Читать интересную книгу До белого каления - А. Квиннел

Друзья проговорили всю ночь. Было решено, что через пару дней Кризи на пароме переправится в Палермо. Он хотел в спокойной обстановке взглянуть на главную базу Кантареллы – виллу Колаччи. Оттуда на поезде он должен будет доехать до Реджо-ди-Калабрия и там пересесть на прямой паром до Мальты.

Когда они закончили разговор, уже почти рассвело, но на время друзья внимания не обращали. Им было хорошо от того, что все шло так, как во времена их давнишней службы. Когда в конце концов они встали из за стола, Гвидо взял свой блокнот и пробежал взглядом по страницам, чтобы проверить, все ли он отметил, что было нужно. Потом поднял глаза и сказал:

– Сейчас самое главное для тебя – поскорее прийти в форму.

Кризи потянулся, зевнул и мрачно усмехнулся.

– Да, в полную, боевую.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 10

«Мелиталэнд» вряд ли был шедевром кораблестроения. На воде паром сидел неуклюже и воинственно – прямые линии мачт и наклонные трубы выглядели довольно нелепо. Паром перевозил легковые автомобили, грузовики и людей на расстояние в две мили, разделявшие Мальту и небольшой остров Гоцо.

Кризи стоял на верхней палубе, поставив чемодан у ног. Отплытие итальянского парома из Реджо задержалось на двенадцать часов из-за забастовки портовиков, поэтому он прибыл в Большую гавань Мальты только рано утром. Это обстоятельство позволило Кризи избежать ночевки в гостинице большого острова, что его вовсе не опечалило – ему хотелось как можно скорее добраться до места и сразу же начать программу по восстановлению прежней формы.

Паром обогнул маленький островок Комино, из скал которого возносилась старинная сторожевая башня. Голубая вода внизу казалась живой – сквозь нее было видно песчаное дно Голубой лагуны. Кризи вспомнил, как восемь лет назад он здесь плавал с Гвидо и Джулией.

Он взглянул на Гоцо, холмы и скалы которого были круче и зеленее, чем на Мальте, на их склонах гнездились многочисленные селения. На острове жили в основном земледельцы, возделанные поля террасами спускались к самой воде.

Гоцо ему понравился еще во время прошлого визита. Место это было уникальным – другого такого он за всю свою богатую событиями и путешествиями жизнь не встречал: местное общество не признавало классового деления. Самый нищий рыбак знал, что он ничем не хуже самого богатого землевладельца. Человеку, который считал себя лучше других, надо было бежать с Гоцо. Ему вспомнились жители острова – шумные, жизнерадостные и дружелюбные, когда они узнавали чужака поближе. Вот и теперь поднялся шум – они вошли в залив Мджарр, и пассажиры старались оказаться поближе к трапу, чтобы поскорее сойти на землю.

Кризи поднялся немного в гору и дошел до бара со странным названием «Глиниглз», который расположился в старом вытянутом здании с узким балконом, глядящим на залив. Гвидо сказал, чтобы он прямо из бара позвонил родителям Джулии – они спустятся на машине и отвезут его на ферму. В баре, просторном с высоким потолком, было прохладно, на стенах висели картины с живописными видами острова, за стойкой стояли местные жители.

Кризи оставил чемодан у входа. При виде кружек, вмещавших пинту холодного пива, ему страшно захотелось пить, и он жестом указал бармену в сторону бочки с краном. Бармен – невысокий лысеющий мужчина с круглым лицом – спросил:

– Вам пинту или половину?

– Пинту, пожалуйста.

Кризи взгромоздился на высокую табуретку у стойки и положил перед собой мальтийский фунт. Пиво было холодным, янтарного цвета, он пил его большими глотками. Когда бармен отсчитал сдачу, Кризи спросил:

– У вас есть телефон Пола Шкембри?

Тот посмотрел на него пустым взглядом.

– Пол Шкембри, – повторил Кризи. – У него рядом с Надуром ферма, вы должны его знать.

Бармен пожал плечами и сказал:

– Шкембри – имя у нас распространенное, и фермеров на Гоцо – хоть пруд пруди.

Он отошел к дальнему концу стойки обслуживать другого посетителя.

Кризи скрытность бармена не вывела из равновесия. Наоборот, такой ответ ему понравился. Конечно же, бармен не мог не знать Пола Шкембри – островок ведь совсем небольшой. Но островитяне ревниво оберегали свое уединение. Эту традицию не нарушило даже массированное вторжение туристов. С чужаками они держались дружески, но ни о чем серьезном с ними не говорили, не узнав предварительно, кто они такие и что им надо. Гоцианец мог поклясться, что с родным братом не знаком, если не знал, кто о нем наводит справки.

