— Я действительно тоскую по Руслану. Толковый парень. И пацаны мои тоже скорбят. Мы всегда скорбим, когда уходит кто-то из наших пацанов. А они почему-то в последнее время очень часто уходят.
Череп смотрел на меня такими хитрыми глазами, что я просто не могла понять, к чему он клонит.
— И я очень скорблю по Руслану, — еще раз зачем-то сказала я и опустила глаза.
— Ты не любила Руслана, — холодно произнес Череп.
— А я его никогда и не обманывала. Я никогда не говорила ему о том, что я его люблю.
— Руслан, когда напивался, постоянно пацанам на тебя жаловался.
— Зачем это он на меня жаловался?
— Говорил, что он к тебе всей душой, что он любит тебя, а ты им крутишь как хочешь. Используешь его на полную катушку.
— Сан Саныч, это уже наши с Русланом личные отношения.
— Руслан — мой пацан, и его судьба была мне совсем не безразлична. И запомни. Я и мои пацаны — это одна семья. Все мы живем в одной семье. Поэтому личные отношения моих пацанов — это наши общие личные, семейные отношения. А за Руслана мы все переживали. Не очень было приятно смотреть, как здоровым мужиком какая-то вертихвостка крутит. И образумить его было сложно. Он никого не хотел слушать, а без боли на него смотреть было нельзя.
— Я к Руслану никогда плохо не относилась и не сказала ему ни одного обидного слова. Нам было неплохо вместе, и я уже сказала вам о том, что я многим ему обязана и за многое ему благодарна.
— Ты с ним спала! — ни с того ни с сего взорвался Череп.
— И что? Мы же с ним взрослые люди. Вы считаете, что люди должны спать только по любви?
— Нет, дорогуша, я так не считаю. Но мне неприятно осознавать, что ты пользовалась моим пацаном на полную катушку. Ты даже жить с ним не хотела, а звала его только потрахаться, когда тебе уже невмоготу было. А у дверей операционной ты молилась, чтобы он умер, потому что если бы он остался жив, то был бы инвалидом и тебе пришлось с ним возиться. Если ты не захотела возиться со здоровым, то зачем тебе нужен больной? Так что, девочка, тебе повезло. Ты избавилась от назойливого поклонника, и тебе не придется сидеть у его кровати.
Я посмотрела на Черепа глазами, полными слез, и произнесла с содроганием в голосе:
— Мне неприятно оттого, что кто-то взял на себя право лезть в мою частную жизнь.
— Я не кто-то, и ты должна зарубить себе это на носу.
— Вы отдаете себе отчет в том, что говорите? Я не хотела смерти Руслана! Я никогда этого не хотела!
— Я знаю, что говорю, — хладнокровно ответил Череп.
— Я не хочу доказывать вам что-либо. Я могу только сказать, что вы не правы.
— Я всегда прав. Кстати, пацаны уже вовсю готовятся к похоронам. Ты придешь?
— Конечно.
Достав из кармана халата носовой платок, я вытерла слезы и, пододвинув конверт поближе к Черепу, не ожидая от самой себя такой решимости, произнесла:
— Мне бы хотелось, чтобы вы покинули мою квартиру. Я хочу побыть одна. И заберите свой конверт. Он мне больше не нужен.
— Хорошо. Я покину твою квартиру. — В голосе Черепа появилась угроза, которой еще совсем недавно не было.
— Будьте так любезны.
— Буду любезен. И вообще, все это время я был с тобой сама любезность. Только ты не учла одного: это не твоя квартира. Ее снимал для тебя Руслан, любовью которого ты пользовалась на полную катушку. Он оплатил ее на год вперед.
— Даже если ее снимал Руслан, то вы при любом раскладе не имеете к ней никакого отношения.
Череп совершенно меня не слышал, а может быть, просто не хотел слышать и продолжал:
— И живешь ты в этой квартире, дорогуша, по чужому паспорту, который для тебя опять же сделал Руслан, и сделал он его через меня. Я навел о тебе справки. Ты действительно одноклассница Руслана, но у тебя совсем другая фамилия и отчество. Правда, я еще не узнал, от кого ты шифруешься. Видимо, ты попала в какой-то переплет, а сейчас делаешь все возможное для того, чтобы замести следы. Да ладно, это твое дело. Только знай, что тот, от кого ты скрываешься, если захочет тебя найти, то обязательно найдет, несмотря на новые данные твоего паспорта. Видимо, ты кого-то кинула на большие деньги, а это, девочка моя, не проходит бесследно. А теперь самое главное. Я уйду и никогда не встану у тебя на пути, но при одном условии.
— При каком еще условии?
— Ты выплатишь мне неустойку.
— Какую еще неустойку?
— Самую обыкновенную, моя дорогая. В размере ста тысяч.
— Что?!
— Что слышала.
На минуту я просто потеряла дар речи. Я смотрела на Черепа безумными глазами и не могла произнести даже слова.
— Ну, что ты на меня так уставилась? Дорогуша, гони сто тысяч — и я ухожу.
— Сто тысяч? — наконец я вновь обрела способность говорить.
— Сто тысяч долларов, а то еще подумаешь, что рублей. Только не вздумай меня лечить, как доктор пациента. Я не Руслан, и меня ни одна баба в жизни не использовала.
— Я не баба и никогда ею не была.
— А кто ты, мужик, что ли?
— И не баба, и не мужик. Мне никогда не нравились ни те, ни другие. Я ЛЕДИ, КОТОРОЙ ВСЕГДА НРАВИЛИСЬ ДЖЕНТЛЬМЕНЫ.
— Тоже мне, леди нашлась, — противно захихикал Череп.
— О каких деньгах идет речь? Что-то я вообще ничего не пойму.
— О «зеленых», — теперь уже зловеще усмехнулся Череп. — Ты на меня работать отказываешься?
— Отказываюсь.
— Так плати неустойку.
— Какую еще неустойку?
— Дорогуша, ты уже такая большая девочка. Научилась мужиками вертеть, как тебе хочется, а что такое неустойка — не знаешь. Нехорошо. Дело, которое должно было выгореть у меня с Майклом, принесло бы мне сто тысяч долларов. Найти замену я тебе сейчас не могу, да и это будет очень подозрительно. Я имею в виду, что будет очень трудно объяснить это Майклу. Наш горе-америкашка к тебе прочувствовался. Поэтому верни мне те деньги, на которые я попал, и мы с тобой квиты.
— Но где же я их возьму?
— Это твои проблемы. Только знай, что они мне нужны прямо сейчас.
— У меня нет таких денег, — робко попробовала я спасти свою последнюю надежду на мирное решение дела. — Вы же прекрасно знаете, что их у меня нет и что им неоткуда взяться.
— Меня это мало беспокоит.
Поняв, что я больше не могу сидеть на одном месте, я встала со стула и принялась нервно ходить по комнате. Затем резко остановилась и посмотрела на Черепа глазами, полными слез.
— Что вы хотите?
— Я же ясно изложил свою мысль. Я хочу ровно сто тысяч долларов, — как ни в чем не бывало ответил Череп и вновь закурил сигарету.
— Я не правильно задала вопрос. Чего вы добиваетесь?
— Денег. Тех денег, которые я теряю с твоим отказом работать.
— Вы хотите, чтобы я на вас работала?
— Насколько я помню, я нанял тебя на работу и никто тебя не увольнял. Фирма «Мираж» продолжает свое существование. Она не распалась, Я не знаю, что ты себе надумала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});