Это сейчас… А тогда вместе со всеми с недоумением взирал на статую. Она вызывала тревогу, ощущение забытой вехи погибшей цивилизации. Но какой цивилизации? Сфинкс пустыни с загадочной усмешкой молчал. Ничего не дал нам и осмотр металлического покосившегося скелета здания. Между зданием и статуей под слоем песка нашли круглый люк. С трудом открыли крышку и увидели уходящие в глубину ступени.
— Закройте люк, — приказал капитан. — Подземелье потом. Сначала осмотрим поверхность.
Прошли еще километра два. Ракета утонула за горизонтом. Компасы не работали, словно планета лишилась магнитного поля. Среди пухлых холмов четко вырисовывался на белесом небе единственный ориентир — силуэт статуи. За нами цепочкой тянулись глубокие следы. Мы надеялись, что они приведут нас обратно к вездеходу. Это был просчет.
Пустыня, до того неподвижная и немая, вдруг зашевелилась и заговорила звенящим шепотом. Задымились макушки барханов, поползла, скручиваясь в желтые веревки, струистая поземка. Потом поднялся сильный ветер и началась песчаная круговерть, быстро стершая наши следы.
Обернулись, но ориентира своего не увидели. Горизонт затянуло колышущейся мглой. Мы крепко взялись за руки, чтобы не потерять друг друга, и зашагали, как нам казалось, в нужном направлении. Хотя бы дойти до вездехода — там баллоны с жидким кислородом и запасы питательной пасты.
Серая пелена скрыла не только статую, но и солнце. Но мы упорно брели. Шли долго и, конечно, сбились с пути.
Ветер усиливался. Тугие струи воздуха, взвинчиваясь пыльными вихрями, пошли гулять по барханам. С шипением и грохотом налетел ураган. Тысячи песчинок щелкали по гермошлемам, потоки песка сбивали с ног.
Бурю решили переждать около скалистого обнажения. Тем более что по нашим часам на планете наступила ночь. Однако не было ни Луны, ни звезд. Ничего, кроме мчавшейся с визгом и воем песчаной мглы.
Ураган смолк внезапно. Пустыня замерла. Засверкал ночной небосвод, усыпанный мириадами искрившихся песчинок-звезд. Но на земле — непроницаемая тьма. Лучи наших фонарей выхватывали только ближние холмы, покрытые мелкой песчаной рябью.
Искать ракету сейчас не имело смысла. Надо ждать утра. Мы уселись плотнее друг к другу. Я опирался на широкую, как плита, спину Ивана Бурсова и чувствовал его учащенное дыхание. Могучим легким планетолога не хватало воздуха. Кислород кончался и в моих баллончиках. По показаниям приборов воздух планеты содержал кислород. Но годился ли он для дыхания? Я осторожно приподнял, а потом совсем откинул назад гермошлем.
— Не курорт, но дышать можно, — сказал я Ивану.
Планетолог открыл гермошлем и облегченно вздохнул. Остальные последовали нашему примеру. Мы даже вздремнули до рассвета.
Утреннее солнце осветило безрадостную картину — безбрежный песчаный океан. Мы сориентировались по солнцу, посовещались и направились на северо-запад. Там, казалось нам, была надежда найти ракету или вездеход.
Через час мы чувствовали себя как в раскаленной печи. Сколько бы ни двигались, все так же оставались в центре ослепительной и знойной бесконечности. А еще через три часа едва плелись. Голод, который ночью сосал желудки, отступил перед новым врагом — жаждой. Жгучее солнце выжимало из нас последние соки. А мы все брели и брели, с трудом вытаскивая ноги из сыпучего песка. Ступали словно по расплавленному желтому металлу.
Первым свалился с ног самый старший из нас — Яков Петрович Зиновский. Капитан подхватил биолога за плечи и помогал ему идти. Я присматривал за Иваном Бурсовым. Крупному, полнотелому планетологу приходилось туго, но он крепился. Даже разразился витиеватой бранью по адресу статуи:
— Чугунный подонок… Стоит сейчас где-то в пустыне и ухмыляется. Это он завел нас…
В горле пересохло. Сухой и шершавый язык с трудом ворочался во рту. От усталости шатало из стороны в сторону. В голове закружилось, и я готов был упасть, но в это время услышал крик Ревелино:
— Оазис! В пустыне вода… Оазис!
«Бредит», — подумал я, еле взбираясь на вершину бугра, где стоял Ревелино. На западе, куда клонилось перешагнувшее через зенит солнце, увидел деревья и блеснувшее между ними зеркальце воды.
— Мираж? — спросил я капитана.
— Не похоже, — ответил он. — В такой глобальной пустыне миражей не бывает.
Вид деревьев и воды приободрил нас. И все же мы едва доплелись до оазиса — зеленого островка в желтом океане. Последние метры преодолели чуть ли не ползком. Ивана мне пришлось тащить на спине. А оазис не пускал нас: руки наткнулись на упругое энергетическое поле. Но оно тут же завибрировало, вспыхнув на секунду голубоватым пламенем, и втянуло нас внутрь полусферы. Островок-оазис был под невидимым силовым колпаком.
Легкие судорожно расширялись. Я глотал свежий воздух, обильно насыщенный кислородом и ароматом лугов. Иван очнулся, с изумлением взирал на высокие ветвистые деревья и озерко чистейшей воды.
— Феноменально! — прошептал он. — Мы что, уже в раю? Мы умерли?
Жажда так иссушила нас, что мы забыли о всякой умеренности. Встав на четвереньки и погрузив лица в воду, пили, как животные на водопое. Потом разделись и бросились в озерко, напоминавшее скорее глубокую лужу.
Обезумев от радости, плескались, как дети, ели плоды, похожие на бананы…
Когда наши животы разбухли от воды и сочных плодов, мы вылезли на берег и осмотрелись. Диковинный оазис не имел ничего общего с пустыней. Он был инородной частью. Словно круглую травянистую платформу с деревьями кто-то поставил прямо на песок. Журчащий ручеек, впадающий в озерко, начинал течь из пустоты — от границы силового барьера. Еще одна странность — ветер. В пустыне, окружающей оазис, не шевельнется ни одна пылинка: кругом мертвая раскаленная неподвижность. Здесь же дул прохладный порывистый ветер. Густая листва деревьев звенела, переливалась серебром и чернью.
— Смотрите! — воскликнул Ревелино.
В небе, над кроной самого высокого дерева, кружилась птица. К ней присоединилась другая, влетевшая внутрь невидимого колпака неведомо откуда. Птицы описали круг и улетели в пустоту, в ничто.
— Почти все ясно, — сказал капитан.
— Модель? — спросил планетолог.
— Нет, оазис не смоделирован, это частица реальности, выхваченная из прошлого. Вероятно, из очень далекого, доисторического прошлого. Как это сделано? Понятия не имею. Но это так, братцы. Это кусок действительности…
— Поданный нам на блюдечке с голубой каемочкой, — подхватил Иван. — Феноменально!..
Похоже, что Федор был прав. Опасаясь, как бы перемещенное во времени чудо не исчезло, мы еще раз искупались, наелись впрок плодов, напились. Капитан приказал надеть комбинезоны.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});