– Хорошо, я пришлю немного. Если люди хотят войны, они ее получат.
ГЛАВА 25
![]()
ТАЛИЯ
Я не хочу отпускать Арию, не потому что боюсь, а потому что буду искренне скучать по ней. Не знаю, когда мы снова увидимся и увидимся ли вообще. Во мне теплится надежда, но в этом мире нет ничего определенного.
Все может случиться.
Я чувствую перемены на горизонте, перемены... войны.
Люди хотят начать новую войну.
Я обнимаю Арию, тигр заставляет ее отстраниться, и она смеется. Пообещав общаться через гонцов, я смотрю, как подруга уходит со слезами на глазах. Как только Ария исчезает из виду, я поворачиваюсь к Катону. Он обнимает меня и крепко прижимает к себе, тепло и безопасность, которые он предлагает, мгновенно заставляют меня расслабиться.
– Ш-ш-ш, Талли, все в порядке. С ней все будет хорошо. Очевидно, что Акуджи любит ее. Он сделает все возможное, чтобы защитить ее, а это уже немало. Я бы не стал с ним шутить.
Я смеюсь, поднимая голову, чтобы встретиться взглядом с Катоном.
– Как ты всегда знаешь, что сказать? – пробормотала я, вглядываясь в черные глубины его взгляда.
Ухмыляясь, Катон оскаливает клыки, наклоняясь и прижимаясь лбом к моему.
— Потому что мы одинаково мыслим, мой маленький человечек. – Не отрываясь от меня, Катон отдает приказ остальным. – Передайте: усилить патрули и дежурства на стенах. Я хочу, чтобы все были в состоянии повышенной готовности. Я встречусь с вами в гнезде. Сначала мне нужно кое-что сделать. – Не дожидаясь ответа своих воинов, Катон на полной скорости взлетает со мной на руках.
Уткнувшись головой в его грудь, я закрываю глаза и прислушиваюсь к стуку его сердца, позволяя ему унять мою тревогу. Движения тела Катона плавные, и он крепко прижимает меня к себе, пока бежит. Я не знаю, куда мы бежим. У него есть какие-то планы, и я не могу протестовать, если это означает, что я могу побыть с ним.
Я все еще злюсь из-за истории с Арией, но не могу долго обижаться, ведь он сделал это только потому, что хотел защитить меня и удержать рядом. Это даже мило. Я также не могу злиться на Катона, когда он защитил меня на той встрече, не подпуская ко мне странного Самаэля. Я практически чувствую облегчение Катона, что он может забрать меня, а не оставить с Арией.
И, если честно, я чувствую то же самое.
Я чувствую себя с ним счастливой, защищенной и окруженной поддержкой.
В безопасности.
Кто бы мог подумать, что все, что мне понадобится, чтобы опереться на кого-то и снова довериться, - это семифутовое красное чудовище с длинным языком и хвостом? Я уж точно такого не представляла, но не могу отделаться от мысли, что больше не вижу наших различий. Я вижу только то, что делает его уникальным, что делает его Катоном, мужчиной, который заставляет меня смеяться и говорит со мной о науке.
Страшно представить, насколько я стала зависимой, и как сильно я ценю его вклад и теплую улыбку. В последний раз, когда мое сердце разбилось, я сказала себе, что буду беречь его в будущем и никогда больше не отдам свое сердце так легко.
Но Катон? Он крадет по кусочку за раз. Так медленно и осторожно, что я даже не заметила, пока мысль о разлуке с ним не заставила мое сердце болеть, а желудок - скручиваться. Наклонившись, я целую его в грудь и прижимаюсь ближе. Катон чуть не спотыкается, и я не могу удержаться от хихиканья. Когда поднимаю глаза, Катон ухмыляется, глядя на меня.
Я снова закрываю глаза и просто держусь, позволяя ему вести меня туда, куда он хочет. В какое бы место Катон меня ни принес, я знаю, что оно будет прекрасным, как и все, что он показывает мне в своем мире.
⁓
Ладно, возможно, «прекрасный» - не самое подходящее слово. Я смотрю на осыпающиеся, грязные, потрескавшиеся цементные ступеньки, ведущие к витым железным воротам с огромной, грязной вывеской над ними, объявляющей, что это метро. Половина вывески отломана, и свет над ней мерцает, словно не уверен, что хочет работать.
