Читать интересную книгу В обличье вепря - Лоуренс Норфолк

Легенда о съемках «Ничтожности» гласила, что для того, чтобы сделать финальную сцену, Рут увезла Поля и небольшую съемочную группу в Аризону, в пустыню. Персонаж, которого играл Поль, потерял все: дом, работу, жену, детей, друзей. Он бежит в пустыню, где, согласно сценарию — как объяснила Рут в синдицированных интервью, появившихся во французской прессе, — он должен «раствориться окончательно», не больше и не меньше.

Начала она с серии очень длинных кадров, на которых Поль съежился до размеров маленькой черной точки в беспредельной пустоте пейзажа. Следующие кадры были сняты с большим приближением и фокусировались на его лице. Поль все идет и идет, но к камере не приближается. Он не потеет. И складывается такое впечатление, что совершенно не устает. «Его лицо лишено всякого выражения потому, что он не знает, кто он такой и что ему делать дальше, — прокомментировала немного позже этот эпизод Рут, и интервьюер счел, что она имела в виду персонажа, которого играл Поль, а не самого Сандора. — В этой точке ориентиров у него не осталось уже никаких, в полном соответствии с тем, что прописано в сценарии».

Из-за жары начались чисто технические неполадки с камерой. Лицо у Поля было сухим потому, что пот испарялся. Всякий раз, как он приближался к камере, Рут приказывала погрузить оборудование на машину и отъехать еще на полмили. И так шесть раз кряду. На седьмой Поль сорвался и побежал. Они снимали, как он бежит, из кузова грузовика. А потом все началось снова.

Критики заговорили о том, что в игре Поля в «Ничтожности» появилась некая не свойственная ему ранее пронзительность. Когда дистанции между камерой и персонажем не стало, сквозь гладкий фасад безупречной актерской техники начала вдруг пробиваться неуловимо притягательная нотка. Появились и особо прозорливые: я всегда знал, что в нем это есть, но где-то глубоко и никак не может толком пробиться наружу. Нужен был по-настоящему смелый режиссер, чтобы обнаружить и сделать явным это скрытое качество: Поль Сандор одновременно и жить не мог без своей профессии, и откровенно ее презирал.

Итак, Рут заставила его бежать бегом под палящим солнцем. Заключительная сцена «Ничтожности» была смонтирована из многочасового материала, отснятого в тот день: персонаж Поля пытается встать на ноги; спотыкается, катится вниз по невысокому склону; поднимает руку, словно пытаясь отбить невидимый удар; ползет на четвереньках; пытается рывком подняться с земли. Когда Сандор окончательно перестал двигаться, съемочная группа взбунтовалась; почти бесчувственного актера занесли в грузовик и отвезли во Флагстафф, в больницу. Позже и Рут, и сам Сандор напрочь это отрицали.

Машина остановилась.

Ресторанчик, расположенный прямо напротив темной громады Северного вокзала, Солу был хорошо знаком. Там так и не заменили белые льняные скатерти бумажными, а зеленые кожаные банкетки — стульями, которые куда удобнее было бы передвигать по залу. Помещение было Г-образным, и одна его половина длинным рукавом уходила в глубь здания. Лампы, скопированные с фонарей на мосту Александра III, горели желтым светом, который отражался со стены на стену при помощи поставленных под углом зеркал. Точно такие же зеркала обрамляли и расставленные по этому гулкому пространству квадратные колонны. Заходя в ресторан, Сол увидел самого себя, идущего навстречу. Внезапно краем глаза он ухватил лицо Рут. Хитрая особенность ресторанного декора заставила ее лицо отразиться и исчезнуть настолько мимолетно, что Сол какое-то время не мог решить, действительно ли он ее увидел или только подумал о ней. Он остановился и обернулся кругом, оглядывая колонны и стены в поисках того случайного сочетания линий, которое сделало этот эффект возможным. Но отражение исчезло, и поймать его еще раз у него не получилось. Ни Рут, ни Сандора, ни прочих людей, которые могли ужинать с ними, в пределах прямой видимости не было.

Вдоль стены первого зала шла барная стойка. Посетители, ожидающие свободного столика, и большая группа молодежи в прикиде, обычном для американских тинейджеров, сосуществовали возле нее, старательно друг друга игнорируя и разговаривая настолько громко, насколько вообще это было возможно. Сол, бормоча извинения, протиснулся дальше.

— Мсье Мемель, какая честь для нашего заведения! — Перед ним материализовался метрдотель, — Мадам Лакнер и ее гости уже здесь.

