Читать интересную книгу Заговор - Сергей Сергеев

– Что еще?

– Содружество наций приостановило членство Пакистана в этой организации. Причина – введение чрезвычайного положения. По крайней мере такова официальная версия. По развединформации, британцы отрабатывают поручение Вашингтона. Завтра будет сделано заявление о том, что возобновление членства Пакистана в Содружестве станет возможным после восстановления демократии.

– Когда, ты сказал? – не поверил своим ушам Мушарраф.

– После восстановления демократии.

– А если демократии у нас не было и быть не могло? Значит, никогда. – Мушарраф прервал разговор.

«Одни неприятности!» – подумал он и вытер пот со лба.

Президент сильно постарел за эти дни. Глаза приобрели затравленное выражение. Давило в левом боку. На лице все чаще стала выступать испарина.

– Вы так уверены, что Беназир ничто не угрожает? – спросил Питер улыбающегося и безмятежного Мак-Грегора.

«Случайно меня увидел в пресс-клубе или приехал специально, чтобы отловить меня здесь? Может, он и есть тот самый „контролер“, который должен присматривать за мной в Пакистане? – спрашивал себя Питер и пока не находил ответа. – Нужно присмотреться к Мак-Грегору. Все же он появился здесь явно не случайно. А значит, могут быть и другие сюрпризы».

– Я не сказал, что Беназир ничто не угрожает, – уточнил Мак-Грегор. – В данный момент президент Соединенных Штатов Джордж Буш-младший разговаривает с генералом Мушаррафом по телефону и убеждает его не делать глупостей. Он их и не сделает. Максимум, что светит Беназир, – это домашний арест на несколько дней. Но вот когда она выйдет на свободу, я бы не рекомендовал подписывать с ней страховой договор. Гарантий никаких. Жажда власти подавляет у нее даже инстинкт самосохранения.

– Загадочная женщина! – сказала Валерия.

– Все женщины загадочны, каждая по-своему, – дипломатично заметил Мак-Грегор.

– Вы давно из Вашингтона? – поинтересовался Питер.

– Прилетел позавчера и сразу в Лахор.

– Будете на открытии театрального фестиваля? – спросила Валерия.

«Она мне отлично помогает. Проявляет естественный интерес, а мне сейчас важна каждая крупица сведений об этом „яхтсмене“». Питер сделал вид, что не обратил внимания на вопрос Валерии, и прощался в этот момент с германским тележурналистом. Тот отчаялся увидеть на мониторе что-либо новое у дома Беназир Бхутто и убежал передать репортаж в свою телекомпанию.

Однако Мак-Грегор не спешил. Он дождался, пока Штайнер попрощается с коллегой, и только после этого ответил, обращаясь скорее к Питеру, чем к Валерии:

– На открытии фестиваля буду обязательно. Но я хотел бы поговорить с вами отдельно.

– Не возражаю, – улыбнулся Питер, – завтра вечером вас устроит?

Вопрос был чисто формальным. Он был уверен, что Мак-Грегор согласится встретиться в любое время.

Глава 13

Возможны варианты

Ноябрь 2007 года,

Пакистан, Лахор

Нет ничего хуже, чем исправлять чужие ошибки. Прошло уже пять лет, как Питер Штайнер был переброшен на новый участок работы и не занимался агентурной сетью в Пакистане.

Какой-то «мудрой голове» в Берлине пришла мысль, что деятельность такого опытного разведчика, как Штайнер, может вызвать осложнения в отношениях с Соединенными Штатами, воспринимающими Пакистан как свое «поле для охоты».

В результате агентура была заморожена или передана на связь сотрудникам, которые не успели «расшифроваться» и не попали в поле зрения ревнивых американских коллег.

Чтобы обеспечить максимальную конспирацию, лучший способ – вообще ничего не делать. Так, в сущности, и поступали.

Результаты оказались самыми плачевными.

Надежных агентов приобретают годами, если не десятилетиями, а растерять их можно очень быстро. Предлоги и убедительные объяснения всегда найдутся – не так посмотрел, тяжело вздохнул, информация вызывает сомнения (а кто мешает ее проверить?), в район проживания зачастили бригады наружного наблюдения.

Увидев эти грозные предостережения и тонкие намеки, любой начальник в «шпионском гнезде» в Пуллахе поморщится и крякнет: «Да гори все синим пламенем!» И, разумеется, даст строгие указания – от встреч с агентом по соображениям безопасности воздержаться.

