где был найден и Камень Колина. А одно из свойств Пещер Огня и Ночи такое, что даже малый осколок обладает свойствами целого.
— Вот-вот, именно так и было сказано в той занудливой книжке! — воскликнула удивленная Симорен.
— Де Монморенси? Да, ты права, он очень скучный автор, — согласилась Морвен.
— И этот камень, — Казюль кивнула на черный камень в руках Морвен, — может влиять на Камень Колина, правильно я поняла?
— Абсолютно правильно, ваше величество, — ответила Морвен.
— Это... — начал было Ворауг.
— ... нелепо, невероятно, невозможно, чепуха и бред, — насмешливо продолжила Казюль. — Это мы уже слышали. Но я не услышала от тебя чего-нибудь поубедительнее.
— Ну вот, ваше величество, — обреченно прогудел Ворауг, — скажите еще, что я отравил короля Токоза. Давайте, валите на бедного Ворауга!
— В этом тебя не обвиняют, — примирительно сказала Казюль. — Король Токоз был отравлен «драконьей погибелью». А мы все знаем, что драконы и близко не могут подойти к этой поганой траве.
— А что, если Земенар... — Симорен вдруг осенило, когда она вспомнила о мешочке, в который собирал вредную траву Анторелл, — догадался спрятать листья «драконьей погибели» в плотную, непроницаемую сумку? Ведь тогда Ворауг мог нести ее безбоязненно! А потом кинул в кофе королю Токозу. Такой мешочек дракон проглотит как маковое зернышко и не заметит.
— Такое вполне возможно, — сказала Казюль. — Но нет ни свидетелей, ни доказательств.
— На что он мог быть похож? — внезапно заговорила Элианора. — На мешочек для хранения чая?
Все обернулись к Элианоре.
— К чему ты это спрашиваешь, принцесса? — строго проговорила Казюль.
— Потому что у Ворауга было что-то похожее, когда он пошел проведать короля Токоза вечером, перед тем как тот был отравлен, — твердо сказала Элианора. — Я видела своими глазами.
Гневный шепот, скорее похожий на бурю в лесу, пробежал в толпе драконов.
— Вранье! — вскричал Ворауг. — Они все вруны!
— Неужто? — холодно спросила Казюль. — Я так не думаю. Ты, вероятно, так страстно хотел стать королем, бедняга, что был готов ради этого на все.
— Я... — Ворауг стрельнул глазами по рядам драконов, надеясь заметить сочувствие. Но столкнулся лишь со злобными взглядами. — Не-ет! — завопил он.
— Сговор с колдунами. Убийство короля драконов. Попытка обмана в Испытаниях с Камнем Колина, — отчеканила Казюль. — Вряд ли это правильное поведение для дракона.
Толпа согласно загудела. Симорен переводила взгляд с Ворауга на Казюль и обратно. Ворауг был просто в смятении. Симорен еще не понимала, какого наказания он боится. А тот прижался к земле, почти втиснулся в мягкий мох, плотно сомкнув крылья. Он, казалось, стал меньше ростом. Симорен зажмурилась, в ужасе представляя себе кровавую расправу. Но стояла жуткая тишина, и Симорен открыла глаза. Ворауг стал еще меньше! Как же это?
— Он сжимается! — вырвался у Симорен удивленный возглас.
— Не-ет! — опять завопил Ворауг, но было уже слишком поздно. Он сжимался, ссыхался, съеживался все быстрее и быстрее. Крылья его превратились всего-навсего в борозды на спине, а когти вытягивались, становясь длинными мягкими пальцами. Он теперь едва достал бы до плеча Симорен. И вдруг, задрожав, Ворауг словно бы обрушился, засыпанный горой ненужной уже собственной чешуи. И через мгновение из-под спуда чешуи неуклюже выползла отвратительная бородавчатая жаба с сердитыми красными глазками.