— Ты хочешь, чтобы я уехала с тобой? — дрожа всем телом спросила.
— Очень хочу! Но это невозможно. На меня идёт постоянная охота. Теперь я даже уверен в том, что всех упырей в посёлок привёл я. Думаю, мне надо поскорее убраться отсюда, чтобы не привлекать излишнего их внимания. Ты не волнуйся. Эти больше никого не потревожат. Я ещё раз проверю посёлок на наличие вампиров, а потом уеду.
— Но ты, ведь, обещал, что я поеду с тобой! — вспылила я. Наш разговор вгонял меня то в нервную дрожь, то в гнев. Сама удивлялась, почему психую.
— Извини, я не смогу выполнить данное тебе обещание. Я должен идти. Мы больше не увидимся, тихо сказал парень и в моё оттаявшее сердце снова начал сковывать лёд. Два года я жила без него! Это было так мучительно, что я бы не вынесла повторения.
— Нет! — воскликнула. — Я не в силах сейчас расстаться с тобой! Пожалуйста! Не оставляй меня!
— Анна, не надо, — вымученно попросил парень.
— Ты не можешь так поступить со мной! Просто так уйти, сказав что мы больше не увидимся! Как мне жить после этого? — закричала я.
— Ну что ты хочешь, чтоб я сделал? — с жаром произнёс он. — Если то, чего мы хотим невозможно!
— Разреши мне поехать с тобой хотя бы ненадолго, к примеру на месяц. Я не обременю тебя! Я сама попрошу родителей об этом! Они отпустят! Пожалуйста!
— Это опасно, — только и смог произнести он.
— Рядом с тобой я ничего не боюсь, — пылко сказала я.
— Хорошо, — как-то неожиданно уступил он. — Через два дня встречаемся на автобусной остановке.
От радости я бросилась к нему, обняв как всегда за талию и спрятав лицо на его груди. Ничего не говоря, в ответ он обнял меня и мы долго стояли так не в силах оторваться друг от друга.
Итак, передо мной теперь стояла неразрешимая задача. Как убедить родителей, чтобы они отпустили меня с Алексом? Что сказать, чтобы они не противились моему желанию оставаться рядом с любимым как можно дольше? Вернувшись в дом, я решила сразу же начать разговор о поездке, но отец спросил первым:
— Анна, ну-ка, быстро объясни своему старому отцу, куда это ты собралась?
— Папа, пожалуйста, ты должен меня понять!
— Что я должен понять? То, что ты хочешь бросить учёбу?
— Пап, но я хочу уехать с ним всего на месяц! — пыталась убедить его я, думая, что он слышал наш с Алексом разговор.
— Какой месяц? Ты в своём уме, дочь? Или от любви твои мозги совсем превратились в желе?
— Да что в этом такого? У меня же каникулы! Учёбу не пропускаю. Просто хочу поехать с ним, посмотреть, как он живёт, побывать в тех местах, где бывает он. Это только на месяц. Если вы сейчас меня не отпустите, я всё равно поеду, хотите вы этого или нет. Но я обещаю, что вернусь. А замуж выйду только с вашего родительского благословения.
Отец хмуро смотрел на меня, размышляя над моими словами.
— Да, дочь! — только и смог проговорить он, — Ты уже совсем взрослая. Хорошо, мы с матерью не будем чинить тебе препятствия, поезжай! Но отпускаем, надеясь на твоё благоразумие.
— Спасибо! — расчувствовавшись, бросилась я на шею отцу. Затем поцеловала подошедшую к нам и обнявшую нас маму.
Часть 2. Глава 23. Сборы
Анна
На следующий день я занималась сборами, решив взять с собой только самое необходимое. Стояло знойное лето, поэтому тёплые вещи решила не брать. Собиралась в дорогу надеть джинсы, лёгкую куртку и кроссовки. Упаковала несколько смен белья, пару сменных футболок, шорты, лёгкую юбку и лёгкие летние босоножки на плоской подошве. Вот и все сборы. Ничего особенного. Соображая, что ещё может мне понадобиться, присела на кровать, как вдруг в комнату вошла мама. Взглянув на неё, я поняла, что она была чем-то взволнована.
— Что-то случилось? — нетерпеливо спросила я.
— Доченька, твой отец пришёл с работы и такое рассказал! Боже мой! — запричитала мама.
— Мам, ну не тяни, говори!
