Его речь изобиловала многочисленными паузами, вздохами и неодобрительными взглядами. Он давно уже понял, что девушка пришла сюда по собственной инициативе. Не мог барон Драго по доброй воле отправить сюда свою подопечную.
— Двадцать пять, — с ужасом повторила Виктория, почувствовав, что ее сердце замерло, а потом провалилось куда-то в пустоту. Что же теперь делать? Она ничего не получит, пока ей не исполнится двадцать пять лет. А ей еще нет девятнадцати. И хотя мистер Вестовер очень осторожно подбирал слова и выбирал самые обтекаемые формулировки, она поняла, что Дамьен использовал ее деньги в своих целях.
— Да, мисс Абермаль, я повторяю, вы получите наследство по достижении вами двадцатипятилетнего возраста или в случае замужества.
— Замужества? А замуж я могу выйти, разумеется, только с согласия моего опекуна?
— Конечно.
Воистину нет ничего тайного, что не стало бы явным. Теперь большинство событий, ранее не понятных Виктории, получили вполне разумное объяснение. Вот почему Дамьен наговорил столько гадостей Дэвиду Эстербриджу. Он не хотел потерять ее деньги!
— Но, насколько я понял, — осторожно начал поверенный, — у вас не будет затруднений в этом вопросе. Я имею в виду деньги. Барон только вчера заверил меня, что впредь ваш капитал будет неприкосновенным. «А что же он еще мог сказать, — со злостью подумала Виктория, — ведь это же был Рафаэль. Интересно, а где сейчас Дамьен?»
Она поднялась и протянула Вестоверу руку. Потрясенный поверенный некоторое время изумленно рассматривал ее, после чего молча пожал. Потом он проводил гостью к выходу, вежливо простился с ней и наконец-то вздохнул свободнее. Поменьше бы таких сюрпризов!
Виктория вышла на улицу. Дождя не было, и из-за тяжело нависающих над крышами домов темно-серых облаков проглядывали первые робкие лучи солнца. Она стояла на ступеньках, тщетно высматривая карету Фрэнсис. Она заметно нервничала и чувствовала себя крайне неуютно, тем более что несколько подозрительного вида мужчин откровенно разглядывали ее, как выставленную на продажу вещь. Куда же запропастилась Фрэнсис? Виктория с надеждой уставилась на показавшийся вдалеке экипаж. Наверное, это она! Слава Богу! Но тут экипаж приблизился, и у девушки появилось совершенно отчетливое желание провалиться сквозь землю.
— Рафаэль! — прошептала она и нерешительно помахала рукой. Теперь уже ничего не поделаешь. Что ж, пусть ругается. Во всяком случае, она узнала все, что хотела. В конце концов он ничего ей не сделает. Ну отчитает как следует, покричит… Это не страшно.
Экипаж остановился, и она подняла на Рафаэля виноватые глаза.
— Виктория! Какой неожиданный сюрприз! Значит, вы нашли нашего уважаемого поверенного.
Странно, но в его голосе не было злости и осуждения. Скорее в нем звучало.., облегчение.
— Ну, Рафаэль, я же предупреждала вас, что так и сделаю. И вы сами виноваты, не надо было ничего от меня скрывать. Вас послала за мной Фрэнсис?
— Фрэнсис? Вовсе нет. Я просто хотел еще раз поговорить с мистером Вестовером. Но раз уж я вас встретил, конечно, я о вас позабочусь.
— Хорошо… Вы не сердитесь на меня?
— Сержусь? Что вы, Виктория, совсем наоборот. Я очень доволен.
Он спрыгнул на землю и протянул ей руку:
— Пойдемте, дитя мое. Хочу вам сказать, что вы прекрасно выглядите. Как будто и не было всех этих приключений. И новое платье вам очень к лицу… Очаровательно.
Немного смущенная, но очень польщенная Виктория, улыбаясь, спросила:
— Мы поедем обратно к леди Люсии?
— К Люсии? Нет, не думаю. Мне бы хотелось провести некоторое время с вами наедине.
И только теперь Виктория внезапно поняла, что перед ней не Рафаэль. Этот человек не был загорелым. И кроме того, в нем было что-то, не поддающееся словесному описанию. Осознав свою роковую ошибку, парализованная страхом и не способная к сопротивлению, она едва отступила на шаг и застыла в оцепенении.
— Пойдем же скорее, Виктория.
— Дамьен! — чуть слышно пролепетала она, потеряв, казалось, не только голос, но и способность думать. Он грубо ухватил ее за руку:
— Конечно, это я, маленькая дурочка. Я и не надеялся, что так легко разыщу тебя. Значит, тут замешан мой братец? Ну что ж, с удовольствием послушаю, как ты с ним встретилась. Не буду скрывать, мне довольно неприятно слышать, что он в Лондоне и помогает тебе.
Вокруг было столько людей! Виктория хотела закричать, но грубая рука зажала ей рот. Дамьен схватил ее в охапку и поволок к экипажу. С трудом очнувшись, она начала отчаянно сопротивляться. Она брыкалась, насколько позволяла довольно узкая юбка, молотила во все стороны руками, старалась открыть рот, чтобы получить возможность вцепиться зубами в прижатую к ее лицу ладонь. Но он был сильнее. Она краем глаза увидела, что некоторые прохожие наблюдают за происходящим, но никто, похоже, не собирался прийти ей на помощь.
Не ожидая такого упорства, Дамьен стал действовать более решительно. Сжимавшие девушку руки показались ей железными оковами, и она поняла, что сопротивление бесполезно.
И тут Виктория услышала голос, показавшийся ей самой сладостной музыкой на свете:
— Виктория? Какого черта!
Благодарение Господу, это была Фрэнсис. К Виктории моментально вернулась надежда, а с нею и утраченные силы, и она с удвоенной энергией начала вырываться из его цепких рук. Тем более что Дамьен, очевидно, не ожидавший такого поворота событий, от удивления немного ослабил хватку.
— Фрэнсис, помогите мне, скорее! — истошно закричала Виктория.
Фрэнсис не колебалась ни одной минуты.
— Муллен, ваш пистолет, пожалуйста, — выскочив из кареты, быстро проговорила она, обращаясь к своему кучеру. Не теряя времени, Фрэнсис подбежала к барахтающейся в крепких объятиях мужчины Виктории.
Дамьен прилагал максимум усилий, чтобы запихнуть Викторию в свой экипаж, однако это оказалось довольно сложным делом, так как девушка упорно сопротивлялась, а ступеньки неожиданно оказались на удивление высокими.
— Отпустите ее, — негромко произнесла Фрэнсис, направляя на него пистолет, — насколько я понимаю, вы не Рафаэль Карстерс, а барон Драго, поэтому немедленно освободите девушку, иначе я выстрелю.
Дамьен был в ярости. Все так хорошо складывалось! Он был почти у цели, и вдруг вмешалась эта фурия. Кто она, черт побери, такая? Он с ненавистью посмотрел на абсолютно невозмутимую Фрэнсис:
— Не выстрелишь, моя милая, иначе можешь случайно зацепить эту маленькую потаскушку.
— Ошибаетесь, барон, я отлично стреляю. А вот вы будете выглядеть очень плачевно с одним ухом. И если это произойдет, Виктория по крайней мере никогда уже вас не перепутает с Рафаэлем. Итак, у вас одна секунда, барон.