Читать интересную книгу Кантонисты - Эммануил Флисфиш

Под давлением этой меры еврейские массы доходили до крайней степени деморализации. Каждый боялся отлучиться за версту от своего местечка. В любом встречном видели ловца-бандита. Рекрутская инквизиция достигла крайнего предела. Она натравливала людей друг на друга, вызвала войну всех против всех, смешала мучеников, с мучителями. Отчаяние охватило все еврейское население, потому что пощады не было никому. Торговля совсем прекратилась, нужда была невероятная. В эти годы, полные трагических событий, горе евреев достигло крайних пределов и вместе с тем это была позорная страница в истории русского еврейства.

Масса требовала от раввинов, чтобы они подняли свой авторитетный голос против хищников, чтобы они поразили их ударом еще могучего тогда «херема». Но раввины не хотели, не могли этого делать. Они считали невозможным противодействовать только что изданному закону, имевшему целью пополнение рядов армии в критическое для государства время.

...Был канун Крымской войны!

Вот некоторые факты из несчетного числа злоупотреблений, порожденных правительственным постановлением о свободной ловле беспаспортных евреев и сдаче их в рекруты.

* Задерживали приезжих евреев с паспортами, сроки которых должны были скоро истекать. Задержанных держали под арестом до того дня, пока не были просрочены паспорта, после чего их сдавали в рекруты в качестве бродяг.

Бывали многочисленные случаи, когда насильно отнимали и уничтожали паспорта и их владельцев таким образом превращали в бродяг.

* В Бобруйске некий портной схватил иногороднего еврея и хотел сдать его в рекруты за свое семейство. Схваченный был из соседнего города, отстоявшего менее чем на 30 верст, и по закону не обязан был иметь при себе паспорт. Вмешались друзья и знакомые задержанного, которым удалось уговорить портного взять выкуп в 150 рублей. Но задержанный не имел при себе всей суммы, и портной, для получения остальных денег, отправился с ним в город. Тут, однако, роли переменились. Прибыв домой, он, как местный житель, представил портного с своей стороны в рекрутское присутствие как беспаспортного и сдал его в рекруты за свое семейство.

* Придирались к евреям, имевшим паспорта, под тем предлогом, что приметы, обозначенные в паспорте, не соответствуют наружности владельца паспорта. По этой причине многие стали жертвой ошибок лиц, писавших приметы. Паспорта аннулировались, их владельцы объявлялись бродягами и с ними поступали так, как было разрешено поступать с «бродягами».

* Когда поверенные какого-нибудь кагала приезжали в другой город с предписанием отыскать принадлежащих их обществу евреев, состоящих на очереди, почти всегда случалось, что местный кагал завладел задержанными таким образом лицами. Он сдавал их за себя в рекруты как неимевших письменного вида на жительство. Поверенные же уезжали с пустыми руками, не имея кем исполнить рекрутскую повинность, и их кагал оставался все-таки неисправным.

* Во многих местах случалось, что сдавали в рекруты лиц, семейства которых отбыли уже на месте своей прописки рекрутскую повинность. В момент задержания эти лица не имели паспортов по причинам, вовсе от них независящим. В тот же день или чуть позже многие такие рекруты получали по почте паспорта, но их уже не освобождали. Было также много случаев, когда целое семейство поступало в рекруты... один — в месте прописки, как очередной, прочие — по другим городам, захваченные по несчастной случайности, когда в момент задержки у них не было письменного вида на жительство. Из таких семейств оставались только женщины и малолетние дети без средств к существованию.

* Были случаи и с купцами, которые по закону совсем не подлежали рекрутской повинности. Когда они отлучались за несколько верст из дому без своих паспортов в кармане, то их задерживали. Они откупались деньгами у поимщиков, и дело обходилось только страхом.

* В одном местечке поверенный кагала превратил свое положение в доходное для себя дело и долгое время торговал беспаспортными. Составив себе значительное состояние, он увлекся до того, что продал двух родных племянников и, наконец, попался.

* К одному еврею, жившему в уединенной корчме в Подольской губернии, подъехали ночью из соседнего уездного города поимщики беспаспортных. Корчма выстроена была по местному обычаю из смеси глины с соломой, и поэтому стены были непрочны. Поимщики легко разобрали стену и выкрали мальчика, сына корчмаря, с целью сдать его в рекруты. Когда отец разведал о том, в чьи руки попался его сын, то явился к похитителям с предложением заменить пойманного другим своим сыном, менее им любимым, за что предложил в придачу 50 рублей. Торг состоялся, и замена совершилась. Когда же хищники представили замененного мальчика в рекрутское присутствие для сдачи, то оказалось, что это была переодетая девушка.

