Но тут внезапно всё пропало. А это просто Шурка — Щербатый — выхватил у Миши волшебный лорнет. Ему надоело ждать своей очереди, и он поступил так, как обычно поступал с младшими ребятами. Миша хотел было отнять у Щербатого лорнет, но Натали его остановила.
— Не обижайтесь, Мишель, — ласково попросила она. — Вы достаточно долго держали лорнет. Александр просто не выдержал. У него не хватило терпения ждать. Я прошу прощения у вас за него, Мишель.
И Миша смирился. Он посмотрел на Щербатого и понял, что с «грозой Арбата» происходит что-то неладное. Щербатый с жадностью всматривался в лорнет и то, что он там видел, вызывало у мальчика почти ужас. Щербатый покраснел и прикусил губу. Потом он заморгал, и Мише показалось, что Шурик этим морганием пытается отогнать слёзы. «Что это он?» — удивился Миша.
Натали с сочувствием смотрела на Шурика. А тот вдруг нечаянно (или нарочно, не известно) уронил лорнет. Так и разбился бы волшебный лорнет, если бы, конечно, был бьющимся, если бы не Миша, который ловко, как настоящий циркач, подхватил его у самой мостовой. Щурик ничего не говорил. И тут Миша вдруг вспомнил всё, что сегодня произошло у них во дворе. Он даже как будто услышал нахальный голос Щербатого: «Цыц, козявка, брысь под лавку!»
— Вот это да! — подумал Миша и покосился на Щербатого. А тот молчал и сильно наморщил лоб. Видно, обдумывал что-то важное.
И тут Даша, которая до сих пор с удовольствием рассматривала незнакомый город и его жителей, спросила Натали:
— А что же случилось с Циннобером в конце сказки? Он стал царём?
— Нет, нет, — ответила Натали и сильно покраснела. — Я вам потом расскажу.
— Нет, мы хотим сегодня, нет, нет, мы хотим сейчас, — дружно завопили Миша и Даша. Шурик почему-то к этой просьбе не присоединился.
— Ну, хорошо, — сказала Натали. — Он утонул в ночной вазе.
— Что это за ночная ваза? — не понял Миша.
— Это просто горшок, я слышала, что ночной вазой раньше называли обычный ночной горшок, — и Миша с Дашей громко засмеялись.
Натали ещё сильнее, почти до слёз покраснела, а Шурик отвернулся, плечи его опустились.
— А мне всё-таки жаль крошку Цахеса, — тихо проговорила Натали. — Он плохо жил и ужасно умер.
— Так ему и надо, — весело произнёс Миша и покосился на Щербатого.
— Не хочу больше быть грозой Арбата, — вдруг заявил Шурик.
И Миша его понял и перестал смеяться.
— А мне тоже жаль крошку Цахеса, — перестав смеяться, тоже объявила Даша. — Но он очень уж мерзкий.
— В жизни много сложного. — печально заметила Натали и взмахнула своим волшебным веером… и все оказались в детской Даши и Миши. Правда, Шурик сразу забеспокоился.
— Ты у нас в гостях, — заметила беспокойство мальчика Даша и успокоила его.
— Не дрейфь, Щербатый — гроза Арбата, — снизошёл Миша. Ему сейчас было спокойно и хорошо, не то, что тогда во дворе.
Но Натали посмотрела на Мишу с недоумением и печалью. Миша про себя удивился, что он теперь постоянно сверяет свои слова, действия и переживания с Натали, с выражением её глаз, с оттенками её голоса… Удивляйся, не удивляйся, но это было так, и ведь, что самое главное — Натали не отчитывала, не грозила пальцем, а просто посмотрела на Мишу, и Миша уже заёрзал на своём стуле. Вот такие дела!
Шурик промолчал и тихо произнёс:
— Не буду я больше ни грозой, ни громом, ни молнией. Просто Шура или Александр.
Натали рассмеялась своим мягким, лёгким смехом, но внезапно замолчала, прислушиваясь.
— Чу, — прислушалась Натали. — Нас сейчас посетит ЧУДО! Пусть сбудутся все ваши мечты!
Все застыли и напряжённо прислушивались.
Но ничего не происходило. Натали покачала головой:
— Чудо было близко, но не осенило нас. Но это ничего, не расстраивайтесь. Давайте лучше представим себе чудо…
Натали брызнула на стену комнаты своими знаменитыми духами и попросила Мишу смотреть на это место на стене.
— Думай о чуде, — попросила Натали. И… о, чудо! — на обоях начала проявляться картина.
— Ой, здорово! — крикнула Даша, и было непонятно: относилось её высказывание к появлению картинки или к самой картинке.
— Ох, Мишель, успокойтесь, наконец, — взмолилась Натали.
— Я тут ни при чём. Это же обыкновенное чудо.
Но видно было, что Натали с ним не согласилась, но промолчала.
— А теперь, вы, Дашенька.
