Читать интересную книгу Прогулки по краю пропасти - Анна и Сергей Литвиновы

Пульс немедленно участился. Варя осторожно приблизилась к ветке. Если не считать мелочей типа сережки или зубной щетки, это первый «не лесной» предмет, который ей удалось обнаружить на стоянке. Что это, не ловушка ли? Варя сделала еще один осторожный шаг – и поняла: фонарь, обыкновенный подвесной фонарь на удобной ручке.

Трогать его Варя не решилась – на всякий случай. Осматривала на расстоянии. Фонарь – заслуженный, видно, побывал не в одном походе. Хоть и потерт, выглядит крепким. Она подошла еще ближе. Увидела: фонарь не включен. Ну да, принести-то его принесли, а включить не успели. Убивали ведь еще до темноты…

«Значит, я права насчет «нычки»! – возликовала Варя. – Кто-то из девочек действительно уединялся! Причем с комфортом, с фонарем – чтоб читать можно было, когда совсем стемнеет. Интересно, может, я и книгу найду?»

Варя опустилась на колени. Но раньше книги она снова увидела кровь. В крови – сосна с фонарем на ветке, трава и полузасохшие от жары одуванчики. В одном из бурых островков обнаружился кусок яркой тряпочки – по виду легкого платья или халатика.

Варю в очередной раз захлестнула гневная волна. Гады, вот гады!

«Не поддаваться! – оборвала она себя. – Ищешь книгу – вот и ищи. А лирики тут не нужно».

Но книги она не нашла – только уже привычный набор: окурки, спички, втоптанные в землю сигаретные пачки… Народу в «нычке» побывало много – видимо, тело здесь и нашли. Вот почему и тропинки свежие – недостающий труп искали. А свет фонаря им не помогал? Да, наверно, его просто не заметили – а то бы с собой забрали как вещдок…

Варя снова подошла к фонарю. Да, если не присматриваться – его не видно, сливается с деревом.

Кононова присела на полено, облокотилась на ствол… Идеально – хоть читай, хоть пиши – даже для правой руки есть коряга-подставка. «Может, и правда девушка что-то писала? Дневник, например? – подумала Варя. – А что, место и обстановка – вполне подходящие, никто не мешает. Где он может быть, этот дневник?! Да у ментов, где же еще…»

На всякий случай она обшарила всю территорию в радиусе двух метров от «нычки». Каждый кустик – приподняла, землю – чуть не обнюхала. «Да нет, ерунда. Дневник – или письмо, или книгу – любой бы сразу заметил. А я здесь – какой по счету посетитель? Десятый? Сотый? Все, хватит. Пора уходить».

Варя, разочарованная, в последний раз осмотрела место преступления. Сейчас оно выглядело вовсе не страшным и не кровавым – красивый, уютный уголок. Упоенно трещат цикады, шумят равнодушные сосны. Прилетела сорока, любопытно взглянула на Варю, наградила ее насмешливой трелью… «Насмехается надо мной, горе-криминалистом, – подумалось Варе. – Да, не много же мне удалось найти! Сережка да зубная щетка – со всей огромной поляны. И к делу они ровным счетом ничего не прибавляют».

Варя совсем расстроилась. И, уходя, не удержалась: от души пнула полено ногой. Дала выход отрицательной энергии. Дерево легко подалось: видно, трухлявое. И под ним вдруг мелькнуло что-то белое. Листок бумаги!

Варя, не веря в свою удачу, склонилась над ним, подняла, аккуратно стряхнула землю… Страничка из типового ежедневника, дата – 15 июля! Вся в пыли и кровяных брызгах. Исписана от руки.

Варя набросилась на текст:

«Половина восьмого. Сашка все не едет. Наверно, закопался со своими дурацкими магазинами. Без него скучно. Нет, не так. Когда мы вместе с папулей, скучно не бывает – он и мертвого расшевелит. Только я иногда прячусь, чтобы он меня „шевелил“ поменьше…

Сегодня отличный вечер: тихий и не очень жаркий. Только что вернулись с купанья. Но морские ванны не помогли – на душе гиря… Что со мной – не пойму. Сестрица посмеивается: говорит, это любовь… Ладно, пусть будет любовь. Только не едет что-то моя «любовь», загуляла где-то… Ладно, бог с ним. Наверное, что-то его задержало.

…Мне совсем не нравятся местные птицы. Они тут огромные, страшные. Но рассмотреть их пока не удалось – прячутся… Сейчас сижу здесь и чувствую: летают где-то надо мной. А может быть, это летучие мыши? Скорей бы Сашка при…»

Страничка обрывалась.

Варя вновь бросилась на колени, начала искать продолжение… и вдруг поняла: продолжения у Динкиного дневника нет. Потому что больше нет самой Динки, ее любви, ее мыслей, ее тревог…

И тут Варя не удержалась – расплакалась. Расплакалась горько, словно маленькая девчонка, услышавшая грустную сказку.

