– О-о-о-о-о-о! А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-ах! Даааааааа!
Её ногти врезаются в мою грудь. Определённо, ей достался приз, положенный людям в финале секса. Склонившись, Хельга гладит меня ладонью по лицу и улыбается. Целует.
– Я уже всё. У тебя не получается?
Я несколько мнусь с ответом. Откровенность тут ни к чему, слова «Извини, пожалуйста, не могу финишировать, ибо я Смерть» спокойно не воспримут даже «под мухой». Ну и скотина же этот Бред Питт! И режиссёр тоже мерзавец. Придёт их время, мы побеседуем.
Не дождавшись внятного ответа, девушка кивает.
– Ничего… Я сейчас тебе помогу.
Теперь настаёт время её пиршества. Хельга пирует старательно: наверное, любой персонаж на моём месте был бы в восторге от её способностей. Я закидываю руки за голову и снова созерцаю потолок. Определённо, пора уже с этим заканчивать… Только вот как?
Минут через пять она отрывается от своего занятия и смотрит на меня с тревогой.
– Всё в порядке? У меня ощущение, что ты не со мной.
– Да что ты, солнце, – улыбаюсь я. – Конечно же, я с тобой. Подождёшь минуточку? Я пойду принесу с кухни сигарет. Ты не против? Прервёмся чуток, а потом продолжим.
В коридоре я вновь становлюсь невидимым. И прохожу сквозь стену.
На лестничной клетке впопыхах формирую облик – теперь она меня нипочём не узнает. Новое лицо, новая комплекция, новая одежда. А если Хельга уснёт, а утром увидит у дивана мои джинсы и рубашку? Представляю! Ага, мужик испугался последствий и сбежал на мороз, в чём мать родила. Нажав кнопку пульта, я сигнализирую шофёру подать машину. Спускаюсь. Я против табака, но закурить бы было в самый раз.
Элвис ждёт у подъезда. И как он всегда умудряется приезжать с такой скоростью?
– Куда ехать, сэр?
– Куда-нибудь.
Он достаточно меня знает и не задаёт дополнительных вопросов. Автомобиль мягко трогается с места, поднимаясь в воздух. Я закрываю глаза, предаваясь мыслям.
Я не чувствую. Я вообще ничего не чувствую.
Обратный кадр № 2
Полковник
(Мисурата, 2011 год)
… – Мне грезится, или вы действительно странно одеты?
– Это с целью сберечь вашу психику, полковник. Я пришёл к выводу, что бедуин на верблюде будет для вас предпочтительней, нежели американский солдат. Вы с ходу начали бы драться – не разобравшись, в чём дело. А вид кочевника значительно упрощает восприятие. Вы прождали четыре дня, прежде чем задать этот вопрос?
– Ни в коей мере, сайед аль-Маут[16]. Я, простите за признание, находился в состоянии шока. Согласитесь, неожиданно видеть со стороны, как твоё мёртвое тело в бешенстве избивают человек двести, а после везут в супермаркет и выставляют в холодильнике. Сначала мне казалось, я очутился в чужом страшном сне.
– Это всем кажется.
– Вот видите. Но вообще, я разочарован. Я правил моим народом сорок два года. Я сделал Ливию известным на весь мир государством, меня уважали как лидера – даже в варварском Кремле позволяли бедуинскую палатку ставить. И какова людская благодарность? Запереть мой труп вместе с овощами в холодильнике! Не говоря уж о том, как появился этот труп. Они ещё пожалеют. Стране конец, вот увидите.
– Сомнительная мысль, полковник. Основная ошибка диктаторов вроде вас – думать, будто с их смертью гибнет весь остальной мир. По-детски наивная точка зрения… Для каждого солнце гаснет в одиночку. Вас обижает овощное соседство? Не стану возражать, «натюрморт по-ливийски» мало кому понравится. Но признайте, вы закисли в своём кресле. Я понимаю, Каддафи – это бренд, но и бренду требуется смена коллекций. Конечно, в таких условиях пристрелят. Зато вы имеете отличные шансы войти в историю как первый лидер, свергнутый по Facebook.
– Да вот это и бесит, сайед аль-Маут. Я захватил власть в результате революции, а потом меня скинули в ходе другой революции. Зачем она нужна, если уже есть первая? И ещё – именно те самые люди, что потрясали в телевизоре оружием и торжественно клялись умереть в битве за Триполи, сбежали первым делом.
– (Смех.) Нет, всё же диктаторы – определённо дети: жестоки к живым существам, но верят в сказки. Муаммар, я обсуждал тему с Саддамом: неужели вы и правда думаете, что изображения на деньгах, ваши портреты в каждом доме и памятники вам на главных площадях – это всё искренне? Мой главный офис расположен в России, вы хорошо знаете местного раиса[17]. Так вот, он тоже уверен, что победил на выборах благодаря народной любви, а не ловкости рук отдельных бородачей. Кто больше всех клянётся в верности, тот и накинет вам на шею удавку. Призрак Саддама тоже поражался, разглядывая себя: да как его посмели вздёрнуть, у кого рука поднялась? Есть глупейшая поговорка – на миру и смерть красна. Ничуть, полковник. И вы, и Саддам на видео в Инете выглядели непрезентабельно.
– (С лёгким, но почтительным раздражением.) Вас бы так молотили!
– Не спорю, вам изрядно досталось. И какие сделаны выводы?
– Меня не убивал мой народ. Я погиб от рук ЦРУ.
– Помилуйте, дражайший Муаммар. Вот эти боевики-подростки – американские шпионы? Совсем тогда плохи дела у Центрального разведывательного управления. С чего же началась революция, если в Ливии, как вы утверждаете, был сущий рай? Видно, вы один и жили в раю, – если достаточно призывов к бунту через sms и тот же Facebook, чтобы посыпалась ваша власть. На ЦРУ модно валить свои недочёты, но заверяю, у любой разведки руки отсохнут работать с такой скоростью. Революция стартовала спонтанно, а уж потом, конечно, западные спецслужбы подтянулись. И ещё, полковник, – разгонять демонстрации бомбардировщиками моветон. Почему вы не поступили, как принято в демократических странах? Водомёты, резиновые пули, избиения дубинками: гламурно и проверено временем.
Верблюд равнодушно жует колючку. Собеседник думает.
– Авиация – там общий результат лучше, – неуверенно говорит он.
– По вашему трупу не скажешь, – парирую я. – Вы пересидели своё время, как Фидель Кастро. Революционеры должны умирать молодыми. Ну, в крайнем случае, лет в пятьдесят. Тогда их запомнят юношами бледными со взором горящим, а не древними стариками в памперсах, с трудом передвигающими костыли. Вы уже были немолоды, полковник. Что мешало вам удалиться от власти и пожить на коралловых островах в компании прекрасных девиц? Взяли бы да уволились.
Очередь людей у тела Каддафи движется медленно: труп снимают на телефоны. Мы стоим рядом, и это позволяет наблюдать картину вживую. Муаммар вне себя.
– Вы ошибаетесь, любезный сайед аль-Маут. Я вообще не занимал никаких постов, а жил в палатке в пустыне. Не пил алкоголя, не курил. Мне ничего не было нужно, я сутками работал для своей родины. Вы сами сказали: Каддафи бренд. Много ли князьков в странах с населением в шесть миллионов может похвастаться такой узнаваемостью? Для популярности нужен эпатаж. Поэтому я ездил с палаткой, набрал девушек в телохранительницы и пытался получить в личную собственность скромненькую атомную бомбу. Ох, великий Аллах… Как я жалею, что её не создал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});