Поэтому Кризи спокойно тянул свое пиво и ждал удобного случая задать тот же вопрос, но в другой форме. Через какое-то время он попросил еще кружку пива и, когда бармен принес ее, объяснил:

– Меня сюда прислал Гвидо Арелио. Остановиться я должен у Пола Шкембри.

Выражение лица бармена сразу прояснилось.

– Так, значит, вам нужен тот самый Шкембри? У которого ферма рядом с Надуром?

Кризи кивнул.

– Тот самый.

Бармен внимательно взглянул на него, потом улыбнулся и протянул руку.

– Меня зовут Тони. Теперь я вас вспомнил. Вы здесь были на свадьбе Гвидо и Джулии. – Он сделал жест в сторону дальнего конца стойки, указав на сравнительно молодого мужчину. – Мой брат Сэм. – Потом кивнул на мужчину в промасленной одежде. – Это Шрейк, – и еще на двоих, – Микеле и Виктор. Если они здесь не пьют, значит, управляют паромом.

Кризи вспомнил, как эта пара сначала следила за погрузкой на паром легковушек и грузовиков, а потом собирала плату за переправу. Теперь он уже не был чужаком. Тони вынул из-под стойки телефонный аппарат, набрал номер и сказал несколько слов по-мальтийски. Потом снова улыбнулся.

– Через несколько минут приедет Джойи и отвезет вас на ферму.

Сэм поставил перед Кризи еще пинту пива и показал в сторону промасленного Шрейка. Кризи вспомнил, как сильны пить гоцианцы. Если они начинали ставить по кругу на всех, это могло продолжаться целый день, а иногда и до следующего утра.

Чувствовал он себя хорошо и спокойно. На этих людей вполне можно положиться. Их вопросов ему опасаться нечего. Здесь никто ни кости ему перемывать, ни в дела его лезть не собирается, не пытается определить, что он за человек, и дружбу свою не навязывает. На острове все привыкли называть своими именами, каждый мог рассчитывать лишь на то, что он на самом деле заслужил, и делать то, что он может и умеет делать.

Не нужно только пытаться прыгнуть выше головы, круглое выдавать за квадратное и «гордиться», ибо не было на Гоцо более страшного греха, чем «гордыня». Быть «гордым» значило у гоцианцев быть заносчивым и высокомерным. И преступника, и содомита здесь еще как-то могли понять, но любой «гордец» неизбежно становился изгоем – с ним просто прекращали общение.

Кризи допил пиво и поймал взгляд Тони. Он явно принадлежал к той редкой породе барменов, которые подмечают каждую мелочь вне зависимости от того, заняты они или нет. Он двигался вдоль стойки бара, наполнял стаканы и кружки, потом подошел к Кризи и взял немного из тех денег, что лежали перед ним.

– Себе налить не хочешь? – спросил Кризи.

Тони покачал головой.

– Еще не вечер, – ответил он. Прошло минут десять, прежде чем он снова расплылся в улыбке, взял у Кризи еще десять центов и сказал: – А почему бы и нет? – и налил себе кружку пива.

Скоро Кризи узнал, что у Тони такая привычка: он всегда сначала отказывается от предложенного напитка, а потом, когда проходит минут десять, а то и полчаса, спрашивает себя, зачем он это сделал. Размышления его всегда заканчиваются широкой улыбкой и неизменным вопросом: «А почему бы и нет?»

У каждого гоцианца было прозвище. Не удивительно, что этого бармена все звали Почему Нет.

Перед входом в бар остановился видавший виды «лэндровер». Из него вышел длинноногий молодой человек с открытым лицом и волнистыми черными волосами. Он протянул Кризи мозолистую руку.

– Привет. Меня зовут Джойи. Добро пожаловать на Гоцо.

Кризи с трудом припомнил младшего брата Джулии, которому во время свадьбы сестры было только десять лет. Джойи выразительно посмотрел на Тони и получил кружку холодного пива.

– Ты ведь не очень торопишься? – с улыбкой спросил он Кризи.

Тот улыбнулся в ответ и покачал головой.

Джойи осушил сразу полкружки.

– Теперь можно жить. Я все утро собирал лук, а после такой работы очень пить хочется.

Разговор за кружкой пива был полон добродушного юмора. Английский на Мальте и Гоцо – второй язык, и по-мальтийски собравшиеся говорили редко, лишь чтобы подчеркнуть особенно важную мысль. В мальтийском языке много заимствований из арабского и итальянского, интонации и мелодика для непривычного уха могут показаться странными. Кризи знал и арабский, и итальянский, поэтому улавливал значение многих мальтийских слов.

Скоро в бар стали заходить рыбаки, которых после напряженного рабочего дня, проведенного в море, под открытым солнцем, мучила жажда. Виктор и Микеле отправились на паром – подходило время последнего рейса на Мальту.