Читать интересную книгу Уик-энд - Маргарет Форд

Она постаралась избавиться от этой мысли, снова и снова целуя Рика, начав опять заниматься с ним любовью. Как тяжело будет постоянно жить с такой привязанностью. Она вздохнула, нежно пощекотав своим дыханием его ухо.

Она хотела знать о Рике все. Она хотела знать все о его прошлом. Ей требовались недели, месяцы, годы многочасовых бесед, способных открыть ей все, чем она могла обладать, что могла сделать своим. Она хотела проникнуть в его настоящее и завоевать его будущее. Проанализировать его мысли и чувства и поклоняться ему до изнеможения. Как страшно. И комично. Лемминги, бегущие к морю?

Она будет хранить пагубную верность Рику. Уподобится религиозной фанатичке. Верность - это смерть любви, поэтому она сама подвергнет себя казни. Чем она сможет удержать Рика, если отдаст ему себя целиком?

Эти мысли промелькнули в сознании Поппи, предостерегая её.

"Я люблю тебя, Рик, - сказала она, понимая, как глупо делать такие признания. - Я могу хранить тебе верность."

"Знаю."

Он действительно знал это. Мужчины всегда ощущают свою власть. Влюбленная женщина всегда открыта. Любой зрячий мужчина может все прочитать по её лицу, услышать в её голосе. Поппи увидела смерть собственного эго. И в этот миг поняла, что должна перестать встречаться с Риком.

Чем дольше она думала о неизбежности расставания с Риком, тем яснее понимала, что это для неё наилучший выход. Она освободится от всего этого образа жизни, от чувства долга перед Харри, от потребности в Рике. Она вернется к своей прежней жизни, свободе, возможности ублажать мужчин только при наличии у неё желания, не будет никого любить, причинять боль другим. Обретет безопасность. Выкупит свою свободу ценой отказа от роскоши.

Рик ещё лежал на ней, когда она пришла к этому решению. Похоже, ему передалось её настроение путем осмоса, через кожу, потому что она ничего не говорила. Глядя на неё сверху, сжимая её плечи своими локтями, он произнес: "Я больше никогда не буду так заниматься любовью."

* * *

Рик сидел на причале, храня обещанное молчание; он курил чаще обычного. Зажигал очередную сигарету от предыдущей. Он пришел к выводу, что им с Поппи не следует больше встречаться. Он не смел сказать ей это, но ощущал, что поступить так необходимо. Особенно ввиду того, что она решила уйти от Харри.

Когда они снова так неистово занимались днем любовью, Поппи говорила о верности; казалось, ему не хватит и нескольких лет, чтобы насытиться ею; тогда он понял, что это необходимо закончить.

Как ни странно, в этот акт любви вмешалась Марианна Грэхэм. Во-первых, потому что он понял, что не сможет сейчас полностью избавиться от Поппи. Марианна Грэхэм сказала ему однажды: "Ты всегда будешь связан с женщиной, которая была твоей любовницей." Он знал, что это правда. Он до сих пор помнил Марианну, хотя любил Поппи гораздо сильнее. Даже эти страстные поцелуи заставили его вспомнить о менее волнительных поцелуях Марианны. Она находилась с ними, когда они занимались любовью. Он вспомнил цитату о подобном явлении: можно обрести убежище в чтении, в светском обществе, в компании друзей, помощи чужим людям, но нельзя спастись в одной постели от воспоминаний о другой.

Поэтому, целуя Поппи, он явственно слышал смех Марианны, рассказывавшей о том, как она однажды целовалась с индусом. Она говорила: "Я никогда, никогда больше не пойду на свидание с индусом. Они бросаются на женщину. Моя последняя встреча с индусом была весьма забавной. Я познакомилась с ним на театральной вечеринке; он постоянно звонил мне и просил встретиться с ним; наконец я решила, что, уступив, скорее избавлюсь от него. Вечер прошел крайне неудачно. В течение всего обеда я чувствовала, что у него на уме, и старалась держаться как можно холоднее. Я думала, что он понял мое послание. Но мне не удалось избежать небольшой борьбы у двери. Господи! Они полагают, что при поцелуе необходимо проглотить одним залпом всю нижнюю часть твоего лица. Любое сопротивление чревато потерей щеки. Думаю, обычно его жертвы умирают от удушья. Можно ли дышать, если твоя голова находится в пасти у льва? Наверно, он никогда не слышал протестов. К счастью, у меня хорошие легкие."

Наконец он изгнал из своего сознания высокий голос Марианны и услышал обещание Поппи никогда не ревновать.

