Читать интересную книгу Адольф Гитлер – основатель Израиля - Хеннеке Кардель

Немецкий Генштаб и немецкая военная разведка – в отличие от немецких солдат – были уже не теми, что когда-то. С помощью интриг и фальшивок о связи с проституткой и гомосексуализме, изготовленных Гейдрихом, в начале 1938 г. были почти одновременно сняты со своих постов Верховный главнокомандующий вермахта и военный министр фон Бломберг и споривший с Гитлером главнокомандующий сухопутными силами фон Фрич. Абверу не удалось своевременно разоблачить старого коммуниста и советского шпиона д-ра Зорге, который был желанным гостем в немецком посольстве в Японии и информировал Сталина, что тот может без колебаний перебросить два миллиона солдат из Восточной Сибири, так как Япония не начнет войну против России.

Сибиряки в начале декабря 1941 г. изменили ход русской кампании и всей войны. Три армии, 1-я, 2-я и 20-я, состоявшие только из сибирских дивизий, были привезены с Дальнего Востока, и 5 декабря, в теплой зимней одежде, они перешли в наступление. Через 48 часов они стояли уже перед командным пунктом командира корпуса генерала Шааля, который позже вспоминал:

«Дисциплина пошатнулась. Все чаще встречались солдаты, отступавшие пешком, без оружия, волоча за собой теленка на веревке или санки с картошкой, без командиров. Психоз, почти паника охватила войско, привыкшее только наступать. Без продовольствия, замерзая, солдаты отступали куда глаза глядят».

Гитлер, который в эти дни должен был вспоминать об отступлении Наполеона из Москвы, сохранил самообладание, и генерал-полковник д-р Рендулиц писал об этом после войны:

«Главное командование сухопутных сил считало необходимым крупномасштабное отступление. Гитлер в течение 48 часов не принимал никаких донесений. Потом он собрал штаб и приказал: „Армия должна остаться на месте и лишь в том случае, если ее вынудят, постепенно отступать“.

Я хочу выразить свое мнение, основанное на моем личном опыте и разделяемое всеми, кто воевал на Восточном фронте: этим своим решением, принятым вопреки предложениям его советников, Гитлер спас армию от уничтожения».

В эти решающие дни войны ситуация ухудшилась. Президент США, которого Гитлер называл «богохульником», «главным поджигателем войны», «босяком» и «величайшим военным преступником всех времен», нашел способ вступить в войну через заднюю дверь. Обещание, данное Рузвельтом американским матерям 30 октября 1940 г.: «Я уже говорил и повторю снова и снова: ваши мальчики не должны идти на чужую войну!», стало сомнительным уже тогда, когда его военные корабли стали сопровождать английские караваны и когда он 11 сентября 1941 г. объявил о «тренировочных стрельбах в Атлантике». Когда сибиряки громили немецкие дивизии под Москвой, Рузвельт пожертвовал американским тихоокеанским флотом, чтобы вопреки ясно выраженной воле американского народа получить возможность вступить во вторую мировую войну.

О Перл-Харборе Чарльз Каллан Тензилл пишет в своей книге «Задняя дверь в войну»:

«За одну минуту японские штурмовики разгромили все американские ВВС на Дальнем Востоке, в то время как 154 японских бомбардировщика на бреющем полете пролетали над портом и сбрасывали бомбы на гордый американский тихоокеанский флот. За три минуты были потоплены четыре линкора, пятый сильно поврежден и еще три легко повреждены».[88]

Американский адмирал Киммел, отвечавший за Перл-Харбор, никогда не сомневался в том, что Рузвельт допустил это умышленно и он виновен в смерти почти 3.000 американских моряков. Киммел рассказывал зятю Рузвельта, полковнику Кертису Б. Доллу:

«В довершение всего поздней осенью 1941 г., незадолго до нападения министерство морского флота в Вашингтоне приказало откомандировать три моих авианосца. Один направился на о-в Уэйк, другой – на о-в Мидуэй, а третий – к побережью США. Таким образом, мой флот 7 декабря 1941 г. был лишен этих авианосцев. То, что я скажу Вам теперь, удивит Вас, полковник Долл, еще больше. Позже я установил, что японская боевая группа имела особый приказ: при приближении к Перл-Харбору еще до атаки развернуться и уйти в японские воды, если американские войска в Перл-Харборе будут своевременно предупреждены о нападении. Это, разумеется, объяснило мне, почему эта полученная в Вашингтоне крайне важная информация, содержавшаяся в дешифрованных и переведенных радиопереговорах японцев, умышленно была утаена от командующих на Гавайях».[89]

Таким образом, США вступили в войну с Японией, а с 11 декабря 1941 г. – и с ее союзницей Германией. Тем самым расстановка сил в Европе приблизилась к той конфигурации, какой она была в первую мировую войну, и будущие историки, возможно, будут описывать обе войны вместе как «Тридцатилетнюю войну» XX века.

