Читать интересную книгу Черный передел. Книга I - Анатолий Баюканский

– Прошу, докладывайте! – тихо проговорил Ухтомский. Ему уже до чертиков надоел этот городок, где каждое лицо было знакомо. Порой казалось, что тут все до мелочей известно каждому, любой их шаг просматривался теми, кто опасался их приезда.

– Итак, товарищи, – Зытин выпрямился во весь свой громадный рост, – прошли еще сутки. Они дали очень немногое, но… ручеек тоже начинается с первых капель. Интересующий нас человек живет с племянником, парень работает на «Скорой помощи». Характеристики на племянника самые положительные: не пьет, не курит, не колется, дисциплинирован, любые указания начальства выполняет безукоризненно.

Является редактором стенгазеты. Словом, положительный образ героя нашего времени.

– Что ж, – вставил генерал Ухтомский, – в принципе «диспетчером» может быть и он. Сия категория уголовников слишком умна, чтобы рисковать жизнью. Обычно «диспетчеры» – самые идеальные в быту люди. Словом, сбрасывать со счетов племянника не будем. Прошу дальше.

– Подозреваемая номер два – соседка фельдшера по фамилии Дмитриенко. Именно она часто звонит сыну на Украину. Причем любопытно, что сын ее разговаривает с матерью не из одного города, а меняет адреса. Есть звонки из Одессы, есть из Кременчуга, из Днепропетровска и Жданова. Якобы из деликатности хозяин квартиры на время разговора оставляет Дмитриенко одну в комнате, уходит прогуляться. В этом, конечно, нет ничего предосудительного, но… в известные нам сроки местный абонент имел короткий разговор с Одессой.

– Странно, странно… – Ухтомский пощипал себя за подбородок. – Неужели старичок тоже имеет отношение к «диспетчерской связи»? А если вся наша версия строится на песке?

– Мне тоже кажется, что мы идем по ложному следу, – вставил хмурый майор. – У нас все люди на виду.

– Пока я ничего определенного сказать не в состоянии. – Зытин, конечно, лукавил. Он мог бы высказать довольно точное предположение, но спешить не стал. Слишком высока была ставка. – Завтра, товарищи, мы будем иметь у себя голоса племянника, Дмитриенко, самого Ивана Кузьмича. Возможно, что Жора-фарцовщик сумеет по голосу выделить «диспетчера» – слишком разные у них тембры.

– Наблюдение за квартирой круглосуточное? – поинтересовался Ухтомский. Хотя он и числился старшим розыскной группы, но все дело, в сущности, вел Зытин.

– Так точно! И еще. Все разговоры с этим номером прослушиваются. Боюсь только, что в городке все это является секретом полишинеля. Что знают трое, то знает и свинья. Но… – Зытин картинно развел руками. – А у вас, товарищ генерал, какие новости? – Подполковник с трудом скрыл иронию. Вот будет потеха, когда он расскажет в Москве, в своем отделе, как ему «помогал» ловить «диспетчера» лично советник министра.

– Я два часа назад наконец-то получил краткое досье на Ивана Кузьмича Зелепукина. – Ухтомский был абсолютно спокоен, ни один мускул не дрогнул на его всегда гладко выбритом лице.

– И вы напустились на бедного ветерана, – недовольно вставил начальник местного угро. – Нельзя же искать козла отпущения. Этот человек чист, он часто выступает перед молодежью с воспоминаниями о войне.

– Товарищ майор, – холодно проговорил Ухтомский, – я никогда никого не подозреваю без достаточных оснований. Просто привык проверять то, что кажется подозрительным. Итак, Зелепукин Иван Кузьмич, родился в 1924 году в городе Кременчуге, в семье заводского инженера. Работал бухгалтером после окончания кратких курсов. Ни в чем предосудительном замечен не был. На фронт пошел добровольно после освобождения Кременчуга от немецко-фашистских оккупантов. По сведениям горвоенкомата, был дважды ранен: в левую руку, перебито сухожилие, в голень правой ноги, однако после госпиталя возвратился в часть. Принимал участие в войне с Японией. Демобилизовался на острове Сахалине, где стал работать учетчиком в рыболовецкой артели. В городе Холмске вышел на пенсию. И вскоре по настоянию врачей выехал на материк, к племяннику, в город Буй, где, как вам известно, и проживает в настоящее время. Имеет правительственные награды: орден Красного Знамени за бои в Померании, медали «За отвагу» и «За победу над Германией».

– Я же вам говорил, старик Кузьмич чист как стеклышко! – обрадованно воскликнул начальник угро и обвел глазами комнату, как бы говоря: видите, какие у нас кристально чистые люди! Это вам не столица.