"Боюсь, я не могу обещать, что никогда не буду ревновать тебя," сказал он ей и подумал, правда ли это. Он решил, что это, вероятно, правда. Он бы хотел, чтобы Поппи действительно принадлежала ему. Он хотел владеть эксклюзивными правами. Она была прекрасна и занималась любовью одухотворенно. Что он знал о сексе до близости с Поппи? Ничего. Он признался себе в этом, лежа на ковре в залитом солнечным светом эллинге, целуя тяжелые подкрашенные веки и длинные ресницы Поппи, проводя языком по её бровям. Коричневые пальцы Поппи ласкали его грудь, каждое прикосновение было наполнено любовью. Он замечал разницу между её прикосновениями и прикосновениями других женщин.

Когда она сказала, что могла бы хранить ему верность, он понял, что это действительно так. Он не сказал, что будет верен ей, хотя его посетила такая мысль. Для него это было внове. Он был всерьез тронут силой её чувств. Но постоянно соблюдать диету эмоциональной вовлеченности... это нечто иное. Он возложил бы на себя тяжелые обязательства. Поппи ждала бы от него вечной любви. Вот что она попросила бы. Он видел это.

Великая любовь, подумал он, всегда недолговечна. Ромео и Джульетта, вероятно, к счастью, погибли раньше, чем охладели друг к другу. То же самое произошло с Тристаном и Изольдой. В силу обстоятельств эти любовники не успели пресытиться друг другом за месяцы или годы. Постареть и устать. Они не познали скуку. Требуя от него так много, она из самого либерального тюремщика, описанного ею несколько минут тому назад, превратится в тирана. Он тянулся к ней физически и гнал её из своей души.

Он вспоминал все это, сидя на причале и глядя на воду, звезды, темнеющий на фоне неба контур леса. Как он мог сказать ей обо всем?

Внезапно она нарушила тишину.

- Завтра - конец, Рик. Не имеет значения, как я поступлю с моей жизнью, а ты со своей. В любом случае часть нашей близости завершится.

- Люди привыкают к наркотикам, - сказал он, - и алкоголю. Думаю, у человека может возникнуть пристрастие к сексуальному общению с определенным партнером.

- С нами проблема в том, что мы всегда настроены на эту волну, сказала Поппи, - и это меня ужасно пугает. И не говори мне ерунду типа "мы-навеки-останемся-друзьями", потому что я не желаю быть твоим другом.

- Мы не будем друзьями.

- О, Рик, если ты будешь счастлив без меня, я тебя возненавижу. А если ты будешь без меня несчастен, я возненавижу себя.

- Я бы хотел, чтобы мы провели вместе ещё одну ночь.

- Нет. Я этого не вынесу. Я люблю тебя. Ты понимаешь, что это значит?

Она прошептала эти слова, но они прозвучали, как крик.

- Ты понимаешь, что я родилась и умерла в этот уик-энд?

Он понимал. За этот уик-энд он израсходовал многодневный запас эмоциональной и физической энергии.

Они больше не касались друг друга. У Поппи не было сил даже на то, чтобы заплакать.

Никаких слез, душа моя, только рана. Нож, торчащий в шее, и воспоминания о священном фаллосе, пробужденном страстью; первородное чудо. Есть горький напиток, сок мужского плода; лишь у тебя он сладок. Почему?

* * *

Они стояли, касаясь друг друга только взглядами, но не руками, и глядя в будущее; внезапно звук выстрела заставил их вздрогнуть.

Глава пятнадцатая

Сидни Голаб всегда рационально организовывал свою жизнь. В детстве он был скромным, прилежным, редко шалил. В его голове хранились многочисленные клише, согласно которым он жил. Например: "Честность - лучшая тактика". "Всегда помни басню "Стрекоза и муравей". "Преступление не приносит счастья."

Будучи студентом медицинского колледжа, он усердно учился, избегал общения с распущенными женщинами и не пил спирт. Он получил диплом с отличием. Обладая превосходным здоровьем, в студенческие годы он ежедневно пробегал милю. Он и сейчас по утрам несколько раз в неделю бегал трусцой летом в белых шортах и тенниске. При этом его согнутые локти были поджаты к бокам, грудная клетка выпячена вперед.

Он женился на добропорядочной девушке. (Он никогда не испытывал соблазн поступить иначе.) Гвен была хорошенькой, но не слишком; она обладала хорошими манерами, одевалась со вкусом, но без блеска. У неё был приятный голос, и она унаследовала от отца 132 204 доллара, которые разумно вложила с помощью консультанта. Гвен родила ему двух обыкновенных сыновей. Они не отличались талантами и не были умственно отсталыми. Во всяком случае, так казалось Сидни, когда он думал о них.

По окончании колледжа он основал практику в пригороде и начал процветать. Он был спокойным, бесстрастным человеком, внушавшим доверие. Его собственность и инвестиции были теперь объединены с собственностью и инвестициями Гвен, так что в случае развода у супругов возникли бы серьезные финансовые проблемы. Но он никогда не испытывал желания расстаться с Гвен. "Мы посланы на эту землю не для счастья." Он рано усвоил эту мудрость. Кажется, так сказал Шопенгауэр. Поэтому Сидни не ждал от жизни великого счастья. Он лишь хотел избегать бед.