Для Гитлера стало ясным, что со вступлением в войну Америки мировая война снова проиграна для Германии. Этот факт подтвердил генерал-полковник Йодль, начальник главного штаба вермахта, в годы войны ежедневно общавшийся с фюрером, на процессе в Нюрнберге:

«После зимней катастрофы 1941-42 гг. Гитлер не верил больше в победу».

В эти зимние дни, еще до Рождества, Германии объявили войну 12 государств, в том числе Китай, и ко всему прочему Роммель потерпел поражение в Северной Африке. Англичане быстро овладели всей Киренаикой. В день вступления США в войну Гитлер объяснял депутатам рейхстага события под Москвой:

«Как некогда греки защищали от Карфагена не Рим, римляне и германцы от гуннов – не Запад, германские императоры от монголов – не Германию, испанские герои от африканцев – не Испанию, а всю Европу, так и Германия сражается сегодня не за себя, а за весь наш континент».

О вступлении США в войну Гитлер сказал следующее:

«Рузвельт окружен евреями, которые в своей ветхозаветной алчности хотят превратить США в свое орудие, чтобы с его помощью устроить европейским нациям, которые становятся все более антисемитскими, второй пурим. Евреи во всей своей сатанинской низости кучкуются вокруг этого человека, а он опирается на них».

По Гитлеру, «целью Галилеянина было освободить свою страну от еврейского гнета». Он брал пример с этого сшедшего на Землю 2000 лет назад Человека, и через два дня после упомянутой речи в рейхстаге, когда замаячила перспектива проигрыша войны, его вера в то, что он – новый мессия, окончательно прорвалась:

«Христос был арийцем. Но Павел использовал Его учение, чтобы мобилизовать низы и организовать некий прообраз большевизма. Если Бог есть, то Он дает не только жизнь, но и знание. Если я регулирую мою жизнь на основе данного мне Богом понимания, то я могу заблуждаться, но я не лгу».[90]

Вера Гитлера в то, что он наследник Сына Божия, прорвалась наружу еще на празднике Рождества, устроенном мюнхенской организацией НСДАП в пивной «Хофбройхаускеллер» 18 декабря 1926 г.:

«Рождение Человека, которое празднуется сегодня, имеет для нас, национал-социалистов, огромное значение. Христос был нашим величайшим предшественником в борьбе против еврейского всемирного врага. Он был величайшим бойцом, какой когда-либо жил на Земле. Дело, которое Христос начал, но не докончил, я доведу до конца».

Розенберг, который в последние дни боев за Берлин еще возглавлял, курам на смех, Министерство оккупированных восточных территорий, писал в камере Нюрнбергской тюрьмы о своем покойном соратнике: «Она была заметна, эта вера в свое мессианство, когда он вернулся из заключения в Ландсберге, после прихода к власти она усилилась, а в конце войны приобрела явно патологические черты». Расолог профессор Ганс Ф. К. Гюнтер так обобщил свои впечатления:

«Сознание Гитлером своей миссии было в нем сильно, как в восточном человеке. Это сознание своей миссии делало его способным на поступки, которые были не по плечу другому».

По крайней мере, та часть Европы, которой владел Гитлер, от Северного Ледовитого океана до Сицилии, от Атлантики до Волги, должна была быть очищенной от евреев. Гейдрих тоже давно уже видел в фюрере нового Спасителя. Разве в нем самом и в фюрере, так же как в Иисусе, нет еврейской крови, и разве они, все трое, не «преодолели в себе еврея» и не объявили войну «порождениям ехидны»? У Гейдриха давно уже проявилась мания на религиозной и расовой почве, еще когда он заявил в разговоре с Гансом Берндом Гизевиусом, что в скором времени Адольф Гитлер станет тем же, кем раньше был Иисус Христос.

Гейдрих созвал конференцию по окончательному решению еврейского вопроса – для Гитлера это была «важнейшая задача вообще» – сразу же после этого месяца катастроф на озере Ванзее под Берлином. Отныне удерживание позиций на всех фронтах имело для Гитлера лишь один смысл: выполнить «богоугодное дело», провести в жизнь решения конференции на Ванзее. Гейдрих действовал через свои зондеркоманды, и когда его убили в Праге, Гитлер воспринял это как «проигранную битву». Есть свидетели, которые видели, как он плакал. Неумолимая война против евреев продолжалась.