– Что ж, информация любопытная! – Подполковник Зытин всем своим видом игнорировал сказанное Ухтомским. Ему стоило большого труда, чтобы злорадно не рассмеяться. – Выходит, одним подозреваемым стало меньше, следовательно, поиски облегчаются. У меня есть предложение…

– Одну минуточку, подполковник, – мягко укорил Ухтомский, – не очень вежливо перебивать старшего. Я еще не закончил. – Ухтомский отлично понимал Зытина, однако не осуждал его – людям свойственно заблуждаться. Подполковнику все казалось проще простого: виновен – невиновен. Наверное, он в душе не верил, что «диспетчер» может быть пойман. Да еще в таком крошечном городке, как Буй.

– Извините, я вас внимательно слушаю! – Зытин покосился на майора, как бы призывая его в сообщники: мол, чего еще можно узнать из откровений этого новоиспеченного генерала?

– Легче легкого, получив сведения, положить их в папку, начертать резолюцию: «В архив!» Однако я решил все перепроверить. Направил по спецсвязи запрос в Кременчуг, в горвоенкомат, в УВД и КГБ.

– И что же они?

– Все подтвердилось. – Ухтомский лукаво улыбнулся. – Все, за исключением одного факта. А именно: Иван Кузьмич Зелепукин, кавалер вышеперечисленных наград, погиб в бою под местечком Ровеньки в марте 1945 года. – Ухтомский больше не мог скрывать удовлетворения. Он положил ладонь на блокнот и торжествующе глянул на подполковника.

– Что вы говорите? Погиб в 1945 году? – вскинулся начальник угро. – Чепуха на постном масле. Кто же тогда проживает в квартире № 27? Сплошные ребусы. Нет, тут что-то не то. – Майор затряс кудлатой головой, явно не желая принимать всерьез слова этого моложавого московского генерала.

Подполковник Зытин также напрягся, склонился над столом, пытаясь заглянуть в бумаги генерала.

– Неужели человек, выдающий себя за ветерана войны, может иметь отношение к «мокрым» делам? – наконец спросил он у генерала Ухтомского. – А сведения достоверные?

– Сейчас местные товарищи из Комитета госбезопасности уточняют некоторые детали. – Ухтомский вновь был деловит и серьезен, никакого торжества, улыбки превосходства невозможно было заметить на его лице.

– Слишком все странно, – заметил Зытин, – и орден, и ранения.

– Кстати, о награде. Тут тоже немало загадочного. – Ухтомский, казалось, приберег еще одну ударную новость. – Погибший в 1945 году Иван Зелепукин был награжден орденом Славы III степени, а упомянутый выше орден Боевого Красного Знамени, согласно номеру, принадлежал погибшему в том же бою рядовому Сызранцеву.

– Ну и дела, – протянул начальник местного угро. – Сколько здесь служу, а о таковом не слыхивал, поди, и в Москве подобное редкость. У нас же тут под боком… Выходит, жил Кузьмич под чужой фамилией? Я же сто раз с ним встречался, руку жал. У него еще силища в руке огромная, бывало, на соревнованиях любому молодому руку согнет.

– А какой рукой он обычно боролся? – спросил Ухтомский. – Правой?

– О, у Ивана Кузьмича обе руки, как рычаги стальные! – оживился майор. – Правой и левой одинаково борол всех.

– А ведь по документам левая рука у него перебита, порвано сухожилие, – с готовностью подхватил Ухтомский, – плетью должна левая у него висеть. Так-то!

– Каков план дальнейших действий? – вполне серьезно спросил Ухтомского Зытин. Он сразу же потерял уверенность, дивился в душе, как этот Ухтомский, чернильная душа, сумел все так быстро разнюхать. Подключил Комитет госбезопасности, военкоматы. – Это уже политикой припахивает, а мы… искали рубль, а наткнулись на червонец. Может, передадим дело в КГБ? – вопросительно глянул он на Ухтомского.

– Чтобы рассеять некоторый туман, – как ни в чем не бывало продолжал Ухтомский, – считаю своим долгом пояснить предпринятые меры. Честно говоря, сам не ожидал столь мощного обвала событий, снежного кома, что родился из, казалось бы, обычной истории. Вы же сами, товарищ подполковник, предложили каждому из нас заняться разработкой личной версии. – Ухтомский возвращал Зытину всю его иронию, однако делал это без злорадства, просто ставил подполковника на свое место. – Опуская детали, сообщаю, что мне многое казалось крайне подозрительным в этой истории. А когда удалось услышать разговор в квартире мнимого Зелепукина, то… Хотя, честно сказать, все можно было спокойно пропустить мимо ушей. Разговор был обычный, бытовой, однако преступника подвела маленькая деталь. Словом, сыграл свою роль и счастливый случай. Будь на моем месте иной сотрудник, все сошло бы для Зелепукина гладко.