чтобы обо всем ты всегда узнавал первым. Тогда ты и его (отца. –
П. Б.)
сможешь помочь убедить делать то, что нужно. И если доктор посчитает необходимым предпринять нечто или ему что-нибудь потребуется, вели ему сразу идти прямо к тебе. Не позволяй другим оказываться первыми и оттеснять тебя. Ты – любимый сын своего отца, и тебе должны обо всем рассказывать и все у тебя спрашивать. Покажи себя и не позволяй другим забывать о том, кто ты есть. Прости меня, любимый.)
Это говорит о том, что Алису не устраивало положение, в котором она с будущим мужем оказалась в Ливадии. Ей это не понравилось. И она не стала этого скрывать от жениха. На следующий день она пишет в его дневнике:
”Sweetest darling, God bless you. He is ever near you; & Sunny also in thoughts, so sweetykins must never feel lonely.
(Мой самый любимый, Бог тебя благословит. Он всегда рядом с тобой, и Солнышко тоже в твоих мыслях, так что родной мой никогда не должен чувствовать себя одиноким.)
И здесь за сантиментами угадывается другое. Она глубоко понимает одиночество Ники, несмотря на то, что после смерти отца именно он станет главной фигурой Российской империи. Это говорит о сильной женской интуиции. И тогда понимаешь, почему он выбрал в невесты именно эту девушку.
КБ: Удивительное свойство интуиции Алисы заключалось в том, что она хорошо чувствовала близких ей людей, и особенно – их страдания, горе и одиночество. Эти состояния она могла угадывать и чувствовать и в совершенно чужих ей людях. Она была сестрой милосердия по своей натуре. Утешать, ухаживать удавалось ей лучше всего. Равно как и ее матери и ее сестре Элле.
Но в вещах более тонких и сложных, таких как устройство общества, взаимоотношения между родственниками, интуиция ее подводила. Ведь в доме российского императора не первый день царили такие привычки. Пока Александр III был в силе, ему боялись возражать, но если не он теперь главный – что тогда? Первенство, право принимать решения в таком случае негласно были определены задолго до появления юной невесты. Ей в это время еще непонятна была та сила, которую имели над Ники его дяди и мать. Со всей мощью эта сила будет давить на нее позже. Но пока Алиса просто в растерянности от того, что видит, и, по немецкой традиции, пытается все расставить по местам, навести порядок, который был свойствен ее маленькому гессенскому царству. Но не получается! Царственный дом Романовых – это не Дармштадтский дворец.
Перед ее глазами был и другой пример – непримиримой и властной бабушки Виктории. Никто бы не посмел что-нибудь решать в обход ее. Принцессе казалось, что именно так должен вести себя будущий правитель большой империи.
Стоит все-таки заметить, что Алиса не докучала Ники истериками, назиданиями, не шла демонстративно против русских порядков. Она видела одну свою миссию – быть опорой и утешением жениху. В чем-то она чувствовала себя опытнее его. Она уже потеряла мать и отца. Ей не было дела до светских церемоний. Видимая скорбь сопереживания со стороны придворных оценивалась ею как неискренность. Конфликт между придворными и будущей императрицей начал развиваться уже в эти трагические дни.
”Самыми непримиримыми оказались в тот момент две весьма влиятельные дамы, числившиеся в ближайших наперсницах императрицы Марии Федоровны. Первая – супруга Министра Двора графиня Е. А. Воронцова, а вторая – вдова гофмаршала княгиня А. А. Оболенская, урожденная графиня Апраксина. Они «не питали симпатий» к этой «Гессенской кривляке», якобы «ломавшейся» из-за собственного самомнения. Этот «диагноз» и графиня, и княгиня считали непререкаемым. Им и в голову не могло прийти усомниться в правоте несправедливых и даже оскорбительных умозаключений. В тот момент они задавали тон в придворной жизни, а их нерасположение начало определять и отношение многих других, в первую очередь из числа женской части придворного мира. Невесту цесаревича некоторые нарочито не замечали.
(Александр Боханов. «Святая Царица»)
В свою очередь, Алисе была чужда та светская беззаботность, которая царила за стенами комнат умиравшего. Дамы, как ни в чем не бывало, гуляли в нарядных платьях по парковым дорожкам, мужчины вели занимательные беседы, вечерами звучала музыка, а молодежь играла в разные игры. Много лет спустя Алиса признается Вырубовой, что ей были не по душе те «шумные обеды, завтраки и игры собравшейся семьи в такой момент, когда там, наверху, доживал свои последние часы Государь Император».
Царская смерть
ПБ: 20 октября 1894 года скончался Александр III. Императором стал его сын Николай. Отныне Николай II. Нельзя не признать, что Александр III умирал не только как великий государь и политик, но и как сильный мужчина – без страха и упрека. Последние двое суток он не спал, и Мария Федоровна не отходила от него ни на час. Он уже не справлялся с собой, но отказался от услуг камердинера, все интимные обязанности вокруг него исполняла его жена. Согревала своим дыханием его холодеющие руки. В последнюю ночь он сказал: «Чувствую приближение конца». Она стала возражать. «Нет, – сказал он, – это тянется слишком долго: чувствую, что смерть близка. Будь покойна. Я совершенно покоен». Накануне около часа он беседовал с наследником. Утром возле него собралась вся семья вместе с Алисой. Он еще успел поздравить Елизавету Федоровну с днем рождения. В этот день ей исполнилось 30 лет. Николай пишет в дневнике:
”Боже мой, Боже мой, что за день! Господь отозвал себе нашего обожаемого, дорогого, горячо любимого Папа́. Голова идет кругом, верить не хочется – кажется до того неправдоподобной ужасная действительность. Все утро мы провели наверху около него. Дыхание было затруднено, требовалось все время давать ему вдыхать кислород. Около половины 3 он причастился св<ятых> Тайн; вскоре начались легкие судороги… и конец быстро настал. О<тец> Иоанн больше часу стоял у его изголовья и держал за голову. Это была смерть святого! Господи, помоги нам в эти тяжелые дни!
Но здесь я позволю себе небольшое отступление. Кто был этот «отец Иоанн», который в последние часы жизни Александра III держал руки на его голове? Комментируя это место в дневнике Николая, некоторые историки пишут, что это был царский духовник отец Иоанн Янышев, который перед смертью императора приобщал его Святых Таин. Но это не так. Последним священником, с которым общался Александр III, был Иоанн Кронштадтский, приехавший в Ливадию по просьбе великой княгини Александры Иосифовны, супруги великого князя Константина Николаевича. О том, что именно он, а не отец Янышев, держал руки на голове умиравшего императора, есть свидетельства и