Через некоторое время, впервые согревшись за все время пребывания в Шотландии, Франческа осторожно спустилась вниз. Она заметно прихрамывала и держалась сначала за перила, а потом за стенку. Она постучала в дверь кабинета лорда Генри. Патрик усадил ее на уютный старинный кожаный диван рядом с Милли, которая, хотя и была закутана в плед по самые глаза, казалась веселой и оживленной.
– Надо было позвать меня, – сказал Патрик, подставляя под больную ногу Франчески табурет. Он бережно уложил ногу и подвернул брючину, чтобы рассмотреть сустав. – Надо наложить повязку с противовоспалительной мазью. – Заметив испуг на лице Франчески, он успокаивающе улыбнулся. – Можете мне довериться, – негромко сказал он, а обе девочки подхватили хором: «Я доктор» – и заливисто рассмеялись.
Когда повязка была наложена, Франческа откинулась на мягкие подушки и расслабилась. В комнате было тепло, за каминной решеткой ярко пылал огонь, мягко светились торшеры, бросая радужные блики на красную с золотом обивку мебели. Патрик дурачился с племянницами, будто сам был ребенком: они по очереди рассказывали то смешные, то страшные истории и безудержно смеялись. Франческа с удовольствием смотрела на их забавы. Она не осмеливалась присоединиться к их веселью на равных, но ей было довольно и того, что она могла быть зрительницей.
Время от времени, когда девочки болтали между собой и не требовали его внимания, Франческа ловила на себе взгляды Патрика. Они внушали ей беспокойство. Он как будто что-то искал в ее лице, какую-то разгадку, это было неприятно, и она отворачивалась от его настойчивых глаз. Она старалась избегать чужого любопытства, слишком многое хотелось ей навсегда запрятать в глубине своей памяти.
Патрик почувствовал ее отчужденность, так же как и тщательно скрываемую печаль. В этой девушке была какая-то несоответствующая ее юному возрасту мудрость, печать опытности, и вместе с тем она была естественной и невинной, как дитя. Это разжигало его любопытство, это и ее необычная красота. В нем родилась потребность не расставаться с ней, все время смотреть на нее, говорить с ней. Она же едва отвечала ему, каждый раз краснея и заикаясь, и от этого делалась еще очаровательней, еще загадочней, а Патрик становился еще настойчивей.
Он слушал, о чем щебечут девочки, смеялся вместе с ними, но мысли его были заняты только Франческой. Она буквально околдовала его. Время летело незаметно. Он вдруг почувствовал, что ничто на свете не интересует его так, как эта юная девушка с волшебными зелеными глазами, от которых невозможно было оторваться.
Так прошел остаток дня. Сомлев в тепле, девочки захотели спать, шутки становились все более редкими, а смех не таким громким. Патрик тоже наконец умолк, и воцарилось молчание. Милли задремала, Софи разглядывала картинки в своей любимой книжке, а Франческа задумчиво смотрела на языки пламени в камине. Ничто не нарушало тишины, кроме завывания ветра и шума дождя за окнами.
– Это что такое? Что здесь происходит!
Войдя в гостиную, леди Маргарет повернула выключатель, и комнату залил слепящий верхний свет. Все встрепенулись.
– Боже мой! Патрик! Какими судьбами!
Она с порога изумленно смотрела на своего брата. Потом улыбнулась.
– Что же ты не предупредил? Нагрянул как снег на голову! И как ты сюда добрался – что-то я не видела твоей машины во дворе?
– Пощади, дорогая, не все сразу – задавай вопросы по одному.
Она прошла через комнату и обняла его, потом, отстранившись, пристально взглянула в лицо брата.
– Выглядишь неплохо. Немножко устало, но вполне прилично.
Ее материнский тон его рассмешил.
– Спасибо за комплимент. Охотно его возвращаю.
Она засмеялась, поцеловала его в щеку и повернулась к дочерям.
– Так, а теперь отвечайте, кто позволил Милли встать с постели? Небось забрались сюда выпить тайком папиного виски! – Девочки захихикали. – Ну хватит, – сказала мать. – Пора восвояси.
– Ой, можно нам еще тут побыть, пожа-а-алуйста! – заканючила Милли.
– Вижу, тебе в самом деле лучше! – Леди Маргарет подошла к дивану и, наклонившись, поцеловала дочку в лоб. – Так и быть, сейчас Франческа отведет вас в детскую и уложит в постель, а ваш любимый дядюшка принесет вам наверх ужин и почитает на ночь. – Она взглянула на Софи. – Ну, как вам эта идея?
Но девочки не проявили удовольствия; до прихода матери им было гораздо веселее. Леди Маргарет хлопнула в ладоши:
– А ну, живо наверх!
Франческа убрала больную ногу с табуретки и осторожно поднялась. Боль заметно утихла.
– Ах, Боже мой! – вскричала леди Маргарет. – Что это с тобой? – Голос прозвучал резковато, но хозяйке совсем не нравилась перспектива заполучить в помощницы хромую няньку.
– Сустав вывихнула, Мэгги, – вмешался Патрик. – Травма получена при выполнении служебных обязанностей.
– Все в порядке, не стоит беспокоиться, – извиняющимся тоном добавила Франческа.
Успокоенная леди Маргарет решила продемонстрировать немножко сострадания.
– Ах, бедняжка, – промурлыкала она. – Но скоро пройдет, наверно?
Вопрос не требовал ответа. Патрик сделал шаг к Франческе.
– Позвольте, я вам помогу.
– Не нужно, спасибо. – Франческа опять покраснела. – Софи, Милли, идемте.
Девочки послушно поднялись и потянулись к двери.
– Может, мы еще останемся?.. – завела Милли.
– Марш, без разговоров, – оборвала ее мать. – Раз-два!
Тихонько ворча, они проследовали за Франческой в холл и стали подыматься наверх.
– Ох уж эти дети!
Леди Маргарет плотно прикрыла дверь.
– Чем ты недовольна, Мэгг, – возразил Патрик. – У тебя просто замечательные девчонки, тебе повезло.
– Да уж, – вздохнула она. – Выпьешь чего-нибудь?
– С удовольствием.
– Посмотрим, что тут есть у Генри, – сказала она, перебирая бутылки в шкафчике. Патрик заметил, что свитер у нее надет наизнанку.
– Кто у тебя на этот раз, Мэгги?
Она обернулась с недоумевающим видом.
– О чем это ты?
– Ты слишком поспешно оделась.
– Господи!
– Вот именно!
Она наконец выбрала бутылку виски.
– Ричард Брэчен, – объявила она, подходя к столу, чтобы разлить выпивку по стаканам.
Патрику не хотелось обсуждать тему ее любовников. Сколько уже было об этом говорено, он устал от увещеваний.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Маргарет.
– Как всегда. Ты разве сомневаешься? – Она подала ему стакан с виски. – Во всяком случае, – продолжила она, сделав глоток, – это не серьезный роман. Когда он кончится, никто не будет в обиде. Тебя это устраивает?
Он пожал плечами.
– Однако твой неожиданный приезд избавляет меня от необходимости устраивать сегодня парадный ужин. Мне надо будет отлучиться, но у миссис Маккензи полно всякой всячины в кладовке. Ты не будешь в претензии?