* Поверенные кагалов придумали следующую уловку, чтобы безнаказанно совершать преступления. В своем городе или местечке, где находились «очередные книги» с соответствующими отметками, они не могли отдавать в рекруты мальчиков, не достигших определенного возраста, или взрослых, семьи которых уже отбывали эту повинность. Поэтому, схватив свои жертвы, обменивали их у чужого кагала и, таким образом, каждый кагал сдавал таких несчастных беспрепятственно в качестве пойманников.

* Один еврей с просроченным паспортом спешил на родину со своим семейством, состоявшем из жены и пятерых детей мал мала меньше. Его задержали в одном местечке. Самого его со старшим сыном поимщики сдали в рекруты за свой кагал; двух средних, как лишних, продали за деньги другому кагалу, а бедную осиротелую мать с двумя меньшими мальчиками, по летам негодными, отправили на родину по этапу.

* Богатый еврей одного местечка Волынской губернии, возвращаясь из поездки домой на отличной лошади, нагнал шедшего пешком усталого молодого еврея и, узнав из расспросов, что тот идет в Литву за новым паспортом, предложил ему ночлег у себя дома. С этой целью он взял его к себе в экипаж. Приехав домой, он хорошо угостил усталого спутника, который успел отдохнуть и познакомиться с многочисленным семейством своего покровителя. На другой день «сердобольный» богач передал странника становому приставу для его заключения под стражу, а затем, как беспаспортного, сдать в рекруты за свое семейство. Просидев сутки под арестом, пойманный юноша попросился к приставу на допрос, утверждая, что должен сделать важное заявление. В кабинете у пристава молодой человек вытащил из-под чулка на ноге паспорт, которому срок еще не прошел, и объявил, что боялся говорить правду приютившему его еврею о действительности своего паспорта из опасения, чтобы тот не отнял его насильно и не уничтожил, чему неоднократно бывали примеры. Пристав был по-своему честный человек. Он условился с молодым пойманником, каким способом наказать негодяя-хищника. При этом местечковый начальник не забыл и о своей выгоде.

Получив от пристава необходимые наставления, тот вернулся под арест, а на следующее утро поимщик был призван к приставу на очную ставку с пойманником. Тут молодой человек объявил, будто он военный дезертир, такого-то числа бежавший из такого-то полка и несколько недель укрывался у поимщика. В доказательство он назвал имена жены, детей и других домочадцев и обстоятельства из домашней жизни приютившего его еврея, указанные им накануне.

Все эти данные достаточно доказывали о несомненном его пребывании в этом доме. Дело угрожало принять уголовный оборот. Шутка ли — дать приют дезертиру! Обезумевший от страха поимщик с криком: «разбойник, за что ты хочешь меня погубить?!» — повалился в ноги приставу, умоляя о пощаде. Кончилось тем, что пристав получил 500 рублей, чтобы не погубить негодяя, а молодой человек получил 100 рублей на путевые расходы. Поимщик дал зарок никогда больше не похищать беспаспортных на большой дороге.

Три года спустя после введения опыта ловли людей, уже после смерти Николая I, представители кагалов подали записку правительству, в которой просили отменить узаконенную ловлю беспаспортных и сдачу их в солдаты.

Если бы исполнение этой меры было вверено начальству, говорится в «Записке», а не частным лицам, она не породила бы столько злоупотреблений, какие происходили везде в эти три года. Но при нынешнем порядке ее исполнения правительство не может знать о злоупотреблениях, жертвами которых сделались тысячи невинных людей. Во время набора все дороги становятся для евреев опасными, потому что везде образовались шайки, торгующие беспаспортными и подстерегающие путников, которым и паспорт не всегда служит охраной. У них дома наполнены задержанными, и торг ведется систематически: кому нужен рекрут — приходи и покупай на выбор. Товару всегда вдоволь: за деньги можно достать замену за своего сына. Одним словом, у евреев завелась теперь настоящая торговля людьми, ни в чем не уступающая той, какая ведется между Африкой и Америкой, с той, однако, разницей, что здесь продаются и покупаются белые люди и гораздо дешевле негров.