— Великолепно. Потрясающе. Хотите посетить шикарный ресторан? Или настоящее французское бистро? Выбор за вами.
— О, я выбираю настоящее бистро.
— Неподалеку от меня есть одно. Мое любимое. Мне кажется, вам там понравится. Я могу заехать за вами, к примеру, в восемь тридцать.
Она взглянула на часы:
— Здесь ужасное движение. Я могу взять такси и приехать туда.
— Раз так, почему бы сперва не зайти ко мне выпить? У вас есть адрес?
Облегченно улыбнувшись, она кивнула:
— Да.
— Тогда в восемь тридцать, доктор Фил Форстер, — он засмеялся. — И напомните, чтобы я спросил: Фил — это Филлис? Или Филомена? Или «филодендрон»? Или «философия»?
«Или дура», — подумала она, улыбнувшись, и положила трубку.
Глава 16
На Елисейских полях образовалась пробка. Шофер такси, многословно ругая погоду, своих сотоварищей-шоферов и французские правила дорожного движения, въехал на тротуар, обошел дюжину других машин, чьи водители судорожно сигналили друг другу. Он быстро свернул направо в боковую улочку, несколько раз повернул и выехал на авеню Мак-Мэхон, которая оказалась такой же забитой. Изучив обстановку он недовольно пожал плечами:
— Это займет по меньшей мере двадцать минут. Вам бы лучше пройти пешком.
Фил взглянула на свои элегантные черные замшевые туфли и на залитый дождем асфальт. Ливень перешел в моросящий дождик, больше напоминающий туман. Она тяжело вздохнула. В конце концов это всего-навсего туфли, пусть даже они и стоили целое состояние.
Шофер объяснил, как добраться до нужного ей места. Фил затянула потуже пояс своего черного шелкового плаща, раскрыла зонтик и зашагала к углу Мак-Мэхон, надеясь, что правильно перевела указания таксиста.
Авеню Фош — широкая, красивая улица, на которой росли деревья и стояли фешенебельные дома, — оказалась длиннее, чем думала Фил. После быстрой десятиминутной ходьбы она подошла к дому Брэда запыхавшись, промокнув и с опозданием. Консьерж в униформе спросил, как ее зовут, сверился со своим списком и проводил Фил к лифту. Металлическая кабина, поскрипывая, подняла ее вверх.
Брэд Кейн уже ждал ее. Он был еще красивее, чем она помнила: высокий, стройный, светловолосый. На нем был элегантный темно-синий кашемировый пиджак, голубая рубашка, расстегнутая на горле, выглаженные джинсы и дорогие ковбойские сапоги. Она с улыбкой подумала, что он выглядит как парень с рекламы Ральфа Лорена.
Его глаза скрывали очки в золотой оправе. Он направился к Фил, приветливо протянув руки.
— Моя бедная малышка, — произнес он по-французски, увидев, как она промокла. — Париж попытался утопить вас. Идемте, надо позаботиться о вас.
Фил, потрясенная увиденным, думала, что он, должно быть, очень богат. Его дом напоминал дворец: акры полированного паркета, огромные ковры, мебель с позолотой, прелестные венецианские зеркала, сверкающие люстры. Идя за хозяином через холл. Фил заметила на одной стене огромное полотно Рембрандта… а это наверняка Ренуар… а это, может быть, Коро?
— Идемте, — резко сказалгон и, взяв ее за руку, повел через гостиную, по коридору, в спальню. Фил застыла на пороге.
— Быстро, снимайте туфли, — сказал он, — и чулки. Она тупо уставилась на него. Он подошел к столику возле кровати и нажал кнопку звонка. Затем, повернувшись и взглянув на нее, рассмеялся:
— Все в порядке. Я не собираюсь соблазнять вас. Я всего-навсего попрошу моего слугу высушить их. В конце концов, не можете же вы весь вечер сидеть с мокрыми ногами.