— Ну, во-первых, твоя подружка Верочка сейчас в больнице. Представляешь, говорят, она столько крови потеряла! Во-вторых, её дом лишь по чистой случайности не сгорел. Прямо возле дома что-то горело — никто не знает, что это могло быть. Что-то сгорело дотла, но вокруг ничего не воспламенилось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А она-то что говорит? — подскочила с кровати.
— Говорят, она совсем ничего не помнит.
— Мне надо навестить её в больнице. Меня к ней пустят? — решительно направилась к выходу, намереваясь бежать к Веруньке.
— Конечно, милая! Обязательно сходи. Это же твоя единственная подруга! Бедная девочка! — запричитала мама. — У неё же никого нет! Росла без родителей, в прошлом году бабушку потеряла. Осталась совсем одна. Что же за напасти на неё?! Ты спроси, может ей помощь наша нужна?
— Хорошо, я, наверное, прямо сейчас пойду, — сказала я и, нырнув ногами в сланцы, выскочила за дверь.
Купив в магазине фруктов, я отправилась в больницу. Больница в посёлке совсем не большая, но в ней всегда могут оказать самую необходимую медицинскую помощь. Искать Верочку мне долго не пришлось. Санитарка сразу же показала её палату. Увидев подружку впервые после того дня, когда отмечали её день рождения, я ужаснулась. Такой измождённой, состарившейся я не видела её никогда. Тщедушное тельце, лежащее под простынёй, казалось телом ребёнка, измученное синюшного цвета лицо, глубоко запавшие почти прозрачные глаза, старушечьи губы. Даже её огненно-рыжие волосы как-то поблекли, и веснушек почти не стало видно. Наверное, я не сдержала удивлённого возгласа, так как Вера тихим голосом произнесла:
— Что, я так плохо выгляжу?
— Нет, что ты! — соврала я, стараясь, чтобы голос мой звучал весело и бодро. — Не волнуйся, всякое бывает. Ты очень скоро поправишься!
— Да знаю я, — прервала меня Вера. — Мне все об этом говорят. Только что-то верится с трудом. Ладно, проходи, садись, что ты там застыла?
Я прошла по палате, выложила на тумбочку фрукты и присела на стул рядом с её кроватью, не зная что ещё сказать, чтобы хоть как-то её успокоить. Разглядывая вблизи лицо Веруньки, страшно удивлялась изменениям. Ведь всего несколько дней назад это была прелестная пышущая здоровьем девчонка, а вот теперь это совершенно другой человек.
— Ну что ты замолчала? — вдруг проговорила Вера, разлепив синюшные губы. — Спрашивай, не стесняйся.
— Ладно, только ты не обижайся. Я не могу понять, зачем ты это сделала, — тихо произнесла я.
— Я поняла о чём ты, но скажу последний раз — я этого не делала, — устало проговорила подруга. — Я уже устала отвечать на этот вопрос. Зачем мне это делать?
— Что же тогда с тобой произошло? — спросила я,
— Я не знаю, — тихо ответила она. — Я ничего не помню. Говорят, если бы какой-то парень не нашёл меня и не принёс в больницу, я бы умерла.
— Какой парень?
— Никто не знает, кто это был. Мне хочется думать, что это был Серёжа. Но он почему-то не приходит.
— Какой Серёжа?
— Ну что, ты забыла уже? Друг твоего Алёши. Кстати, ты не видела кого нибудь из них? — слегка повысила голос Вера.
— А-а-а! — произнесла я, и застыла, задумавшись. Вдруг, до меня стало доходить, что вчера произошло. Все кирпичики произошедшего сложились в единую схему. Это Алекс её спас! Почему он ничего не рассказал? Не хотел меня расстраивать?
— Нет, никого не видела. Но ты не волнуйся, наверняка он навестит тебя, — решив не расстраивать подругу, сказала я, ведь то, что Серёжа теперь никогда не придёт, не поможет ей поправиться. Пусть остаётся в счастливом неведении, потом забудет этого упыря, как прошлогодний снег. Не стала я спрашивать у неё и того, что могло произойти и с её домом, вся картина уже сложилась у меня в голове.
— Нет, он не придёт, — вдруг тихо проговорила Вера, а затем, помолчав, продолжила: — Знаешь, Аня, я виновата перед тобой.
— Да ладно тебе, перестань! В чём ты можешь быть виновата? — прервала её я.
— Я разбередила раны твоего сердца. Обманула тебя, сказала, что видела Малинина. Но это неправда. Меня попросили это сделать.