Из числа ранних фашистов, вышедших из левого социалистического лагеря, помимо самого основателя движения Бенито Муссолини, следует упомянуть и других корифеев: Роберте Фариначчи, Эдмондо Россони, Дино Гранди. Микеле Бианки — бывший социалист, а Массимо Рокка вообще был анархо-индивидуалистом. Луиджи Федерцони относился к так называемым «умеренным фашистам». Аугусто Туратти выдвинулся в фашистских профсоюзах, а Чезаре Росси — личный друг дуче, эмигрировав во Францию, перешел к убийственной критике режима.
Точка зрения автора об откровенно левом происхождении фашизма является научно доказанной, но все же непривычной для массового сознания. Что ж, приведем, пожалуй, самый веский факт в пользу того, что фашистская идеология классического итальянского образца совершенно безопасна для всего мирового антифашистского движения в силу своей путаности и не «правого характера». Для изучения глубинных основ римской символики перекочевавшей в фашизм, Муссолини организовал Институт романских исследований, бывший по сути главным идеологическим бастионом нового режима. Этот институт существует и по сей день в демократической антифашистской Италии в том же виде, что и во времена фашизма. Барон Юлиус Эвола в своей знаменитой книге «Фашизм с точки зрения правых» так же указывал на путаное и неглубокое происхождение этой идеологии. «Манифест фашизма» Муссолини — это, по его мнению, внутренне противоречивое сочинение, пустота которого усугубляется заигрыванием социалистического атеиста с католической церковью. В этом отношении дуче был крайне похож на современных русских коммуно-патриотов, примеряющих нынче к себе кумачевые ризы номенклатурного православия. Но сыну кузнеца этот синкретизм был простителен — он был первопроходцем, а вот наши патриоты, прошедшие школу научного коммунизма и от безысходности взявшиеся за Русскую идею, до сих пор ничему не научились. Национализм не может иметь в качестве духовно-эзотерического обоснования безродно космополитическое учение, каковым является христианство. Любой национализм в основе своей должен опираться только на этническое язычество. Национализм должен быть выше политики, только тогда он будит иметь будущее.
Что же касается позитивных аспектов фашизма, то все свои самые лучшие и живучие идеи он, конечно же, заимствовал у национализма. Протекционизм в экономике и снижение бремени налогов. Закрытие всех тайных обществ, приведшее к фактическому уничтожению франк-масонских организаций в Италии. Разгром мафии, вынужденной бежать в США. Наконец, одним из самых первых великолепных указов Муссолини было полное снятие налогов на наследственную собственность, независимо от ее размеров. Отвращение ко всем формам демократии и парламентаризма фашисты так же унаследовали от националистов. И мы, современные русские националисты, должны унаследовать это правило. Наша Дума уже многократно отклоняла даже проекты слушаний по русскому вопросу, отказав русскому народу в праве приобретения юридической субъектности. Русские как субъект международного права сегодня не существуют. Мы должны быть последовательными в нашем антиэтатизме. Можете ли вы себе представить, чтобы английский парламент не признавал основного права английского народа — права на самоопределение? Наш высший законодательный орган власти таким образом не является выразителем интересов 87 % процентов коренного населения страны, то есть русских. Наш парламент в прямом смысле этого слова антинационален, как это доказывали итальянские националисты, и потому он должен быть упразднен.
Тактика, примененная Муссолини, вполне актуальна и в сегодняшней России: стравить демократов и коммунистов, а затем ударить и по тем и по другим, чтобы уничтожить полностью обе эти политические традиции. Этим двум разновидностям интернационализма не место в обновленном государстве русских.
Наконец, создание в Италии теории и практики корпоративного государства, а также синдикализма вновь находятся в тесной связи с идеями национализма. Фашистский синдикализм есть форма национализированного анархо-синдикализма.