Фил знала, что краснеет, и понимала, что он смеется над ней. Она сердито подумала, что не чувствовала себя такой дурой с тех пор, как ей было семнадцать лет.
Он указал на ванную:
— Там вы найдете тапочки и полотенце. Фил отправилась в ванную, закрыв за собой дверь. Она сняла колготки, пригладила волосы и прижалась горящими щеками к прохладному полотенцу.
Махровые шлепанцы оказались ей велики, и Фил глядя на свое забавное отражение в зеркале — сексуальное черное платье в сочетании с яркими пушистыми шлепанцами, — криво улыбнулась. Глубоко вздохнув, она взяла себя в руки и, шаркая шлепанцами, отправилась на поиски Брэда.
— Привет, — стоя в дверях, она нерешительно улыбнулась. — Извините, я опоздала, но движение… и дождь…
— Это не имеет значения, раз вы здесь. — Их глаза встретились. — И такая же красивая, какой я вас помню.
Молодой азиат в белой униформе стоял за ним, держа в руках ее мокрые туфли.
— Дайте Франсуа свои остальные вещи, — сказал Брэд. — Он их высушит.
Фил так и сделала. Франсуа исчез. Брэд подвел ее к креслу и попросил сесть. Она выполняла все, удивляясь своей покладистости: обычно приказывала она. Фил поражалась, насколько легко она перешла к своей новой роли подчиненной и насколько это оказалось приятным. Она молча смотрела, как, взяв полотенце, Брэд опустился перед ней на колени. Он снял тапочки, затем, взяв ее правую ногу, принялся нежно вытирать ее.
Взглянув на Фил, он улыбнулся:
— Знаете, немногие женщины могут похвастаться красивыми ступнями после долгих лет хождения на высоких каблуках и тесной обуви. Но у вас прекрасные ноги. Изящные, гладкие, красивые. Тонкие, грациозные, словно у породистой лошади.
Увидев его на коленях перед собой, держащим ее ногу. Фил испытала такое эротическое напряжение, что задрожала.
«Дура, — яростно выговаривала она себе, надевая шлепанцы и идя вслед за Брэдом в огромный зал. — Ты здесь всего пять минут и уже дважды успела подумать, что он хочет тебя соблазнить».
— Садитесь, дорогая доктор Форстер, — с этими словами он подвел ее к обтянутому роскошной тканью дивану напротив пылающего камина. — Пока вы будете греть свои прелестные пальчики, я попытаюсь возместить нанесенный дождем ущерб и налью вам выпить.
Шампанское уже стояло в серебряном ведерке на столике сбоку.
— За счастливую случайность, — он поднял свой бокал и пристально посмотрел в глаза Фил, — благодаря которой мы вместе оказались в самолете. И за то, чтобы я снова увиделся с вами.
— Судя по всему, вы много времени проводите в самолетах, — заметила она, вспомнив их разговор.
— Мои дела вынуждают меня много путешествовать. Она аккуратно скрестила ноги и осторожно пригубила шампанское:
— А чем вы занимаетесь?
— Вы удивитесь, когда я вам скажу, — он улыбнулся. — Я — владелец одного из самых больших животноводческих ранчо в Америке.
Фил в изумлении расхохоталась:
— Я представляла себе настоящих ковбоев совсем не такими.
— Сейчас я не ковбой. Но был им. И даже теперь, если надо, могу. Когда я был мальчишкой, мне очень нравилось ездить верхом и сгонять скот в стада. Теперь все это — цифры и проценты, налоги, полезные площади, правительственные субсидии и лобби, и еще миллион проблем. Но, наверное, я до сих пор люблю это. Или, по крайней мере, люблю землю. И традиции. Ранчо Канон создал мой дед. Когда он умер, ранчо унаследовал мой отец, а теперь им владею я. Ему всего три поколения, и оно не может считаться старейшим в Америке, но это ранчо — одно из немногих все еще остающихся в одной семье.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});