Мимочка до сих пор не могла забыть, как маленький Санька неудачно прыгнул с качелей, гуляя вместе с отцом. Тот, вместо того чтобы следить за сыном, копался в машине, чистил коврики пылесосом. Чтобы Мимочка не ругалась, они с Санькой решили ничего не говорить, и напрасно! На следующий день ножка у Саньки опухла. Если он опускал ее на пол, то принимался истошно визжать. С помощью уговоров и шоколада Мимочка выяснила, что произошло накануне.
В травматологический пункт Алена ездила вместе с ними, ждала в коридоре, пока Саньке накладывали гипс, успокаивала хватающуюся за сердце Мимочку. В садик Саньке ходить было теперь нельзя, и они поочередно сидели с ним дома, развлекая и уговаривая съесть лишнюю ложку ненавистной каши.
— Алена, что бы я тогда делала без тебя? А Санька? Он потом долго боялся бегать, а мы специально отвлекали его, чтобы он забылся. Водили за руку и бегали наперегонки сами. Помнишь?
Мимочка расчувствовалась, полезла обниматься. Ссора была забыта.
— Алена Владимировна, — в приоткрытую дверь просунулась одна из массажисток. — Там пришли представители косметической фирмы.
— Я забыла! — Алена засуетилась. — Мимочка, прими их, а я сейчас подойду…
— Своему будешь звонить?
— Буду! — подтвердила Алена. — Но попозже. Он раздражается, когда я отвлекаю его от важных дел.
— Как знаешь… Я тебя предупреждала. Мимочка встала, поправила складки на платье, мазнула блеском губы.
— Как я?
Алена показала большой палец. В себе она так уверена не была, поэтому и послала на переговоры Мимочку.
Глава 14. Золотые рыбки
От бумажек болела голова, буквы прыгали перед глазами. Семен отложил очередную папку, потянулся до хруста в позвоночнике.
Напротив Влад работал с другим делом, по которому у них был «хвост».
— Нашел что-нибудь?
— Не-а, — хмуро обронил Семен. — Но чувствую, где-то рядом брожу. Что-то вертится в голове…
— Хотя бы примерно что? — Влад передвинул стул на его сторону, разложил на столе папки лесенкой. — Пойдем от обратного. Идея пришла, когда ты опрашивал последнюю свидетельницу?
— Ну да, соседку Козловой.
— Вспомни каждое слово, жест, взгляд…
Семен напряг извилины, вспомнил словоохотливую женщину и ее удивление.
— Есть! Она сказала что-то про живность!
Они откопали отчет Семена, перечитали.
— Ну и что? — Влад пожал плечами. — Козлова несла рыбку…
Семен хлопнул рукой по крышке стола:
— Точно! А что говорил знакомый Сосниной?
Гуральник изумленно вспомнил:
— Она тоже ни с того ни с сего занялась рыбками! А что… Это вполне может быть след! Подожди-ка…
Он принялся рыться в прежних записях и наконец выудил листок. Семен прочитал вместе с ним.
— Смотри, мать Ивлевой говорила, что ее дочь тоже хотела завести золотых рыбок!
Они переглянулись: неужели нащупали? Радоваться было преждевременно, но когда после стольких пустых хлопот вдруг выпадает маленький козырь, хочется всем его показать.
— К Кошкину пойдешь?
— Подожду, — решил Семен. — Займемся-ка и мы с тобой аквариумистикой! Олег, зайди ко мне. Тебе будет задание, — бросил он в телефонную трубку.
Сивцева отправили снова к Ивлевым, Козловым и Сосниным.
— А мы с тобой будем искать адреса клубов аквариумистов, — Семен приободрился, сел за компьютер и быстро защелкал клавиатурой. — Ты конкретно ищи адреса, а я пройдусь по золотым рыбкам…
Гуральник хохотнул:
— Конечно, по золотым… Одну уже поймал, кажется.
Семен сердито фыркнул. Достали, братцы-кролики! Завидуют, и есть чему. Он бы и сам себе позавидовал в недавнем прошлом. Когда они с Аленой навещали его родителей, отец не поверил, отозвал в угол и шепотом спросил:
— Хочешь сказать, что такая роскошная женщина бегает за тобой, а не ты за ней?
— Бать, так оно и есть! — развел Семен руками. — Я у нее как под колпаком. Ты посмотри, как они с матерью скорефанились — маман ее в святая святых позвала — на кухню. А Галку на порог не пускала…
Отец возразил:
— Это зря, сын, мать Галину твою за милую душу приняла. Кто виноват, что у вас с ней не заладилось? Дай бог, с этой по-другому будет. Это ж надо, такую-то отыскать…
И они вместе посмотрели на двух женщин, готовящих на кухне замысловатый торт под названием «Битое стекло».
— Мам, — окликнул Семен, — а этот шедевр есть можно будет? Вы что, стекло туда пихаете?
Вместо матери ответила Алена, подойдя и испачкав ему нос сметаной:
— Допрос с пристрастием?
— Беседа без протокола.
— Тогда я отказываюсь отвечать без адвоката!
Они долго и страстно целовались, забыв об отце Семена.
— Хм… моя порода! — заключил отец с гордостью и сел за любимые шахматы. — Сема, иди, я тебя пару раз разделаю под орех.
— Это еще кто кого… Впрочем, по техническим причинам прошу замену! Вместо выбывшего Семена Николаевича Краснова будет играть Волкова Алена Владимировна.
Отец поднял седую взлохмаченную голову, прищурился за стеклами толстых очков:
— Она умеет?
— Хвалилась, что да. Вот и посмотрим. И это, бать, — Семен наклонился, — поддайся ей. Пусть она выиграет…
Он не договорил — получил шлепок от Алены.
— Я все слышала и протестую! — она села напротив отца, ловко расставила фигуры на доске и подмигнула: — Ну что, начнем классически: е2е4.
Проходившая мимо мать весело рассмеялась. Разумеется, она полностью поддержала женскую часть команды. Семен ставил на отца: опыт должен победить.
— Бать, я на тебя компот из персиков поставил! Не подведи.
— Значит, сегодня я получу тройную норму компота, — бахвалилась Алена, съедая у отца очередную фигуру.
— Но-но, ты сначала выиграй…
— Уже.
Она встала из-за стола, оставив мужчин в ошеломлении глядеть на доску с фигурами. У Семена отвисла челюсть. Отец, бормоча под нос ходы, брел по полю конем.
— Сема…
— Что, бать? — участливо спросил Семен. Впрочем, подавленным после поражения отец не выглядел: в глазах зажглись искорки.
— Мы берем эту женщину! Я требую реванша! Ре-ван-ша! — тряс он седой головой.
— Хорошо, бать, ты только не волнуйся! А то давление подскочит.
И отец, и мать остались от Алены в восторге. И самой виновнице переполоха все безумно нравилось. Она говорила об этом без жеманства и закидонов. И вообще чем больше Семен узнавал Алену, тем больше понимал, что узнать ее до конца — задача невыполнимая. Нельзя было предсказать ее мысли, предугадать действия или желания. Она представляла собой этакую гремучую смесь, от которой отказаться невозможно, а быть рядом — опасно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});