мудрыми, янтарными глазами, добавляет свой градус в эйфорию победы, и я… просыпаюсь.
— Лёня! Лёня! Личинка ты полудохлая, вставай! — голос Майи срабатывает лучше, чем звук самого противного будильника. Я с трудом разлепляю глаза, понимая, что все мое тело начинает чемпионат по максимальному уровню болевых ощущений, что органы нервными импульсами посылают моему полупроснувшему мозгу. Если такое возможно в принципе, то у меня болели даже кончики ногтей.
— Сколько? — прохрипел я, со скрипом и охами принимая вертикальное положение, пытаясь полноценно открыть слипшиеся веки. Разум все еще пытался разорвать связь со сновидением, источник которого был мне совершенно не ясен. Жутко хотелось пить.
— Что сколько? — переспросила Майя.
— Сколько вагонов цемента я вчера разгрузил? По ощущениям, штук двадцать, не меньше! — прислушиваясь к жалобам своего организма, побормотал я. Дотянувшись до стола, на котором маняще поблескивал кувшин с водой, я принялся жадно пить прямо из горлышка.
— Да ты на моей шее до дому добирался! — эхо возмущения Майи прокатилось по спальне парней.
— Дайте поспать, изверги! — раздался жалобный голос с кровати Марка, и змеелюд демонстративно накрылся подушкой, из-под которой послышалось сонное бурчание, — До лекции еще два часа!
— Какого хера ты меня в такую сРань разбудила, пчелка? — услышав эти слова, я возмутился, подавился и закашлялся!
— Еще спасибо мне потом скажешь, хилая задница! Вставай давай, иначе я тебя вытащу на улицу в том виде, в котором ты дрых!
— Куда мы хотя бы идем не свет не заря, Майя? — начал канючить я, напяливая на себя шмотки, в которых вчера демонстрировал олимпийские показатели полноценного дрыща.
— Приводить твои макаронины, что ты оптимистично называешь мышцами, в порядок! — ответила оркша и, схватив меня за руку, потянула на выход.
Все общежитие было погружено в царство спокойного сна. Даже пост Маргариты Степановны был пуст, и я было обрадовался, что входная дверь будет заперта, но поворот медной ручки окончательно лишил меня надежды вернуться в теплую постельку. На улице было зябко. Небо на горизонте только начинало светлеть, а всю территорию Академии ярко освещали высокие уличные фонари, создавая мерцающие блики на влажной от росы поверхности мощеных каменных дорожках. Мое тело непроизвольно вздрогнуло от легкого порыва освежающего ветерка, и я хмуро взглянул на Майю.
— Чего ждем? — с улыбкой произнесла та, — Ноги в руки и бежим!
— Да ты издеваешься? Я еле конечности волочу после вчерашнего!
— Именно поэтому я тебя и разбудила! Отец с самого детства вдалбливал мне в голову правило — «Если бегать по утрам, день сложится отлично, потому что ничего хуже, чем длительная пробежка с утра, с вами уже не случится!». Побежали. В конце тренировки, в награду, я покажу тебе одно потайное местечко, которое вчера обнаружила.
Нельзя сказать, что именно эта фраза заставила меня начать движение за девушкой в сторону парка, но в ее словах была логика. Даже наш физрук в школе всегда повторял, что если ты встаешь на пробежку, когда на часах еще нет 6 утра, ты способен на многое. А тот, кто бегает уже в пять утра, способен на все! Натруженные мышцы требовали прогрева, и мы побежали по дорожкам парка. Вернее, Майя бежала легко и непринужденно, а я просто старался не отставать от нее, механически передвигая гудящие ноги и не сводя взгляда с мышц девушки, которые перекатывались под оливковой кожей, вызывая жуткую зависть к ДНК орков. К началу второго круга я с удивлением понял, что скованность в моих движениях исчезла, и бег даже начал приносить некое удовольствие. Однако, примерно к пятому кругу я уже откровенно задыхался и мрачное настроение вновь смыло все зачатки положительного настроения.
— На сегодня достаточно! — с удовлетворением сказала остановившаяся мучительница, дыхание которой практически не изменилось. У нее что, запасные легкие под ребрами?
— Требую обещанную награду! — просипел я, упираясь руками в колени в попытках отдышаться. — Надеюсь, это будет хотя бы бутылочка свежей воды!
— Практически угадал! Воды ты скоро вдоволь напьешься! Топай за мной. — ответила Майя и направилась в сторону угла общежития.
Пройдя через стену плотного кустарника, мы обошли здание и углубились в небольшую рощу из невысоких деревьев, очень похожих на наши березки. Судя по вытоптанной до самой земли, извивающейся тропе, по которой мы шли, этот лесок пользовался определенной популярностью. Над верхушками «берез» возвышалось начало скальной гряды, которая служила естественным забором в северной части Академии. До моих ушей донесся звук журчащей воды, и спустя минуту мы остановились в сказочном месте. Вернее, лично я не мог представить, что природа способна создать такую красоту. У основания серой скалы, что устремлялась в небо подобно небоскребу, блестела широкая купель, метров десять в диаметре. Граница ее была обложена круглыми валунами, явно искусственного происхождения. Из широких трещин, расщепляющих каменную поверхность скалы, стекала вода, скатываясь журчащими ручейками в эту огромную ванну. И, судя по испарениям, что полосой тумана нависли над прозрачной поверхностью озерца, вода определенно была горячей!
— Это то, о чем я думаю? — удивленно спросил я, поворачиваясь к Майе. Кровь смущения мгновенно прилила к моим щекам, и мне резко пришлось отвернуться от раздевающейся девушки. Та, абсолютно без всякого стеснения, избавившись от своих шароваров, укладывала их рядом с безрукавкой, оставаясь в чем оркшачая мать родила.
— Ты что творишь, Майя⁈ Ты что, меня вообще за мужика не считаешь?
— Так раздевайся и залазь в воду, а я уж оценю, мужик передо мной или нет! — ответила зеленая ехидина. По плеску воды и довольному фырканью я понял, что она уже забралась в озеро. — Неужели в своем мире ты