голубые глаза цвета ясного неба. Ну прямо-таки эталон женщины арийского типа.
При виде такой красавицы Вальц невольно привстал со своего кресла.
Уже в следующую секунду он притушил сигарету, предложил даме сесть, а потом сказал:
– Фрейлейн Чаславска, я догадываюсь, что привело вас ко мне. – На лице Вальца появилась благожелательная улыбка. – Вас интересует, почему арестован ваш жених Петер Рауш, не так ли?
Милена, смотревшая куда-то в сторону, разом перевела взгляд на хозяина кабинета и заявила:
– Что? Какой Петер Рауш? Моего жениха зовут Петр Шнайдер.
Вальц внимательно следил за Миленой. Ее удивление не выглядело наигранным.
– Что он вам плохого сделал? Почему вы его арестовали? – негодовала она.
Практически все люди, появлявшиеся в кабинете начальника гестапо, разговаривали с ним тихо, боязливо. А эта особа пошла в наступление. Вальцу посетительница явно нравилась.
«Она могла и не знать о проделках своего жениха», – подумал он, но все-таки решил осторожно ее допросить.
– Скажите, фрейлейн, как давно вы знаете Петера Рауша?
– Петра Шнайдера!
– Пусть будет так.
– С Петром мы знакомы много лет. Но война прервала наши отношения. Я думала, что он убит, вышла замуж. Вскоре брак распался. А потом объявился Петр.
– И что?
– Он не мог часто приезжать. Война мешала. Но и видеться наездами мы не хотели, поэтому решили пожениться.
– Что ж, соединить сердца – дело благородное, – сказал Вальц, присел на стул напротив Милены и спросил: – А где он жил, откуда приезжал к вам?
– Из Праги.
– А где работал?
– Точно не знаю, но сюда, в Быстрицу, он с коллегами собирался приехать для проведения каких-то работ в горах.
Два дня назад Петр позвонил Милене и предупредил ее о том, что если немцы будут спрашивать о нем, то надо говорить, что он работает в фирме, занимающейся разведкой полезных ископаемых. Это сыграло главенствующую роль сейчас, в момент допроса.
– Что за фирма, от которой сюда должен был прибыть Петр Шнайдер? – Вальц впервые назвал его так.
– Не могу сказать, трудное название.
– Случаем не «Ауэргезельшафт»?
– Да-да, именно она.
Вальц тяжело вздохнул. Опять этот «Ауэргезельшафт». Снова все красиво получается, но не в пользу Вальца. Похоже, его кто-то водит за нос. Конечно, он мог бы ее арестовать, допросить, как и этого Рауша-Шнайдера. Но арест насторожит Разумовского, и он может вообще исчезнуть. А этот человек ему ой как нужен. Да и жалко арестовывать такую красивую женщину, да еще и дочь бургомистра, пусть бывшего.
Вальц поднялся и стал расхаживать взад-вперед по кабинету.
– Не скрою, Петр Шнайдер очень похож на одного человека, которого мы разыскиваем, – сказал он. – Вы не сомневаетесь в том, что он ни в чем не виноват. Но я должен быть полностью уверен в этом. Как только у меня на руках будут некоторые документы, запрошенные нами, я сразу же прикажу его освободить.
– Как скоро это произойдет?
– Фрейлейн, вы требуете от меня слишком многого. – Вальц расплылся в улыбке и тут же добавил: – Не смею вас больше задерживать.
Милена шла быстрым шагом, почти бежала. Нервы ее были на пределе. Она понимала, что в любой момент может быть арестована. Но бросить Петра? Не узнать, за что гестаповцы содержат его в камере? Это было выше ее сил.
Скрип автомобильных тормозов заставил ее остановиться.
Дверца открылась. Вальц вышел из машины. На его лице была та же самая слащавая улыбка, с которой он провожал Милену пять минут назад.
– Прошу извинить, фрейлейн, но я вижу, что вы очень устали. Приход к нам в гестапо явился для вас стрессом. Поэтому я считаю своим долгом подвезти вас до дома.
– Спасибо, но я сама, – заявила Милена и окинула начальника гестапо гордым взглядом.
– Да что вы, – запротестовал тот. – Прошу садиться.
Милена поняла, что отказываться бесполезно. Они с Вальце расположились на заднем сиденье. Шофер, немолодой мужчина в штатском, стронул машину с места.
Чтобы разрядить обстановку, Вальц принялся рассказывать Милене о своих молодых годах, родном Мюнхене, походах в горы. О своей службе в концлагерях он, естественно, не распространялся.
«Сейчас полезет под юбку», – подумала Милена.
Она помнила, каким лукавым взглядом Вальц смотрел на нее в своем кабинете.
Но начальник гестапо вел себя на удивление корректно.
Ехать пришлось недолго.
– Притормозите, Генрих, – скомандовал Вальц шоферу на перекрестке и спросил Милену: – Вам куда? Налево или направо?
Дорога к дому Милены вела налево. Но она была вся в рытвинах и колдобинах, что делало ее совершенно непригодной для поездки. Осенью по этой дороге проходила немецкая танковая колонна. После этого никто не собирался ее ремонтировать.
Милена видела замешательство шофера, удивленный взгляд Вальца и сразу же отреагировала на это:
– Спасибо, дальше я пойду сама.
Вальц помог ей выйти из машины.
– Всего доброго, фрейлейн. Не волнуйтесь, мы разберемся.
Когда машина Вальца отъехала, Милена устало оперлась рукой о ствол тополя, растущего у дороги. Ей не хватало воздуха, давило в груди. Она проводила взглядом ненавистный «Опель».
Тот проехал метров двести и остановился у шлагбаума, где на обочине дороги стояли четыре мотоцикла с колясками. Офицер, скорее всего, начальник караула, взметнул в знак приветствия руку, после чего шлагбаум поднялся. Два мотоцикла спереди, два сзади. Небольшая колонна быстро удалилась по дороге в сторону леса.
Часть четвертая
Операция «Крылья»
Двухмоторный «Дуглас» мерно гудел в ночном небе. Внизу, под крылом самолета медленно плыла земля, окутанная сгустками облаков. Еще час назад командир разведывательной группы майор Костров, радист Иванчук, подрывник Асланян, переводчик и знаток местности чех Ян Клапач и, наконец, он, старший лейтенант Званцев стояли на взлетной полосе и запоминали последние указания полковника Балезина. Затем взревели моторы, и бойцы услышали последнее напутственное слово полковника: «Вперед!».
Теперь все пятеро, а также военврач Каминский сидели в самолете по трое на скамейках вдоль бортов.
Экипаж «Дугласа» должен был доставить разведгруппу на партизанский аэродром, передать советско-чехословацкому отряду Коваленко оружие, обмундирование, медикаменты и запасные батареи для рации, после чего забрать раненых, больных и вернуться домой.
Звук моторов напоминал Званцеву молодость, родной заводской аэроклуб и первый прыжок с парашютом. Сейчас у всех пассажиров «Дугласа» тоже были парашюты, но только для крайнего случая. Партизаны ждали самолет, заблаговременно и тщательно подготовили взлетно-посадочную полосу.
Погода благоприятствовала полету. Мелкий дождь и плотная облачность служили надежным прикрытием от истребителей. Но все-таки все напряглись, когда инструктор Гурин, сопровождавший группу, вышел из пилотской кабины и объявил, что самолет приближается к линии фронта. «Дуглас» начал круто набирать высоту, затем с приглушенными моторами, почти