Потом неизбежно наступал момент, когда государству требовалась достоверная информация, а откуда ее взять? Агентурная сеть в дымящихся развалинах. От бездельников, которые смотрят в рот начальству и щелкают каблуками от избытка подобострастия, толку никакого, не считая приятности общения и предсказуемости поступков.

Единственная проблема в том, что от этой предсказуемости веет кладбищенским холодом. А разбирать завалы и создавать новые агентурные сети приходилось опять таким матерым и не всегда покладистым специалистам, как Штайнер. Но уже с огромным риском и сильной потерей во времени. А иногда и ценой жизни.

«Несправедливо! Все это понимают и закрывают глаза. Своя рубашка ближе к телу. А мне что, больше других надо? Получается, что больше. Нет, пора бросать это ремесло. Буду носить штатив за Валерией, а она пусть фотографирует. У нее талант настоящего художника», – размышлял Питер, рано утром покинувший гостиницу и на арендованном автомобиле бороздящий улицы незнакомого пригорода Лахора.

Еще было прохладно и свежо, однако скоро под палящими лучами солнца воздух прогреется до тридцати градусов, а может, и больше. Правда, скоро зима, и тогда температура может упасть до минусовых значений. Не верится. Кажется, что здесь всегда жарко.

«Судя по карте, дом должен находиться на углу этой улочки, за лужайкой. Так и есть». Питер разыскивал агента, которого сам вербовал в Мюнхене.

Когда пришлось передавать «под расписку» агентурную сеть, Питер, не вдаваясь в лишние объяснения и нарушая служебные инструкции, приберег на всякий случай некоторых ценных источников, перед которыми чувствовал личную ответственность. Доверять их жизнь и безопасность тем коллегам, которым он сам не верил, было бы предательством.

Однако попытки восстановить связь с наиболее надежными людьми в Исламабаде и Карачи результатов пока не дали. Многие уехали из страны или поменяли место жительства. Некоторые стали труднодоступны из-за высокого положения в государственной иерархии.

Для того чтобы разобраться в ситуации и восстановить контакты под благовидным предлогом и без риска для агентов, требовалось время, много времени, а его не было совсем.

Питер серьезно надеялся на своего друга в Лахоре. Он наверняка владел информацией, которую особенно настойчиво требовали и Москва, и Берлин. Неудивительно, ибо пакистанец был одним из лучших специалистов по проникновению в террористические организации и неоднократно возглавлял это направление в «горячих точках».

Тогда зачем он перебрался сюда, в Лахор? Это столица Пенджаба, самой богатой провинции Пакистана. Всего в тридцати километрах граница с Индией. А базы террористов совершенно в других районах – на северо-западе.

Наверное, была какая-то веская причина. Или попросту захотел устроиться жить в красивом городе, который считается центром культуры и образования. Не зря Лахор в переводе означает «Королева городов».

«В общем, пока не очень ясно. Ничего, разберемся. Он точно поможет. Сомнений в этом нет. Главное – найти».

Питер запарковал автомобиль на прилегающей улочке, рядом с каким-то древним храмом. В случае чего прохожие подумают, что приехал турист с единственной целью – осмотреть это достойное сооружение. С подобной «легендой» в Лахоре просто – исторические памятники буквально на каждом шагу. Город космополитичен и привык к иностранцам.

Дверь открыла красивая, стройная девушка в пенджабском костюме. Коричневый орнамент ткани оживляли яркие синие вставки с тонкими линиями сказочных цветов. Карие глаза смотрели настороженно.

Неожиданно девушка улыбнулась и, не говоря ни слова, жестом пригласила Питера войти. Она провела его по темному коридору в комнату – судя по всему, рабочий кабинет хозяина дома – и указала на резное кресло из темного дерева, стоящее рядом со столом для шахмат, покрытым квадратиками из слоновой кости.

«Индийская работа, – подумал Питер, – примерно восемнадцатый век».

Он вспомнил, что его друг был из мухаджиров, как и генерал Мушарраф, которого тот хорошо знал лично. Мухаджирами называли мусульман, бежавших из районов, отошедших в 1947 году к Индии, когда вместо Британской колониальной империи в Южной Азии возникли два государства.

«Наверное, этот столик принадлежал его предкам. Кажется, он рассказывал, что дед сохранил на память о родных местах старинный шахматный столик, привезенный из Индии».

– Отец очень любил играть в шахматы, – сказала девушка и посмотрела на стену, где висела фотография улыбающегося мужчины в военной форме.

– Вы меня знаете? – спросил Питер.