Его дорога лежит на север и на запад. Почему бы мамонтам не свернуть в эту сторону, покинув берега Большой реки?
Он оперся плечом на огромный бивень своего друга, и вожак, чувствуя его волнение и важность произносимых слов, прислушивался к ним не шевелясь.
Когда Нао кончил говорить, большой мамонт медленно покачал тяжелой головой. Потом тихо тронулся с места и повел за собой стадо вдоль берегов Большой реки.
Нао подумал, что это было ответом вожака на его вопрос.
Он сказал себе:
«Мамонтам нужны вода и корм. Если бы уламры были на их месте, они тоже предпочли бы не расставаться с рекой…»
Он тяжело вздохнул и позвал своих спутников. Они поднялись на вершину холма и долго смотрели вслед огромному стаду. Нао не сводил глаз с удаляющейся фигуры большого мамонта, который приютил их и спас от кзамов.
На сердце у него было тяжело; горе разлуки и страх перед грядущими опасностями, словно камни, давили на грудь. Бросив унылый взгляд на северо-запад, где расстилалась бескрайняя степь, покрытая пожелтевшей и увядшей травой, сын Леопарда остро почувствовал свою беззащитность и слабость и снова с тоскливой нежностью подумал о мамонтах, об их могуществе, спокойствии и силе.
Часть третья
Глава первая
Рыжие карлики
Дожди лили не переставая. Нао, Нам и Гав, увязая в грязи, брели под оголенными ветвями деревьев, взбирались на холмы, покрытые бурой, увядшей травой, укрывались на ночь в дупле дерева, в углублении скалы или в расселине почвы.
Пора грибов была в разгаре. Однако молодые воины были очень осторожны в их выборе, помня, что грибы коварны и могут убить человека так же легко, как укус ядовитой змеи. Они ели только те грибы, которые старики научили их когда-то отличать по форме, по цвету и по запаху. Когда мяса не хватало, они собирали белые грибы, моховики, лисички и грузди. Они разыскивали их в сырой чаще, под мокрыми дубами и замшелыми вязами, среди липкой опавшей листвы, в лесных оврагах и под сенью скал.
Теперь, когда у молодых воинов был Огонь, они могли жарить грибы, нанизав их на вертела из прутьев или же разложив на плоских камнях. Они пекли на Огне каштаны, и желуди, и съедобные коренья, грызли плоды букового дерева и запивали пищу сладким кленовым соком.
Огонь был для уламров источником радости и неустанных забот. Сколько нужно было труда, изобретательности и терпения, чтобы защитить его от ураганов и ливней! Когда дожди лили непрерывно по нескольку часов подряд, они принимались искать убежище для Огня. Если поблизости не было естественного прикрытия – скалы или дупла дерева, – приходилось создавать искусственное – навес из ветвей или пещеру в земле. Это отнимало много времени.
Немало времени тратили уламры и на обход препятствий, на поиски брода в тех реках, которые они попросту переплыли бы, если бы не необходимость сберечь Огонь.
Иногда, отыскивая более короткий путь, уламры забредали в непроходимые топи и потом долго обходили их, чтобы выбраться на сухое место. Путь их все удлинялся, странствие затягивалось, но они только смутно догадывались об этом. День за днем они упорно шли на север, к стране уламров, руководимые почти звериным инстинктом, лишь изредка сверяя направление по солнцу и звездам.
Неожиданно они очутились на границе пустыни, где однообразие желтых песков изредка нарушалось нагромождениями базальтовых скал. Унылая и неприветливая пустыня преграждала дорогу на северо-запад. Кое-где из-под песка пробивалась редкая колючая трава, несколько чахлых сосен одиноко торчали на склонах дюн, бурые лишайники покрывали скалы.
Эту угрюмую местность обходили даже звери – редко-редко можно было увидеть здесь тощего зайца или невзрачную антилопу, да и те, едва показавшись, поспешно скрывались за дюнами.
Ливень перешел в мелкий, моросящий дождик, и сплошная пелена туч разорвалась на серые клочья, которые стремительно неслись к югу вместе с бесчисленными стаями журавлей, диких гусей и уток, улетавших в теплые края от близящейся зимы.
Нао остановился в нерешительности, боясь углубиться в эту безрадостную местность. День клонился к вечеру, сумерки надвигались на землю, и холодный ветер уныло завывал над голой равниной.
Трое уламров долго стояли в раздумье, глядя на расстилавшееся перед ними море песка и скал. Их страшило это мертвое пространство. Но у них был большой запас мяса и Огонь так весело горел в плетенках, что они в конце концов решились.
Пять дней шли молодые воины по пескам и голым дюнам, а конца пустыне все еще не было видно. Им мучительно хотелось есть – запасы мяса истощились, а дичи кругом не было. К страданиям от голода скоро присоединились муки жажды – дожди прекратились, и песок давно всосал всю влагу.
Не раз они опасались за судьбу Огня, который скоро нечем будет поддерживать…
На шестой день трава стала более густой и не такой жесткой; сосны сменились сикоморами, платанами и тополями. Лужи и болотца стали попадаться чаще, песок уступил место серой глине, небо затянулось тяжелыми, низкими тучами, и дождь снова полил, нескончаемый и унылый.
Уламры остановились на ночь под старой осиной. С большим трудом удалось разжечь костер из полусгнившего от сырости хвороста и опавших листьев. Костер трещал и шипел под струями дождя и, казалось, вот-вот захлебнется водой и угаснет.
Первым стал на стражу сын Леопарда; затем наступила очередь Нама. Нао улегся на влажный мох, а сын Тополя принялся хлопотать вокруг костра, мешая угли острым дубовым суком и подсушивая в дыму хворост, прежде чем бросить его в пасть Огню.
Тусклый красноватый свет едва пробивался сквозь дым и влажные испарения, ложился на мокрую глинистую почву, скользил по обнаженным ветвям ближних кустарников и деревьев. За ними плотной, непроницаемой стеной стоял мрак, загадочный и угрожающий.
Грея руки над костром, Нам напряженно прислушивался к звукам, рождавшимся в этом мраке. За черной завесой ночи притаилась незримая опасность. Возникнув внезапно из тьмы, она могла разодрать человека зубами и когтями, растоптать тысячью ног огромного стада, беззвучно ужалить смертельным жалом, раздробить топором череп или пронзить грудь острием копья…
Вдруг молодой воин вздрогнул и выпрямился; чувства его напряглись и обострились до предела. Всем своим существом он ощутил, что кто-то бродит в темноте вокруг костра, и тихонько толкнул спящего Нао.
Сын Леопарда бесшумно вскочил на ноги и в свою очередь стал прислушиваться, широко раздувая ноздри. Нет, Нам не ошибся! Какие-то живые существа