Все бурные эмоции демократической прессы по поводу бесчеловечной жестокости фашизма крайне преувеличены, ибо за 21 год нахождения у власти Высший суд Италии вынес всего 9 смертных приговоров (!). Причем не по политическим, а по обыкновенным уголовным делам. Муссолини никогда не мстил своим политическим противникам, и это все же характеризует его как человека правых убеждений. Правая аристократическая система ценностей подразумевает смелость в бою и снисхождение к побежденному. Мстить — это удел коммунистов и демократов, и вся история XX века тому наглядное подтверждение.
Нам, сегодняшним белым европейцам, искусно запуганным угрозой исламского демографического взрыва, средства массовой информации все время прививают идеи мирного сосуществования цивилизаций в условиях единого «плавильного котла», что биологически противоестественно. Бенито Муссолини решал проблему радикально и естественно, ибо за время его «бесчеловечной диктатуры» население Италии выросло на 50 %. И этот показатель не побит еще ни одним мусульманским фундаменталистским режимом. Фашизм — это и есть решение демографической проблемы белых народов.
Оплотом фашизма были не казармы, набитые реакционными мракобесами, и не отчаявшиеся неудачники с улицы, как нам это все время хотят показать ревнители общечеловеческих ценностей, а многочисленные университеты. Центральный аппарат партии на 75 % состоял из дипломированных специалистов, ученых, интеллигенции, людей искусства, что особенно показательно для такой страны как Италия, с ее традициями и культурой. Основную массу партии составляли государственные служащие, велик был процент и представителей среднего и крупного национального капитала, а также зажиточных крестьян. Фашизм от начала и до конца был молодежным движением, студенты в черных рубашках, приветствуя дуче, пели «Гаудеамус», считая этот гимн символом порядка и единения нации.
Как и всегда при «диктатурах», резко упала преступность, а авторитет здоровой семьи вырос, что повысило и женскую активность. Под лозунгом совместной борьбы с мужчинами против коммунизма возникло движение фашистских амазонок под руководством талантливой художницы Амалии Бессо. Расхожие штампы о реакционности и консерватизме также терпят крах, ибо национализм заявил себя тогда именно как модернистское движение. Италия переживала невиданный экономический и научно-технический подъем, сочетавшийся с героической романтикой. В 1922 году еще до прихода Муссолини к власти возник союз летчиков-фашистов имени Эмилио Пенсутти, и вся итальянская авиация позднее примкнула к фашистской милиции.
Согласитесь, что такая социальная подвижность наиболее здоровой, образованной и передовой части культурной нации Европы не может быть объяснена временным помутнением умов в результате экономических трудностей, как обычно интерпретируют возникновение фашизма дипломированные гуманисты. Тем более, что Италия не была в числе побежденных в Первой Мировой войне стран, ибо принадлежала к Антанте.
Еще раз во успокоение наиболее оголтелых любителей штампов подчеркнем нашу позицию: мы намерены защищать не фашизм в целом, а лишь его правую, националистическую составляющую, которая подверглась искажению в лоне самого фашизма, что и повлекло за собою дискредитацию всего политического движения во всех его проявлениях.
Энрико Коррадини — глава итальянских националистов — так формулировал эту разницу: «Нет никаких оснований проводить между ними знак равенства, ибо в то время, как национализм действует исключительно в пределах нации, фашизм несет свои идеалы и духовные ценности всему человечеству».
Именно экспансионистская внешняя политика Италии была поставлена в вину фашизму, и это обвинение мы считаем в высшей степени справедливым. Нужно заметить, что в этой части традиционная критика фашизма слева совпадает с его критикой справа.
Итальянский фашизм был обречен с самого начала, ибо на уровне политической философии здоровый естественный и совершенно неопасный культурный национализм был инфицирован чужеродными реактивными идеями, что в результате привело к созданию неоднородной и неуправляемой концепции. Деградация и поражение всего движения были всего лишь вопросом времени, внешне-политические авантюры режима ускорили внутренний распад и вызвали отторжение масс от позитивных идей национализма, что и привело его к нынешнему униженному и дискриминируемому состоянию в странах современной Европы.
Итальянский фашизм споткнулся уже на уровне политической горизонтали, не разобравшись где «лево», а где «право», до осмысления глубинных эзотерических проблем он и не пытался подняться.