Колину ненавистны были ее самодовольная улыбка, приторный тон голоса и даже цвет каштановых волос, так ярко отливающих в утреннем свете, что глазам стало больно.
— Так, значит, мне еще и заряжать предстоит.
— Если только руки не очень трясутся. Смотри, не прострели себе ногу. Впрочем, для начала тебе еще надо попасть в барабан патроном.
— Для женщины, стоящей перед лицом смерти, ты что-то чересчур храбро выглядишь, — сказал он, разматывая ремень с кобуры.
— Для мужчины, который был среди пионеров территории Аризоны, ты чересчур трусоват.
Он рывком поднял голову, уставился на нее и тут же сморщился от волны боли, прокатившейся внутри черепа.
— Трусоват? — тихо и угрожающе спросил он.
— А разве нельзя было по-другому провести со мной ночь, кроме как напиваться в дым? Я полагала, что у нас цивилизованный договор относительно того, как мы проводим ночь. Или тебя что-то не устраивает в нашем договоре? Ты хотел меня, но не как жену.
— Да, меня кое-что не устраивает! Ты чуть не изувечила меня. И потом, я буду пить, когда захочу и сколько захочу. Еще ни одна женщина не говорила мне «нет», и ты таковой не будешь.
— Да, Колин, я сказала тебе «нет», но когда ты ночью ворвался в номер, ты вовсе не был похож на человека, который готов придерживаться условий договора. И именно поэтому ты напился.
Она почти угодила в точку, и от этого он пришел в ярость. Он просидел несколько часов с Блэйком и Розой, пытаясь не думать о том, как проведет ночь наедине с Мэгги Уортингтон. Нет, с Мэгги Маккрори, собственной женой. Не прикоснуться руками к ее упоительному телу! Она была права. Он оказался трусом, пытавшимся утопить похоть в бутылке. И теперь он ненавидел ее за то, что она догадалась об этом. Эта женщина была кем угодно, но только не дурой.
Он оглядел ее взглядом, откровенно выражающим похоть и презрение.
— Только евнух не захотел бы тебя, Мэгги, а я далеко не евнух. Зато я человек слова. Ради Иден я соблюдаю наше соглашение.
Чтоб мне сдохнуть!
Мэгги выдержала его сердитый презрительный взгляд, затем вздохнула и отвернулась в сторону.
— Иден романтизирует нас, Колин. Ей необходимо верить, что мужчина и женщина могут любить друг друга.
Он поднял бровь.
— Ты хочешь сказать, что в ее присутствии мы должны себя вести так, словно наслаждаемся медовым месяцем? Но с точки зрения нашего решения развестись после того, как будущему ее не будет ничего угрожать, согласись, это жестокий фокус.
— Мы и не должны разыгрывать из себя влюбленных по уши, просто держаться, как подобает цивилизованным людям, — сказала она, пытаясь рассуждать здраво.
— После того как ты чуть не сделала меня инвалидом, я не могу просто так ощущать себя цивилизованным человеком, — ответил он, переворачиваясь, потирая спину и свешивая ноги с кровати.
— Ты сам начал. Ворвался пьяный как сапожник и глядел на меня как на…
Как на шлюху, которой заплатил.
Он отбросил простыню, подошел к своей одежде и встряхнул брюки. Затем повернулся к ней. Она продолжала сидеть на постели, натянув на себя покрывало и вцепившись в него.
— Я больше не хотел бы оскорблять твои тонкие чувства, Мэгги. «Зеленая корона» — большое богатое ранчо. У тебя будет отдельная спальня. И дверь между ней и моей спальней можешь закрыть на засов, если хочешь спать спокойно. — Он оделся быстрыми экономными движениями. — И я буду вести себя цивилизованно, если ты хочешь, ради Иден. — С этими словами он вышел из комнаты.
Звук закрываемой двери разнесся эхом в пустоте комнаты. Отдельные спальни и цивилизованность. Но почему же это прозвучало так пугающе, так опустошающе? Неужели именно этого требовала ее гордость, когда он был вынужден попросить ее остаться и помочь им? Озадаченная и несчастная, Мэгги встала и принялась готовиться к новой роли хозяйки «Зеленой короны».
Прескотт, неделю спустя
— Я не уверен, что разрыв помолвки действительно является разумным поступком, мама, — осторожно сказал Эдвард Стэнли, размешивая сахар в кофе и пробуя его. Его темные глаза внимательно следили за властной женщиной.
Софи Стэнли стояла в оконной нише и созерцала открывающийся из окна великолепный вид на столицу. Внизу лежал Прескотт, расположенный в широкой тенистой долине. Между деревянными строениями и кирпичными зданиями возвышались кедры и ели. Устроители города распланировали его по прямым, перпендикулярно пересекающимся улицам, рассчитанным на английский вкус, хотя по-прежнему среди населения преобладали мексиканцы. Софи нравился Прескотт, но мысленно она устремлялась к более высокой цели — к Вашингтону.
Тонкая хрупкая женщина, вдова Стэнли, когда нужно, внушала уважение и заставляла к себе прислушиваться. Несмотря на свои шестьдесят шесть лет, она сохранила прямую как шомпол осанку. Седые, прямые, откинутые назад волосы обрамляли худенькое лицо с изящными чертами и проницательными холодными голубыми глазами. Это была оса в образе женщины, и все в столице остерегались ее жала.
Пока она стояла совершенно неподвижно, уставясь в окно, Эдвард по ее спине понял, что она напряжена. И знал, что сейчас она заговорит. Как любой «единственный поздний ребенок, Эдвард Стэнли всегда был чувствителен к переменам настроения матери. Отец умер, когда он был еще малышом. Эдвард вырос, унаследовав внешность отца и волю матери. В отличие от Софи у него были каштановые волосы и карие глаза. Среднего телосложения, он был строен. Многие женщины находили его лицо с квадратной челюстью красивым. Он усиленно работал над образом серьезного молодого человека.
— Жена Симпсона уже распустила слух по всему Прескотту. Даже приехавший из Тусона Джеб Сеттлер подтвердил, кто Колин Маккрори нанял какого-то полукровку с револьвером для поездки в Сонору. Поразмысли, Эдвард. Они преследовали Иден и этого мерзкого Ласло, с которым она сбежала.
— Но Идеи вернулась домой в «Зеленую корону» с отцом и его новобрачной. Колин сказал, что они ездили в Юму встречать миссис Маккрори. Возможно, произошло просто недоразумение. Колин Маккрори один из богатейших и влиятельных людей территории. И ты сама ни перед чем не останавливалась, чтобы добиться моей помолвки с Идеи.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что это я виновата в том, что эта маленькая дурочка сбежала с охранником? — Ее слабый голосок был спокоен, холоден и угрожающ.
Эдвард сделал еще один глоток кофе, уже окончательно остывшего, и отставил чашку.
— Ну, разумеется, нет, мама.
— Значит, ты должен написать Колину Маккрори и недвусмысленно указать, что будет лучше, если мы без особого шума расторгнем помолвку.
— Не хотелось бы мне иметь врага в лице Колина Маккрори, — задумчиво сказал Стэнли.