Я отшатнулась, едва не упав со стула.
— Для этого стоило просмотреть файлы в гугле. Про мою семью писали все, — встав, я отошла к окну и обхватила себя руками. — Горячая история о пьянице, слетевшем с дороги. Только ленивый не смаковал эту историю.
— Твоя мама умерла незадолго до отца.
— Ничего интересного для прессы, — я сглотнула горькую слюну. — Всего лишь онкология. Четыре месяца ада и чистой агонии. Так скучно.
— Не будем об этом. Тебе больно.
— Это нормально. Только мне одной и больно, — тут я вспомнила о словах Саталова. Он узнал, что такое слёзы только в день смерти моей мамы. Это казалось странным. — Отец никогда не пил. Он не был ничтожеством, которым его выставили журналисты. Потом, это банкротство. Отца обвинили в махинациях, но я знаю точно, что он никогда бы не поступил подло. После болезни мамы деньги перестали его волновать. Мы открыли счёт в благотворительном фонде для онкобольных. При этом папа планировал проект строительства социального жилья.
— Саталов расторг договор с Вольским незадолго до его смерти.
— Я знаю.
— Потом ты потеряла дом…
— Зачем ты мне всё это говоришь? К чему? Я прекрасно знаю всю историю, — развернувшись, встретила прямой взгляд, так напоминающий взгляд Игоря. — Слабачка дочь Вольских тронулась умом и вскрыла себе вены в квартире, опечатанной коллекторами. Поговаривали, что она была избалованной наркоманкой!
— В истории болезни указано, что наркотиков в крови не было обнаружено. Однако в первом анализе нашли слабые следы рогипнола.
— Я не пила никаких лекарств.
— Даже снотворное?
— Ничего, — отозвалась нервно. — Зачем мне врать?
— Ты помнишь, как всё произошло?
Мне не хотелось говорить об этом. Даже вспоминать о том, как я очнулась перепачканная кровью, обездвиженная бинтами, с иглой в вене.
— Расскажи мне, Яна, — мужчина мягко привлёк меня к себе. — Раздели это со мной.
— Ничего не помню, — всхлипнула я. — Даже того, как попала в свой дом. Мне казалось, что я не могу так поступить с собой. Но ведь… В доме установили камеры, опасаясь воров. Меня опознали… — я уже не сдерживала слёзы. Они катились по щекам и падали на чужую рубашку.
— Тихо, девочка, тихо, — Булатный ласково гладил меня по волосам. — Всё прошло.
— Всё это до сих пор со мной, — отчаянно возразила я. — Ничего не прошло. Мне всё ещё приходится платить за эту глупость.
— И чем ты платишь? — от низкого голоса, раздавшегося от двери, повеяло арктическим холодом.
Глава 41
— Ты?! Ч-ч-что ты… — я оттолкнулась от Виктора и ткнула пальцем в сторону Игоря. — Что он здесь делает?
— Я не обещал, что приду один, — мужчина развернулся к младшему брату и недобро прошипел, — ты обещал ждать внизу.
— Выметайся из моего дома!
— Это корпоративная квартира? — Игорь нагло развалился на стуле. — Значит, я могу тут находиться. Я — партнёр фирмы.
Виктор виновато развёл руками.
— Когда я ехал к тебе, встретил брата. Он обещал не заходить.
— И почему я не удивлена, — сев напротив незваного гостя, я взяла ложку и придвинула к себе банку с джемом.
— Не поделишься? — Игорь поставил локти на стол.
— Пошёл ты.
— Как грубо.
— А я ведь даже не старалась, — вышло на редкость ядовито.
— У тебя всё выходит здорово.
— Особенно, не делиться.
— Хочу попробовать твой рот.
Я подавилась джемом и закашлялась. Игорь подскочил и ловко хлопнул меня по спине.
— Не трогай, — прохрипела, отмахиваясь.
— Яна… — он наклонился и сгрёб меня в охапку. — Наверное, я всё испортил, но дай мне шанс…
— Отпусти, — тщетно попыталась отпихнуть его, но, как и прежде, Игорь был сильнее и уступать не собирался.
— Ты этого не хочешь. Тебе нужно, чтобы я остался.
— Самовлюблённый гад!
— Да, кто ж спорит…
— Я замужем, — выстанывала, выгибаясь в жадных руках.