Даша уставилась на стену и на ней очень быстро появилась картинка.
— А что означает это чудо, Дашенька?
— Это значит, что ты осталась с нашей семьёй навсегда, — прошептала Даша.
— Но ведь то, что мы сейчас вместе — это уже ЧУДО. Я ведь из другого века, — мягко напомнила Натали.
— Нет, я хочу… чтоб всегда… — забормотала, запинаясь, Даша.
— Александр, теперь вы, — предложила Натали гостю, чтобы отвлечь Дашу от печальных мыслей.
— Шурик сильно засмущался. На стене возникла картинка.
Все с вопросительным удивлением воззрились на Шуру.
— Это моя бабушка. Она сейчас больна, не встает с постели. А когда я был маленьким, мы с бабушкой часто гуляли и ездили летом отдыхать. А теперь…
Шурик опустил голову, чтобы никто не увидел его лица, и особенно глаза.
— А теперь ты, Натали, — попросила Даша.
Натали только взглянула на стенку и там сразу появилась картина.
— Это же просто икона. Какое же это чудо? — разочарованно произнёс Миша.
— Нет, нет, что вы, Мишель. Это самое настоящее чудо. И я вспоминаю это всегда, когда думаю о чуде. Миша, вы потом всё поймёте. Я уверена.
— Но почему слово ЧУДО так легко перерастает в чудовище, а? — неожиданно спросил Миша, и глаза его заблестели.
— Давайте посмотрим и на наших чудовищ, — так же внезапно предложила Даша.
— Давайте, давайте, — обрадовался Шурик, и, наконец, отвлёкся от печальных мыслей.
у Миши…
…у Даши…
у Шурика…
И вот что получилось…
— Что же у тебя такое маленькое чудовище? — рассмеялся Миша.
— Он только ростом маленький, а чудовище-то он большое, даже огромное, — возразил Шурик.
Видно, всё-таки сильно его задел чем-то этот крошечный деспот Циннобер. Чем же это?
А вот у Натали получилась сначала такая картина.
А Шурик подумал и кивнул.
— А где же тут чудовище? — изумились дети.
— Все, кроме Иисуса, толпа, — совсем непонятно ответила Натали.
А Шурик подумал и кивнул.
Потом Натали высмотрела это… Дети начали щуриться, думали, что картинка слабо проявилась.
— Да там ничего нет. Потому, что Иисус Христос простил своих мучителей.
— И ты тоже простила? — удивилась Даша.
Я не могу их простить или осудить. У всех своих грехи и слабости… — начала, мучительно подбирая слова, Натали…
Но тут: «Вы уже легли?» Это мама. И Натали взмахнула веером. В тот же миг Миша, Даша и Шурик очутились в своих кроватках. Натали улыбнулась, поправила одеяло у брата и сестры. Послала воздушный поцелуй Шурику, который спал у себя дома. И легла рядом с Дашей и тут же превратилась в куклу. Опять произошло чудо, но его уже никто не видел. А в остывающем ночном воздухе реяли ещё горячие слова «цыц», «чу», «ша», «ща»… Они скалились, настораживали, предупреждали, угрожали… Но все люди, взрослые и дети, спали, поэтому слова, покружив по комнатам, остывали, твердели и превращались в обычные мирные предметы — в «циркуль», в «чулки» и тут же превратились в «колготки», в «шапку», в «щегла»…
Как же люди будоражат за день все окружающие предметы, накаляют их и даже воздух своими переживаниями! И только ночь всех угомонила.
Об оскорбленном достоинстве
(эмоциональный практикум для взрослых)
Мы достаточно говорили об агрессивности, которая буквально поразила наше общество, но сейчас обсудим вопрос очень сложный и, казалось бы, несущественный в детстве — об оскорблённом человеческом достоинстве ребёнка и возникающей на этой почве мстительности.
Ребёнка может очень сильно ранить, более того, сломать ситуация, в которой он оказывается оскорблён и унижен и особенно в присутствии других детей и взрослых. Переживания его ничуть не слабее, чем у взрослого в аналогичной ситуации. А ведь мы прекрасно помним, что в прошлом веке люди за свою поруганную честь готовы были расплатиться собственной жизнью.
Постарайтесь не пропустить этого момента — когда ребёнок испытывает мучительное переживание униженности. Если у вас прочный доверительный контакт с ребёнком, он в первую очередь прибежит к вам поделиться своим детским (а это отнюдь не значит — маленьким) горем. Ведь от этого ему станет легче, особенно если взрослый найдёт поддерживающие, восстанавливающие достоинство слова. Лучше всего обнять ребёнка, прижать к себе и слова утешения и поддержки как бы нашёптывать ему на ушко, даже если рядом никого нет. Этим символическим жестом вы как бы сообщаете ребёнку: «я очень ценю твоё доверие, и ни одна душа не узнает о том, как тебя унизили, но мы с тобой вместе выдержим всё и выйдем победителями из ситуации».