Хотя времени для агитации было в обрез, народу на очередной съезд собралось много. Делегаты едва разместились в зале бывшей гимназии, занимаемой ныне Совдепом. Сакен сделал доклад. И съезд единогласно принял решение: «Автономия алашординцев не нужна казахским трудящимся. Автономию мы получим тогда, когда будет больше образованных из числа трудящихся масс…» В Народный комиссариат по делам национальностей ушла телеграмма: «Съезд казахских депутатов принял единодушное постановление, в котором признает неправильным постановление Всеобщего казахского съезда в г. Оренбурге от декабря 1917 года о создании казахской автономии «Алаш-Орда» и считает, что это сговор прокадетских элементов».[33]
Московские и петроградские газеты полны радостных сообщений о том, что Советская власть триумфально шагает по городам и селам страны.
Члены организации «Жас казах» буквально в поте лица ведут подготовку к Международному дню солидарности и братства трудящихся, к 1 Мая. К этому дню они намерены поставить пьесу Сакена «На пути к счастью», которую он написал еще в декабре 1917 года и с тех пор никак не мог отредактировать. Недавно приезжали со Спасского завода Орынбек Беков, Нурмак Байсалыков, ездовой Салькен Балаубаев от «Жас журек», который считает себя отделением «Жас казаха», у них с культурно-просветительной работой дело обстоит плохо. Они переписали черновой вариант пьесы и забрали с собой. Постановка спектакля в Акмолинске — дело новое, событие доселе невиданное.
Поскольку все жизненно важные дела северных областей Казахстана решаются в Омске, то и Совдеп Акмолинский, и организация «Жас казах» во главе с Сакеном жадно следят за сообщениями из Омска. Газеты, выходящие в Омске, вносят разноголосицу. «Дело Сибири», орган реакционных элементов, напечатал статью «Казахские социалисты», подписанную псевдонимом «Очевидец». Ниже — сноска: «Статья написана казахом». Эпиграфом к статье послужило изречение пророка Магомета: «Тот, кто скрывает истину, — безъязыкий дьявол». Это в адрес «Уш жуз».
Пришло тревожное письмо от Хамзы Юсупбекова. По его словам, борьба среди омских казахов обостряется. Активисты из «Бирлика» арестовали руководителей «Демократического совета казахских учащихся»: Таута-на Арыстанбекова, Жанайдара Садуакасова, Абулхаира Досова — и заточили в острог. Кольбай, узнав об этом, принял меры, и вскоре же их освободили. Но «бирликов-цы», говорят, собирают материалы на Кольбая Тогусова.
Недаром говорится: у плохой вести семь ног. Как-то пришел к Сакену атаман акмолинских казаков Кучковский и говорит:
— Вы, кажется, почитаете Тогусова. Полюбуйтесь, взгляните, каков он, ваш кумир, — и протянул номер газеты «Вольный казак». Сакену в глаза бросился крупно набранный заголовок: «Разоблачение и арест Кольбая Тогусова (он же — Туленгутов)». Надо бы прочесть, по Сакен спешил на заседание Совдепа. Однако у совдеповцев такой газеты не достать. И Сакен попросил:
— Оставьте мне газету, позже я верну.
— Берите, — ответил Кучковский. — Берите, я еще найду.
Сакен взглянул на атамана и увидел — не взгляд, а выстрел. В нем и злорадство и ненависть: «Этот убьет и не оглянется».
Через несколько дней из Омска, из «Бирлика», в адрес «Жас казаха» поступило письмо с предложением, послать делегатов на всеобщий съезд казахской молодежи. Руководство «Жас казаха» решило направить туда Абдуллу Асылбекова. Ему было поручено детально разузнать, что делается в Омске.
Много различных вестей поступает из Омска. Наиболее важная из них и достоверная — арест Кольбая. Пришло письмо от Жанайдара Садуакасова. Он сообщал, что алашординцы набирают силу и положение в городе с каждым днем осложняется.
А Первомайский праздник все ближе. Совдеп решил провести демонстрацию со знаменами и транспарантами, с пением «Интернационала», «Смело, товарищи, в ногу», «Варшавянки» и других революционных песен.
«Жас казах» собирает необходимые для постановки пьесы Сакена вещи, бутафорию в близлежащих казахских аулах. Когда уже обо всем договорились, Бакен Серикбаев вдруг озадачил Сакена.
— Сакен, если ты настоящий поэт, то тебе придется сочинить революционную песню. Сам знаешь, у нас нет таких песен. А демонстраций без революционных песен не проводят.
Сакен хотел было отговориться, но Бакен отрезал:
— Это заказ «Жас казаха». Отговорки не принимаются.
Идея хорошая, но вот как ее осуществить. Поэт мысленно обозревал казахскую литературу и так и не мог вспомнить ничего, что подошло бы к данному случаю. Маршевые кюи? Но они — для всадников. Его собственные стихи? В дни революции он написал кое-что: «Мы спешно собрались в поход», «А ну-ка, джигиты». Нет, и это не годится. Их ритм, интонации не подходят для марша. А революционная, да тем более праздничная, для демонстрации, песня должна помочь чеканить шаг и в то же время звучать величаво, торжественно. «Да, не простенькую задачу задали мне деятели «Жас казаха», — констатировал Сакен.
— Что с вами, Сакен Сейфуллинович?! На вас лица нет, вы плохо себя чувствуете? — встревоженно спросил забежавший на минуту Захар Петрович Катченко.
— Да так себе.
— Может быть, плохие вести из Омска?
— Да нет же, Захар Петрович, с чего это вы взяли? Получил вот боевое задание, сижу ломаю голову, как его выполнить.
— Какое это задание, от кого? — опять насторожился Захар Петрович.
— Как бы сказать…
Но вспыльчивый Катченко не выдержал:
— Да говори же, что случилось! Чувствую, какое-то очень плохое известие! Где, что случилось?!
Последнее время из Омска шли тревожные слухи, и у многих работников Совдепа нервы были напряжены.
— Да что ты воды в рот набрал?
Дальше нельзя было разыгрывать товарища. Сакен улыбнулся, не выдержал, заразительно рассмеялся. Захар Петрович рассердился.
— Хорошо, если ты с ума не сошел!
— Захар Петрович, ты должен мне помочь, если ты действительно брат Тараса Григорьевича Шевченко, — безмятежно заговорил Сакен.
— Вот дьявол, какой я брат Тарасу Григорьевичу, ты о чем это? Я до сих пор думал, что ты порядочный и благоразумный человек, а оказывается, ты не можешь без балагурства. Ладно, в чем тебе нужно помочь? — по-дружески, но все еще ворчливо спросил Катченко.
Сакен объяснил.
— Только-то? — Катченко недоверчиво посмотрел на Сакена.
— Захар Петрович, помогите мне.
— А ты знаешь вот эту песню? — И, не дожидаясь ответа, Катченко тихо запел:
Вставай, поднимайся, рабочий народ!Вставай на врага, люд голодный!Раздайся, клич мести народной:Вперед! Вперед! Вперед! Вперед! Вперед!
Сакен не ожидал, что у Катченко такой приятный голос и очень точный слух. Пока Сакен собирался с мыслями, Захар Петрович юркнул из комнаты. Сакен и не заметил. Начал было говорить, глядь — Катченко нет. Бросился за ним на улицу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});