Так что я сумел чудесно подкусить Майю.
– Ты не учитываешь, любовь моя, что даже и наша Италия на глазах становится в точности как те сказочные места, куда тебя потянуло. Если вся страна дружно узнала, а потом дружно забыла все, о чем вчера мы слышали по Би-би-си, значит, мы почти избавились от чувства стыда, да, от чувства стыда. Видела ты, как вчера все выступавшие спокойно соглашались, что да, что они делали то и что делали это, и будто бы ждали награды? Без каких-либо недомолвок, намеков, аллюзий, без барочных выражений, этого наследия Контрреформации. Все аферы освещены яркими бликами дня, в стиле импрессионистов. Коррупция дозволяется. Мафиозы в парламенте. Неплательщики в министерствах, а в тюряге сидят албанцы, карманные воришки. Наши порядочные люди продолжают и продолжат голосовать за мерзавцев, потому что они не верят Би-би-си и даже вообще не смотрят программы вроде вчерашней, а смотрят мусор, им подсовывают в прайм-тайм телевизионные распродажи, снятые коммендатором Вимеркате. Если застреливают кого-нибудь, организуются с помпой государственные похороны…
Мы не станем участвовать в их играх, Майя. Я опять начну переводить с немецкого. Ты вернешься в журнал, читаемый в парикмахерской и в зале ожидания у зубного. Вечером будем смотреть старые фильмы. По выходным ездить в Орту. К черту все, к черту всех, пошли они все к черту. Надо только запастись терпением. Окончательно сделавшись третьим миром, наша страна превратится в прелестный уголок. Наподобие Копакабаны. «На Копакабана, вблизи океана, там женщины невозбранно… царя-я-т…»
Майя вернула мне мир. Веру в себя. Лучше сказать, спокойное неверие в мир. Жизнь вполне переносима, если не требовать слишком много. Завтра («завтра» – это словечко Скарлетт О’Хары, я знаю, но цитаты неизбежны, ибо от первого лица разговаривать я не умею), завтра новый день.
Остров Святого Юлия опять засверкает на солнце.