Читать интересную книгу Предатель. Ты врал мне годами (СИ) - Арина Арская

не выносят шкатулку с мамиными украшениями.

— Вспомнила, — киваю я. — Но у тебя и сомнений не было, что я все проглотила.

А почему нет?

У отца — серьезные проблемы с долгами и игровой зависимостью, поэтому я вполне могла ради него закрыть глаза на оплошность Богдана ради его денег, статуса и положения его семьи в обществе.

Женщины многое готовы терпеть, лишь бы их семья была в безопасности.

— Да, я думал, что ты меня поняла, — Богдан пожимает плечами и опять замолкает.

Взгляд мрачный и тяжелый.

— Поняла?! Нет! Не поняла!

Кивает и отводит взгляд в сторону, намекая, что разговор окончен и нечего тут обмусоливать.

— Тебя не смутило…

— Нет! — повышает он голос и вновь смотрит на меня. — Не смутило! И эта не та тема, которую я хотел повторно поднимать и обсуждать с тобой, потому что… потому что все было для меня решено! И да! Я посчитал, что ты это решение поддержала!

— Я тебе, что, дебилка какая-то?! Ты мне про внебрачную дочь, а я в ответ молчу?!

Я в ответ принимаю все это говно без возмущений?!

— Но ты плакала, — Богдан опять пожимает плечами. — Ты после того разговора ты сутра плакала.

— От усталости!

Да, я проснулась от крика Аркаши, который заполз к нам на диван и требовал покушать, и заплакала. Спряталась под пледом.

— Я займусь нашим лягушонком, — пообещал Богдан и подхватил Аркашу на руки.

— И его старшей сестренкой, которую пора тоже будить.

Я завернулась в плед, встала с дивана и торопливо побежала прочь. Пока была возможность, надо было прятаться от своих гиперактивных динозавриков и спать.

— Ты себя убедил, в том, что я тогда тебя услышала и поняла… — сдуваю локон со лба.

— Я не отрицаю.

— Типа признался и можно дальше жить со спокойной совестью?

Богдан приглаживает волосы и открывает заднюю боковую дверцу машины:

— Поехали.

Лимит его слов на ближайшие пару часов исчерпаны. Он опять будет молчать и изводить меня усмешками, ухмылками и приказами выпить таблетки.

— Нам надо просто взять и развестись без этой глупой суеты! — я почти кричу на Богдана, который задумчиво смотрит вдаль. — Это все не имеет значения!

Это крик отчаяния.

И я кричу не о разводе как таковом, а своей боли.

— Вот какой ты меня женщиной считал? — подхожу к нему и заглядываю в его хмурый профиль.

— Той, которая тебя не любит?

Богдан переводит на меня недоуменный взгляд.

— Только та, кто не любит, может начхать на такое признание, — судорожно шепчу я, — и молчать. Молчать без желания разобраться.

— Возможно, я считал, что ты настолько меня любишь, что безоговорочно приняла мою сторону, — его глаза вновь темнеют гневом. — Любила вопреки. Любила и знала ценность нашей семьи. Любила и хотела сохранить нашу семью.

— Вот как?

— Да, — на его щеках играют желваки, — возможно, у нас разные представления о любви?

У меня с ресниц срывается слеза. Богдан подает мне руку:

— Ты еще не передумала? Можно поплакать и дома.

Его слова действуют как отрезвляющая пощечина. Я вытираю слезы и неуклюже заползаю в машину:

— Черта с два я передумаю.

Глава 38. Ненавижу

Квартира у Кристины — большая и просторная. Не хрущевка, и рядом с Покровской. Наверное, комнаты три-четыре.

Хозяйка встретила нас с высокомерным молчанием.

На несколько секунд опустила взгляд на мой живот, хмыкнула и снисходительно посмотрела на

Богдана, который что-то не бросился ее обнимать и целовать.

Сейчас она сидит в кресле перед нами, грациозно закинув ногу на ногу. На ней шелковый кокетливый халатик и домашние тапочки на каблучках.

— Какая пара, — усмехается она, — но как-то счастья в ваших глазах маловато.

— Кристина, — Богдан откидывается назад, — давай ты тон сменишь.

Так с любимой женщиной не говорят.

— Можно узнать, зачем ты пришла? — Кристина переводит на меня взгляд.

Хороший вопрос.

Для начала, посмотреть в ее глаза, и Кристина смотрит на меня все так же, как и тогда, когда она была мелкой провокационной девочкой.

Она все так же ненавидит меня.

— А где твоя… — кладу руки на живот, который подозрительно спокоен, будто малыш внутри внимательно слушает наш разговор, — ваша дочь?

— А зачем ей присутствовать?

— За тем, что все с нее и началось, — пожимаю плечами и сдержанно улыбаюсь.

— Где она? Она ведь так хотела, чтобы о ней я узнала. Может, я хочу с ней познакомиться поближе.

— А, может, тогда мне к твоим детям прийти, м? — с вызовом спрашивает Кристина. — Тоже потребовать встречи и поближе познакомиться?

— Крис, — коротко и строго говорит Богдан и смотрит на Кристину прямо и напряженно. — Ты правда этого хочешь?

Кристина переводит на него яростный взор, и по ее лицу пробегает мелкая судорога, от которой дергается левое нижнее веко.

— Ты зачем ее притащил?! Чтобы что?! Она мне тут не нужна! Я и так натерпелась, а ты решил меня еще больше унизить?! Столько лет…

— Где Доминика? — Богдан перебивает Кристину.

— Гуляет с друзьями.

Богдан смотрит в сторону окна. Над бровью пульсирует венка гнева, а челюстикрепко сжаты.

Кристина врет.

Доминика прячется? Играет бедную-несчастную жертву, которую я избила? Или причина того, что она не торопится показываться нам на глаза, кроется в другом?

Она боится гнева Богдана?

— Доминика! — гаркает Богдан так громкой и зло, что я и Кристина обе вздрагиваем. — Выходи! Я

знаю, что ты дома! Ты сегодня никуда не выходила!

У меня на загривке волосы привстали от громкого гнева в голосе Богдана. Он разъярен, и у него кончается терпение.

Я даже хочу отодвинуться от него и вжаться в угол дивана, как маленькая девочка.

— Не