— Знаю, — грубовато отозвался мужчина. — И рад бы забыть…
Игорь подмял меня под себя, уложив животом на диван, и самозабвенно прикусывал плечи, надорвав тунику. Я могла бы солгать, что оказалась беспомощной, но точно знала, скажи я твёрдое "нет", и Булатный меня отпустит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Не хочешь? — спросил он напряжённо, наверняка заметив, что я затихла.
— Прошу… — он ждал, и я ненавидела себя за слабость, но прошептала. — Хочу…
В следующее мгновение я оказалась перевёрнутой на спину, и надо мной нависал Игорь с горящим мрачным взглядом. Его губы слегка коснулись моих, украв дыхание.
— Ты моя. С того дня, как позволила себя поцеловать.
— Игорь… — прозвучало мольбой.
— Что же ты со мной делаешь… — его следующие слова было не разобрать. И это было не важно.
Я сама потянулась к нему за поцелуем. Зажмурилась, как перед прыжком с высоты и обвила руками мужчину за шею, притягивая его к себе. Он пах мятой и дымом — сочетание, сводящее с ума. Обветренные губы захватили мои и терзали сладостной пыткой. Извиваясь под мужчиной, я ощущала животом его эрекцию.
— Моя… — прохрипел он, отстраняясь и избавляя меня от обрывков ткани.
Инстинктивно мне хотелось прикрыться, но сделать это не позволили сильные мужские руки. Мои ладони оказались над головой прижаты к дивану, а сама я выставлена напоказ. Бессовестно обнажённая и пылающая.
— Какая же ты… — я всхлипнула, пытаясь вывернуться из томительного плена. — Ты меня с ума сводишь.
— Прошу… — теряя терпение, я почти плакала. Его близость плавила моё сознание и была самой изысканной пыткой. — Игорь, прошу тебя…
Он довольно заворчал, раздвигая коленом мои бёдра. Джинсовая ткань царапала кожу, и я уже хныкала, бессвязно шепча его имя вперемешку с мольбами. Кажется, Игорю это нравилось. Мне хотелось, чтобы ему нравилось. Чтобы он не останавливался. Зажав мои запястья в одной ладони, другой Игорь очертил моё дрогнувшее тело. Несколькими резкими движениями он расстегнул ремень и ширинку. Выгнувшись, я прижалась лоном к его паху. Стало плевать, как я выгляжу, кем меня считает Булатный, и что будет после того, как он подарит мне оргазм.
Он не стал снимать свою одежду. Лишь спустил джинсы до колен и ворвался в меня, голодную и влажную. Каждое его движение вырывало из меня короткий стон. Хотелось цепляться за него, прижимать его к себе, уткнуться лицом в его взмокшую кожу. Но мужчина не позволял мне касаться его. Он владел мною. Полностью.
— Сильнее, — хрипела я, обхватив его ногами и упираясь пятками в твердые ягодицы.
Булатный не разочаровал. С каждым толчком его член задевал чувствительную точку, заставляя меня выгибаться ему навстречу и кричать громче.
— Сейчас, — коротко прорычал он, и наслаждение накрыло меня приливной волной.
Корчась от удовольствия, я бормотала что-то несуразное и услышала, как Игорь низко застонал, до боли сжав мои запястья. Он практически распластался на мне, оказавшись тяжёлым, но таким… родным. Как только он выпустил мои руки, я обняла его, прижимая к себе ещё крепче. Мы оба дышали рвано и часто.
Ты такая…
— Как скажешь, — прервала я, надеясь, что он не сморозит очередную глупость. Именно сейчас это меня бы разбило.
Глава 42
— Покорная? — он выдохнул мне в губы, давая возможность самой его поцеловать. Это я и сделала. Наслаждалась вкусом его поцелуя, млела от нежности. Нечаянные слёзы заскользили по вискам. — Тяжело? — неправильно понял Игорь и, наконец, скатился с меня.
Я не разжала объятий и, к счастью, он не возражал. На стене часы тихо отсчитывали секунды, сквозь неплотно задёрнутые шторы сочились косые лучи солнца. Никто из нас не решался разрушить этот момент. Он был идеальным. Закрыв глаза, я просто позволила себе забыть обо всём, что было за стенами этой пропахшей дымом квартиры.
— Что мне делать, Лучик? — в мужском голосе звучала тревога. Похоже, он спрашивал меня уже не в первый раз.
— Делать? — осторожно уточнила я, боясь поверить, что Игорь, наконец, меня услышит.