Читать интересную книгу "Боксер-7: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров"

оба боксера одновременно атакуют друг друга. Потом он пристально вгляделся в англичанина и вдруг добавил: — Но этот, который из Англии, все равно заберет!

Не успел Григорий Семенович закончить фразу, как буквально в эту же секунду англичанин действительно вырубил француза, причем так, что тот больше не сумел подняться на ноги. Это было настолько неожиданно, что наш Семеныч аж поперхнулся и зашелся в приступе кашля.

— Ну вот, я же говорил! — воскликнул он, когда я похлопал его по спине. — Все, Мишка, считай, что в финале ты с ним будешь драться!

Я и сам успел уже прикинуть, как мне вести финальный бой с этим боксером. Что и говорить — соперник он был действительно серьезный, и только что подтвердил это на ринге. У меня, конечно, был впереди еще свободный день, чтобы спокойно подумать и все взвесить, да и дождаться окончательных результатов тоже было необходимо. Мало ли что еще может произойти, мало ли кого могут поставить мне в спарринг… Но еще с прошлой жизни я привык оценивать каждого боксера прежде всего с точки зрения его потенциального противника.

Следующие поединки были не менее напряженными. Славик Калганов не смог одолеть своего соперника и вылетел с дальнейших выступлений. Конечно, он сильно расстроился, но я напомнил ему, что здесь происходит битва сильнейших, и уже одно то, что он здесь очутился, говорит о том, что он тоже принадлежит к этой касте. Тамерлан выиграл свой бой по очкам. Все-таки он в самом деле был на голову круче многих здесь. «Вот бы поставить их в пару с нашим Бабушкиным!» — неожиданно для себя подумал я.

Тем временем в финал прошли еще несколько наших советских ребят — представители тяжелой и легкой весовых категорий. А вот англичане подобными успехами похвастаться не могли: из их сборной одержали победу только двое, включая нашего задиру. «Может, хотя бы это немного подсобьет с них спесь» — мелькнуло у меня в голове. Боксерский и тренерский опыт подсказывал мне, что те, кто больше всего кичится своим «недосягаемым» мастерством и напускной крутостью, впоследствии больше всего проигрывает. Так вышло и на этот раз. Выплеснул всю энергию в пустой выпендреж — и на дело ее уже не хватило.

Ну а мы разошлись по своим комнатам, обсуждая сегодняшние поединки. Впереди оставался самый главный состязательный день — финал. По большому счету, ради него я сюда и прилетел.

Глава 10

График следующего дня был снова щадяще-восстанавливающим. Вообще, такой «шахматный порядок» — день через день — хорошо держит в тонусе, при этом не позволяя переутомляться. Однако, кроме меня, остальным динамовцам особенная усталость и без этого не грозила — ведь в соревнованиях они не участвовали.

Поэтому накануне я снова засыпал под неустанный бубнеж Сени и остальной гоп-компании, вспоминавшей все новые и новые байки из жизни боксеров. Ну а утро предсказуемо началось с нежелания этих любителей анекдотов просыпаться — несмотря на и без того поздний подъем.

— Эх-х, неужели уже утро? — пробормотал Сеня, нехотя приподнимая голову и смотря на часы, лежавшие на тумбочке. — Вроде только заснул же…

— Учитывая, когда ты привык ложиться, очень может быть, что так оно и было, — подколол его я.

— Да нет, — лениво возразил Сеня, — мы вчера вроде не поздно легли-то… почему же сейчас ощущение, что вообще не ложился…

— У меня, кстати, тоже, — подал голос Лева, нехотя сбрасывая с себя одеяло. — Как будто обухом по голове огрели. Вроде утром должен отдохнувший быть, а вместо этого…

— Потому что режим надо соблюдать, — бодро вскакивая с кровати, объяснил я. — Часы сна не с потолка взяли. А так получается, что вы свой организм насилуете. Ему спать надо, а вы посиделки устраиваете.

— Ой, да ладно тебе тоже, — отмахнулся Лева. — Чего ты опять наставника включаешь? Если бы ты сейчас не участвовал в чемпионате, то, может, и сам бы нарушал этот режим.

— Ну так в таком случае я бы и не жаловался, — резонно заметил я и отправился в душ.

Впрочем, на позднем завтраке такие, недостаточно отдохнувшие, лица были не только у наших пацанов. Все-таки некоторые воспринимают восстановительный день как праздник, хотя на самом деле это — часть все той же работы. Ну да ладно, в конце концов, это их дело.

— Эх, и почему, спрашивается, на чемпионатах перерыв только один день? — задал риторический вопрос Славик Калганов, вяло ковыряясь вилкой в своей тарелке с кашей. — Сделали бы хоть недельку. Чтобы можно было нормально поспать, погулять где-нибудь, как следует восстановиться…

— Ага, — возразил Тамерлан, — и много ты навосстанавливаешь за недельку ничегонеделания? Ты же потом выйдешь на ринг рыхлым, как холодец! Да после такого отдыха нужно будет еще неделю в зале в форму приходить!

— Ну и пришел бы, — упорствовал Славик, — зато чувствовал бы себя нормально.

— И что это был бы за чемпионат? — продолжал возражать Тамерлан, который, несмотря на все сложности своего характера, искренне болел за общее дело. — Один день работаем — месяц отдыхаем? Тогда чемпионаты можно вообще не заканчивать — как раз на год и растянется. Один заканчивается — через неделю начинается следующий!

— Так и хорошо, — развеселился Славик. — Мы же все равно, можно сказать, живем от одного чемпионата до другого. Только выматываемся сильно. А так были бы постоянно отдохнувшие.

— Чтобы быть отдохнувшим, надо просто высыпаться, — произнес Тамерлан, и Лева тут же изобразил на своем лице страдание: дескать, что вы все пристали с этим распорядком дня?

Я же спокойно закончил завтрак, не вмешиваясь ни в какие споры. За своим состоянием накануне выступлений я всегда следил жестко. Причем это касалось не только физического, но и психологического состояния. Так что ни в пустые развлечения, ни в ожесточенные споры вовлекаться в мои планы не входило. Лучше приберегу энергию для завтрашнего дня.

— Миша, — подозвал меня к себе старший тренер нашей сборной, когда я уже встал из-за стола. — Подойди-ка ко мне на минутку.

— Сейчас нашего Мишку тренером сборной сделают, на постоянной основе, — хихикнул Сеня.

— Ага, точно! — подхватил Колян. — Ну или заместителем там каким-нибудь. И все, станет большим человеком и бросит весь этот бокс к едрене фене!

— Ну и юмористы у вас,