Честно говоря, это выглядит чертовски некрасиво.
– Метро? – спрашиваю я, сбитая с толку.
Поставив меня на ноги, он ухмыляется.
– Ты уже должна знать, Талли, что не все, что ты видишь, является правдой. – С этими загадочными словами Катон берет меня за руку и тащит за собой в сторону сомнительно выглядящего метро
– Ага, да. Видишь ли, если ты привел меня сюда, чтобы убить, разве мы не можем этого не делать? Если мне суждено умереть, я бы предпочла, чтобы это произошло не в сомнительном метро. Может, на лугу? Да, на милом маленьком лугу с цветами, и ты бы нежно поцеловал меня и сказал, что у тебя нет выбора. – Я взвизгиваю, когда Катон поворачивается и смотрит на меня сверху вниз.
– Талия, о чем ты вообще говоришь? – спрашивает он.
– Эмм, ни о чем, – бормочу я.
Катон наклоняется к моему лицу.
– Я никогда не убью и не причиню тебе вреда. Это было бы равносильно тому, что я вырвал бы себе сердце, маленький человечек. Когда ты это поймешь? – Я вздыхаю, и он вздыхает. – Но тебе нужно решить, доверяешь ты мне или нет. – С этими словами он поворачивается и уходит, оставляя меня на месте. – Если ты доверяешь мне, ты пойдешь за мной, даже если не уверена, но если нет, я отведу тебя обратно к Арии и Акуджи, потому что я никогда не перестану пытаться дать тебе мир, а ты никогда не перестанешь быть неуверенной в нем.
Я колеблюсь мгновение, прежде чем поспешить за Катоном и взять его за руку. Он не поворачивается, но я сжимаю ее и проскальзываю перед ним.
– Я доверяю тебе, Катон, больше, чем кому бы то ни было, и меня это пугает.
– Меня это тоже пугает, — признается он, склонившись и поглаживая мой подбородок. – Но я не убегу только потому, что мне страшно. Я никогда не убегу, только не от тебя. Я всегда буду бежать к тебе. — Не зная, что на это ответить, я просто киваю, и Катон ухмыляется. – Когда-нибудь ты поверишь в это, и я буду ждать тебя с распростертыми объятиями, а пока позволь мне показать тебе то, что я хотел, прежде чем ты подумала, что я собираюсь тебя убить.
– Эй! – протестую я. – Это была правильная мысль, раз уж ты привел меня сюда, – ворчу я, заставляя его рассмеяться. Насыщенный, глубокий звук пробирает меня до дрожи.
Я позволяю ему спустить меня по ступенькам к металлическим воротам, которые он толкает внутрь. Двойная дверь, легко открывается и он проскальзывает внутрь, увлекая меня за собой. Сначала здесь темно. Я напрягаю зрение, но ничего не вижу, поэтому хватаю его за руку.
– Я не вижу. – Ненавижу свой слабый голос.
– Ой! – простонал он. – Я забыл, что твои глаза не такие адаптивные, как наши. Секунду. – Катон отпускает мою руку, и я жду. Мое дыхание громко звучит в тихом помещении, но потом я слышу щелчок.
Мгновение спустя вспыхивает свет, заставляя меня закрыть глаза, а когда я их открываю, они слезятся от внезапного света, но я, слава богу, вижу. Катон зажег два фонаря, которые свисают с потолка в арке, под которой мы стоим. Белый плиточный пол безупречно чист, как и стены, несмотря на несколько старых граффити. Вдоль стен развешаны вывески, плакаты, дорожные знаки и фонари - все, что было собрано в городе.
– Пойдем. – Катон протягивает руку, и я беру ее, оглядываясь по сторонам. Он ведет меня дальше, к каким-то сломанным эскалаторам, из-под которых исходит свечение. Я следую за ним вниз, наши шаги громкие, и по мере того как мы спускаемся, начинают появляться неоновые огни. Я вижу стрелки, указывающие вниз, и вывески баров, все они освещают пространство холодным свечением.
– Что это за место? – спрашиваю я мягким голосом.
– Увидишь, – только и говорит Катон.
Чувствуя себя так, будто он может меня убить, я держу ухо востро и озираюсь по сторонам, а когда мы достигаем дна, я просто останавливаюсь и охаю.
