— Моя диадема сгладила всё плохое впечатление, — услышала Гермиона за спиной тихий шепот тётушки Мюриэль. — Однако я должна заметить, что платье у Джиневры слишком короткое, не правда ли, Аннабелла?
Джинни оглянулась, хитро улыбаясь, подмигнула сидящему через ряд Гарри и быстро повернулась назад, изящным жестом сильнее распахнув золотисто–белую мантию, обнажавшую и впрямь не особо длинный наряд.
— Уильям Артур, берете ли вы Флёр Изабелль в свои законные супруги?.. — начал маленький колдун.
На переднем ряду миссис Уизли и мадам Делакур тихо всхлипывали, утирая слёзы узкими полосками шёлка. Звук, напоминавший рёв трубы, возвестил, что Хагрид тоже был очень растроган происходящим и достал свой носовой платок размером со скатерть.
Гермиона несколько раз моргнула. Маленький колдун продолжал свою торжественную речь. Заручившись согласиями венчающихся, он повязал их скрещенные руки шелковой белой лентой с двумя фамильными вензелями и поднял вверх свою волшебную палочку, украшенную цветами.
— Объявляю вас мужем и женой на этой земле, доколе смерть не разлучит вас! — произнес маленький колдун формулу Венчального заклинания.
Он взмахнул палочкой над головами молодоженов, и дождь из серебряных звёзд посыпался на них, закручиваясь вокруг двух фигур в подобие спирали. Когда Фред с Джорджем начали аплодировать, золотые шары лопнули, очаровательные птички и маленькие золотые колокольчики вылетели из них, прибавляя музыку своих голосов и мелодичный звон к атмосфере праздника.
— Дамы и господа! — возвестил колдун. — Попрошу всех встать.
Гости начали подниматься, а тётушка Мюриэль заворчала во всеуслышание. Колдун снова повёл волшебной палочкой и стулья, на которых они сидели, изящно взлетели в воздух, полотняные стены шатра исчезли, уступив место прекрасному виду на сад, залитый солнечным светом. Шатёр превратился в навес, поддерживаемый золотыми шестами. Затем в центре тента вырос пруд с жидким золотом и превратился в блестящую танцевальную площадку. Летающие стулья выстроились в воздухе над маленькими столиками, а затем мягко опустились обратно на землю. Музыканты в золотых куртках направились к подиуму.
— Ловко, — одобрительно заметил Рон, протискиваясь к подружкам невесты вместе с Гарри. — Гермиона, пойдем, а то свободных мест не останется, — возбужденно добавил он.
Столики действительно по большей части были уже заняты, и трио присоединилось к Полумне, восседавшей за одним из них в полном одиночестве.
Музыканты начали играть, Билл и Флёр поднялись на танцплощадку первыми под громкие аплодисменты. Спустя несколько минут мистер Уизли пригласил мадам Делакур на танец, за ними последовали миссис Уизли и отец Флёр.
— Мне нравится эта песня, — сказала Полумна, покачиваясь в такт мелодии. Потом она встала и проскользнула на площадку, где стала вращаться на одном месте с закрытыми глазами.
— Она молодец, да? — сказал неуверенно Рон. — Такая… м… непосредственная.
Однако его хорошее настроение мигом исчезло, когда на место Полумны опустился Виктор Крам. Гермиона просияла, но на этот раз Виктор воздержался от комплиментов. С угрюмым видом он спросил:
— Кто вон тот мужчина, в жёлтом?
— Ксенофилиус Лавгуд, он отец нашей подруги. — Задиристый тон Рона давал понять, что смеяться над мистером Лавгудом они не собираются. — Пойдем танцевать, — добавил он, обращаясь к Гермионе.
— О, Рон, я хочу посидеть — в отличие от тебя, я провела всю церемонию на ногах. Пойди лучше пригласи Полумну, она будет тронута.
Рон сморщился, но всё же встал из‑за стола.
— Ты хорошо знаешь этого Лавгуда? — спросил Крам у Гермионы.
— Нет, только сегодня с ним познакомилась. А что?
Молодой человек зло посмотрел на отца Полумны поверх бокала — Ксенофилиус мирно беседовал с несколькими незнакомыми Гермионе волшебниками вдалеке.
— Просто, — сказал Крам, — если бы он не был гостем Флёр, я ему врезал бы здесь и сейчас за то, что он носит этот грязный знак!
— Что? — удивилась Гермиона, и они с Гарри покосились на отца Полумны более внимательно. Странный треугольный глаз поблескивал у него на груди.
— А что с этим не так? — удивленно спросил Гарри.
— Гриндельвальд. Это знак Гриндельвальда.
— Тёмного мага, которого победил Дамблдор? — поднял брови Гарри.
Гермиона молчала. Она уже читала в неопубликованной пока книге Риты Скитер о бурной молодости их бывшего директора.
— Именно, — челюсть у Крама двигалась так, словно он что‑то сосредоточенно жевал, — Гриндельвальд убил многих, моего дедушку, например. Конечно, его влияние никогда не было значимым в этой стране. Говорили, он боялся Дамблдора. И не зря. Но это, — Крам указал пальцем на Ксенофилиуса, — это его знак, я узнал сразу. Гриндельвальд вырезал его на стене Дурмстранга, когда ещё учился там. Некоторые идиоты копировали символ на обложки своих книг или одежду, полагая, что так они будут выглядеть внушительнее, пока те из нас, кто потерял близких по вине Гриндельвальда, не объяснили, насколько они были неправы.
Крам угрожающе хрустнул пальцами и снова с ненавистью уставился на Ксенофилиуса.
— Может быть, мистер Лавгуд просто не знает значения этого знака? — предположила Гермиона. — Лавгуды, они довольно… Необычные люди. Он запросто мог взять этот знак и решить, что это поперечное сечение головы Падуче–Рогатого Сноркака или что‑нибудь в этом духе.
— Поперечное сечение чего? — моргнул болгарин.
— Не думай об этом. Хочешь пойти потанцевать?
— Ты же вроде бы устала? — хмыкнул Крам, беря её за руку.
— Я уже пришла в себя. — Гермиона поймала укоризненный взгляд Гарри и проигнорировала его. — Пойдем?
— Да, конечно.
Разговаривать под громкую музыку было почти невозможно. После двух танцев Виктор извинился и оставил её. Приглядевшись, Гермиона заметила, что он уверенно пробирается к тому месту, где стоял отец Полумны. Она вздохнула и пошла к своему столу. Там было пусто. Девушка присела и осторожно сняла туфли с уставших ног.
Она закрыла глаза, невольно вспоминая Люциуса Малфоя и вчерашнее утро в её комнате. Такое далекое сейчас.
Что же он испытывает к ней? Неужели просто сорвался из‑за её поведения? «Вызывающего и глупого, — резонно добавил внутренний голос. — А что ты хотела‑то?!»
Ей было стыдно вспоминать свои маневры, но в то же время девушка немного гордилась собой. Все же это была своеобразная смелость.
«Умей брать, что понравилось». А как — Волдеморт не оговаривал.
— Я только что видел, как Крам с негодованием ушел после разговора с отцом Полумны. Кажется, они всерьез поссорились, — заявил Рон, появляясь с бокалами и бутылкой шампанского. — Не знал, что они вообще знакомы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});