* * *

Варя Кононова сидела на пляже, устроившись в тени скалы. На коленях ее лежал блокнот. У ног колыхалось море, свежее, соблазняющее прохладой. Но Варя даже не разделась. Она не видела моря, не слышала плеска волн и криков нахальных чаек.

Она пыталась разобраться. Прийти хотя бы к предварительным выводам. Разделить версии. Наметить планы на будущее. Варя всегда гордилась тем, что обладает логическим мышлением. С удовольствием вспоминала, как сам ректор Садовничий (он читал у них матанализ) однажды ей сказал: «Ты, Кононова, умеешь мыслить системно».

Но сейчас Варя с ужасом понимала: как ни крути, никакой системности у нее не получалось. Сплошной хаос версий. И мысли скачут, как у глупой девчонки. Один вопрос налезает на другой.

Почему Карказины дали себя убить? Существует ли связь между убийствами в Медвежьем и в Соленой Пади? Совпадение ли, что убийства в обоих местах произошли в один день, 15 июля? Кто и зачем похитил из морга трупы погибших?

«И вопросы какие-то глупые, – отругала себя Варя. – Совпадение дат, похищение трупов… Смесь мистики и дешевого боевика».

Как бы в насмешку в голову явилась совсем уж непрошеная мысль: «Может, пойти искупаться?»

Варя немедленно отбросила праздную идею и снова склонилась над блокнотом. Нет, никаких купаний. Просто надо успокоиться и собраться. Итак, какие могут быть версии?

Варя едва успела поставить циферку «один», как услышала сзади шум. Шаги. Громкие шаги. Она испуганно вскочила.

* * *

Перед ней стояли двое мужчин – загорелые, тощие, в линялых шортах. На ногах у обоих – затасканные кроссовки. Волосы – выгоревшие, руки – натруженные. По виду – типичные туристы. Оба с интересом смотрят на Варю. И особо заинтересованно – на ее блокнот.

– Ты не прав, Борька! – сказал один из мужчин, обращаясь к напарнику.

– Что вам надо? – досадливо спросила Варя.

По внешнему виду мужики никакой опасности не представляли. Туристы и туристы. Причем и по одежке, и по выражению лиц похоже, что из Москвы. Из тех же, что Варя, университетско-академических кругов.

Но… но в планы Вари никак не входило болтать с праздными прохожими.

– Покорнейше извините, – улыбнулся тот, которого звали Борькой. – Похоже, что благодаря вам я проспорил…

– Сочувствую, – буркнула Варя и демонстративно села на камень спиной к ним. Склонилась к своему блокноту: отчаливайте, мол, ребята, не до вас.

Борька, будто не замечая ее неприветливости, продолжил:

– Я утверждал, что научной работой здесь занимаемся только мы, дураки. Все остальные – загорают. Но, как видите, я ошибся. У вас ведь – тоже научная работа?

– Научная. – Блокнотик пришлось захлопнуть: слишком уж заинтересованно пялился туда через ее плечо Борькин напарник. – Ну, ребята, вы все выяснили? Я могу продолжить свою, – она усмехнулась, – научную работу?

– Нет, не можете, – нахально ответил тот, что не Борька. – Сначала мы познакомимся, выкурим по сигаретке, вместе искупаемся в море – а после, так и быть, вы сможете вернуться к своим изысканиям.

Варя насмешливо подняла бровь. Ну и заявочки! На конфликт, что ли, нарываются?

– А если я откажусь? – осторожно спросила она.

– Нам, увы, придется уйти, – горько вздохнул Борька.

– Но сердца наши вы разобьете навек, – еще печальнее добавил его напарник.

Ну что с них, дурачков, взять? Может, действительно объявить себе малый тайм-аут? Покурить, искупаться, немного поболтать? Что ж, совсем неплохая программа, а то голова уже пропеклась, абсолютно не варит.

– Откуда вы такие нахальные? – улыбнулась туристам Варя.

– Из Москвы, из… – начал было Борька.

– Не «из Москвы», а «с Москвы», – перебил напарник. – С археологической экспедиции. Приехали сюда на дольмены.

Борька закатил глаза, пояснил:

– Он думает, что вы местная. И специально по-вашему говорит.

– Та не, я с Москвы. – Варя не удержалась, фыркнула: у нее, кажется, тоже появляется местный акцент.

– Вы приехали сюда писать диссертацию. На лоне природы, на глади камней. Под шелест безбрежных волн особенно сладко думается за генезис, – забалаболил тот, что не Борька.

Его приятель демонстративно зажал уши, попросил:

– Молчал бы ты, Митька! А то девушка сейчас «Скорую психиатрическую» вызовет.

– Не вызову, – успокоила их Варя и гостеприимно показала на камни рядом с собой: – Садитесь, археологи, перекурим.