Он скользнул вбок, чтобы сопроводить Сола к нужному столику, попутно окинув взглядом бар и ближние к нему столики и неодобрительно покосившись на подростков.

Самая дальняя часть ресторана была немного приподнята над общим уровнем пола и частично изолирована от взглядов других посетителей цветными панелями из непрозрачного стекла. В этом безвкусном святилище за круглым столом, уже заставленным полупустыми бутылками вина, сидела вся компания. Заметив его, Рут встала, протиснулась за спинками соседних с ней стульев и поцеловала его в щеку — как клюнула. Из десяти-двенадцати мужчин, сидевших за столом, двое подняли головы, без всякого любопытства посмотрели на него и вернулись к прерванному разговору. Третий, с противоположного края стола, смотрел не отрываясь. Сандор.

— Рольф, Витторио, Джулиан, Франсуа, Эрно, Этан… — Рут принялась перечислять одного за другим, и каждый, до кого доходила очередь, поднимал голову и делал короткий приветственный жест, — В основном моя съемочная группа. А это, — она заговорила громче, чтобы привлечь общее внимание, — Соломон Мемель, которого вы все прекрасно знаете.

Сол неловко помялся, когда все взгляды вдруг разом обернулись к нему. Те, что поближе, начали говорить какие-то любезности, и он даже попытался разобрать, что именно. Шум у барной стойки, у него за спиной, поднялся еще нотой выше. Внезапно из общего гама у входа в ресторан выделился один, явно чем-то недовольный голос.

— Твою мать, — пробормотала Рут.

Она протиснулась мимо Сола и пошла через весь зал — к источнику звука. Сол проследил за ее взглядом, а когда обернулся назад, Сандор уже успел встать с места и тянулся через весь стол, чтобы пожать ему руку.

— Меня зовут Поль, — сказал он. — Я видел, как вы вошли. Смотрите.

Он указал на одну из стоящих посреди зала колонн, в которой в миниатюре отражалось все, что происходило возле стойки: жестикулирующий метрдотель, какая-то девушка, тычущая пальцем ему в грудь. Потом рядом с ней появилась Рут и положила руку ей на плечо.

— Проходите, садитесь. Выпейте-ка вот этого вина.

Один из членов съемочной группы, кажется, Рольф, сидевший слева от Сандора, с явным нетерпением ждал продолжения разговора. Сандор просто забыл о нем — легко и изящно.

— Что и говорить, истинная женщина. Я о Руг. Вы, кажется, знакомы еще с довоенных времен.

Сол кивнул и принял предложенную сигарету. Сандор поднес ему огоньку, но сам курить не стал. Тяжелые руки, подумал Сол. А движения легкие: как он держал зажигалку.

— Мы росли вместе, — сказал он, — А выросли в разные стороны.

Они начали говорить между собой, пока весь остальной стол собирался в кучки, перепутывался, рассыпался и собирался опять. Приходили и уходили люди. Когда народу стало слишком много — после того, как добавились еще четыре американца (какое отношение они имели к фильму, Сол так и не понял), — в оборот взяли еще один стол, установив его прямо на выходе из их стеклянной выгородки. Люди скакали от одного стола к другому, наклонялись вперед, опираясь руками о белое льняное полотно, садились на корточки между двумя стульями, вертели головами туда-сюда, как зрители на теннисном матче. Отсутствие Рут, по какой бы необходимости ей не пришлось выйти, явно затягивалось. Она так до сих пор и не вернулась.

Сандор смахнул со стола несколько хлебных крошек, угнездил руки перед собой и говорил, обращаясь к очерченному ими кусочку скатерти. Он говорил, потом искоса смотрел на Сола, который подавал свою реплику или медленно кивал в знак согласия. Возникший вокруг них мягкий кокон доверительности был творением Сандора, частью его актерской природы. И все же внимание Сола то и дело рассеивалось и уплывало куда-то в сторону от Поля, который, вероятнее всего, и сам это почувствовал, потому что прервал их аккуратно выстроенный разговор.

— Куда же все-таки запропастилась Рут? — внезапно спросил Поль, и с этими словами оба они поднялись на ноги, чтобы посмотреть поверх стеклянной перегородки.

Рут по-прежнему говорила с метрдотелем. Руку она положила ему на предплечье. Тот улыбался, и улыбка явно была несколько натянутой. За спиной у него стояла девушка из бара, со сложенными перед собой руками и капризным выражением на лице.

— Как она вам? — спросил у Сола Сандор.

Как только лицо актера появилось над перегородкой, по всему ресторанному залу начали поворачиваться головы — факт, которого он, казалось, попросту не заметил. Вопрос был прямой, и Сола он застал врасплох.