Я кивнул, хотя не вполне понимал, к чему она клонит.
– Очевидно, продавец владеет рынком, а Гидеон – единственный, у кого есть доступ к подлинным технологиям. Послесмертным «топливо» необходимо, без него вам просто не жить. Это означает, что Гидеон может поднимать цену, сколько ему угодно, – в разумных пределах. Но мне непонятно, зачем ему ограничивать объем поставок.
– Он еще не раз поднимет цену, Таннер. Не беспокойтесь.
– Вероятно, он не может продавать «топливо» в прежних количествах. Или не позволяет процесс, или возникла проблема с приобретением сырья.
Шантерель пожала плечами.
– Ну ладно, – кивнул я. – Объясните значение сюртука.
– Человек, который подарил его вам, был поставщиком. Вот что означают «заплаты». Ну, или поставщиком был предыдущий владелец сюртука.
Я вспомнил, как мы с Квирренбахом обыскивали каюту Вадима, и сказал себе еще раз, что они действовали в паре.
– У него действительно было «топливо грез», – сказал я. – Но мы с ним столкнулись на Ржавом Поясе. Хозяин сюртука не мог быть напрямую связан с поставщиком.
Само собой. А как насчет его напарника? Похоже, Квирренбах и Вадим работали вместе не только на Рейвича. В таком случае Квирренбах мог быть поставщиком, а Вадим – его подчиненным, обслуживающим Ржавый Пояс.
Хорошо бы еще раз побеседовать с Квирренбахом. У меня накопились к нему вопросы.
– Допустим, ваш друг не имел отношения к поставкам, – предположила Шантерель. – В любом случае вам необходимо кое-что понять. Что-нибудь слышали о Гидеоне? О людях, которые исчезают, потому что задают не те вопросы?
– И что же?
– Все это правда.
Через некоторое время я позволил Шантерели сводить меня на гонки паланкинов. Рейвич вполне мог появиться на подобном мероприятии. Однако в толпе зрителей я не заметил никого похожего.
Гоночная трасса представляла собой серпантин с бесконечными подъемами и спусками; он петлял, пересекая себя то сверху, то снизу. Временами даже выходил за пределы здания, нависая высоко над Мульчей. Множество крутых поворотов, препятствий и ловушек… Некоторые участки уходили в темноту и не были огорожены, так что паланкину ничто не мешало свалиться, если возница не рассчитает скорость на повороте. В каждом заезде – или забеге – принимали участие десять-одиннадцать изящно украшенных паланкинов, а все дозволенное и недозволенное регламентировалось целым сводом правил. Впрочем, по словам Шантерели, эти правила соблюдались не слишком строго. Случалось, что возницы снабжали паланкины приспособлениями, с помощью которых избавлялись от других участников состязания, например выдвигающимися таранами – таким можно столкнуть соперника за край на подвесном отрезке трассы.
– Изначально гонку устраивали на спор скучающие бессмертные седоки паланкинов, – добавила Шантерель. – Но теперь принять в ней участие может почти любой желающий. В доброй половине паланкинов разъезжают люди, которым не стоит опасаться чумы. За один раз здесь можно было выиграть или, скорее, проиграть целое состояние.
Пожалуй, это лучше, чем охота на людей.
– Послушайте, – сказала Шантерель, когда мы покидали трассу, – что вам известно о миксмастерах?
– Не слишком много. – Я не был настроен откровенничать, тем более что на этот раз сказать было действительно нечего. Где-то слышал о них, но не более того. – А почему спрашиваете?
– Я не ослышалась, Таннер? Вы действительно нездешний. В этом можно не сомневаться.
Миксмастера появились еще до плавящей чумы. Кроме них, лишь немногим обществам системы Йеллоустона удалось пережить чуму почти без потерь. Подобно нищенствующим, они сами обеспечивают свое существование и, подобно нищенствующим, связывают свою деятельность с божественным. Но на этом сходство кончается. Нищенствующие, чем бы они ни занимались, творят все свои дела во славу божества. Миксмастера, напротив, сами претендуют на роль бога.
И в определенном смысле они в этом преуспели.
Когда американо высадились на Йеллоустоне – это был лучший период за ближайшие четыреста лет, – они имели при себе весь багаж знаний в области генетики, который был накоплен их цивилизацией. Сиквенсы геномов, карты сцепления генетических признаков и функций для миллионов земных видов, включая всех высших приматов и млекопитающих… Они знали генетику изнутри. Достаточно вспомнить, что первопоселенцы прибыли на Йеллоустон в виде оплодотворенных яйцеклеток. Их принесли в своих чревах хрупкие роботы, которые по прибытии соорудили искусственные утробы для дородового развития организмов. Разумеется, первое поколение прожило недолго, но оставило потомков, которые сохранили наследие. Их ДНК дала возможность поселенцам, прилетевшим позже, смешать кровь американо со своей, обогатив генофонд.
Однако американо этим не ограничились. Они оставили после себя богатейшие банки данных – знание, которое впоследствии стало считаться не то чтобы утраченным, но утратившим новизну. Это привело к недооценке многих тонких нюансов и закономерностей. Именно миксмастерам удалось добраться до этого кладезя мудрости. Они сделались хранителями и неустанными накопителями знаний о биологии и генетике и наладили торговлю с ультра, которые время от времени подбрасывали им крохи информации – инопланетные геномы или технологии управления генетическими процессами, открытыми в других системах. Но, несмотря на это, миксмастера редко оказывались у кормила власти Йеллоустона. В системе правил клан Силвест, древний род, пропагандировавший постижение высших материй при помощи кибернетических методов расширения сознания.
Конечно, миксмастера не остались без средств к существованию, поскольку не все жители системы были адептами доктрины Силвеста. Крах опыта Восьмидесяти заставил многих разочароваться в идее трансмиграции. Миксмастера действовали осторожно: они исправляли генетические аномалии новорожденных, находили и ликвидировали дефекты, добиваясь чистоты наследственных линий. Результаты этой работы были тем незаметнее, чем выше становился уровень исполнения. Она была сродни безупречному убийству, когда со стороны кажется, что преступление словно и не совершалось, и вскоре никто не может вспомнить даже имя жертвы. Миксмастера работали подобно реставраторам, что восстанавливают шедевры, стараясь ничем не выдать своего вмешательства. Они владели искусством трансформации – могучей силой, которой до поры позволяли проявляться очень ограниченно. Общество не могло вынести одновременного воздействия двух столь могущественных систем, и на каком-то уровне миксмастера это понимали. Дай они волю своему умению, и общество Йеллоустона разлетелось бы на куски.
Но потом началась эпидемия, и общество разлетелось на куски. Но, подобно осколкам астероида, взорванного слишком слабым снарядом, эти осколки не набрали достаточной скорости, чтобы рассеяться необратимо, и вскоре с треском и грохотом соединились. Общество Йеллоустона возродилось – раздробленное, слепленное кое-как из фрагментов и готовое рассыпаться в любой миг. Общество, в котором кибернетика была немедленно приравнена к