Молчание, переваривание, робкий ответ Одоакра:
— Нет… Ваше сиятельство! — добавил он.
— Во-от! А потому предлагаю замять тему следующим образом. — Вернулся, сел в кресло, начал крутиться влево-вправо. Молоток всё же у меня батя… был! Такую вундервафлю придумать! Жаль, что ни на что более или мозгов не хватило. Или воли и таланта. Даже банальную мельницу не доделал. Но всё же для местного уровня он сильно выделялся эрудицией и послезнанием, признаю. — Итак, резюме. Приказа захватывать силой у вас не было… Вы не видели такой приказ! — не дал раскрыть рта дёрнувшемуся было перебить Одоакру. — Именно ВЫ не видели, — выделил я. — Был ли он — теперь один бог знает, и сам епископ. Который, разумеется, будет всё отрицать. Какие инструкции получил ваш примипил — вы также не в курсе, вы — братья, военное дело не про вас. Логично изъясняю?
— Логично, — кивнул брат Амвросий.
— Почему примипил приказал вашим егерям убивать моих людей — вы не знаете, и за его действия не отвечаете. И приказывать ему у вас не было полномочий. Так? — Взгляд на Одоакра, тот кивнул. — А таз так, то именно ВЫ, как люди епископа, не должны, видя беспредел, устроенный примипилом, молчать.
— Превышение полномочий… — потянул Амвросий, и, несмотря на то, что за ночь его мозги в холодной и сырой замковой темнице отмёрзли, мысли в голове побежали в нужном русле.
— Да, сеньоры. — Я искромётно улыбнулся. — Мы все, втроём, валим всё на примипила, отдавшего приказ, основанный на собственном его видении ситуации. Пергаментов с наставлениями от епископа при нём не обнаружено, епископ вне подозрения, как та жена Цезаря, а значит этот мудак приказал своим бойцам совершить преступление, за которое епархия не может нести ответственность. Она виновна, что послала идиота на важное задание, и именно за это, и ни за что более, принесёт извинения. Вы пишите пергаменты, в трёх экземплярах, где всё-всё честно и в подробностях описываете, делая акцент на своём бессилии и том, что не могли влиять на политику главкома. После чего я вас отпускаю — свободны на все четыре стороны, как и рядовые братья, не замаранные в крови.
Полубратья же — бандиты, ибо исполняли бандитский приказ и не подчинялись мне, законной на этой территории власти. То, что они исполняли приказ — меня не колышит. Ни ваши воины, ни ваши егеря отпущены не будут, хотя, конечно, как только епископ признает, что совершил кадровую ошибку, я их отпущу. И чтобы они дожили до того момента, так и быть, работать будут наравне со всеми, без особых водных нагрузок. То есть в воду будут лезть как все, во время своей очереди. Как вам такое предложение?
Сеньоры переглянулись, задумались, уставились в пол.
— Епископ Лука не из тех людей, кто будет извиняться, граф, — вымолвил, наконец, Амвросий. — Вижу, что ты хочешь замять это дело, но нет. Тебе придётся ехать в Овьедо, принимать покаяние, и, скорее всего, на тебя наложат епитемью.
— Я не поеду в Овьедо! — грубо отрезал я. — Ибо хочу жить. А как у вас ценят человеческую жизнь, да не просто человеческую, а жизнь владетельного графа — недавно увидел. Хочет его преосвященство говорить со мной — пускай едет сюда сам. Или легата присылает. Я парень мирный и всё ещё готов к сотрудничеству, но только на своих условиях и на своей территории.
Ах да, ещё одним моим условием будет возвращение отца Антонио. В данный момент я не доверяю в епархии никому, кроме него — только через него готов вести какие бы то ни было дела и переговоры с епископом. Если его преосвященство заартачится, поднимаю вопрос о легитимности действий наместника Южной Епархии перед вселенской церковью. То есть, сеньоры, чтобы вы понимали, я загнан в угол и готов идти на любой поступок, до конца. Я готов поставить вопрос о том, что епископ Лука поддерживает бандитов и террористов, и что такой человек не должен сидеть в качестве наместника, представителя бога на огромной территории.
— Граф, да кто ты такой, чтобы епископы сделали по-твоему? — мило улыбнулся Одоакр. — Нет, ты можешь казнить меня за неуважение или оскорбление, но ты на самом деле в масштабах вселенской церкви пустое место.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Сеньоры, вы совсем тупые? — парировал его улыбку своей милой я, а я могу быть милым, когда надо. — Я не собираюсь его смещать. Но поверьте, — выкатил глаза и снизил тональность, — я буду ОЧЕНЬ ГРОМКИМ! — Усмехнулся, словно злодей из дешёвого голливудского фильма. — Я сделаю так, что епископа будут обсуждать в каждой таверне от Восточных Гор до Западных Равнин континента, далеко за пределами королевства. Все барды и менестрели будут петь про него издевательские похабные песенки. Нет-нет, я буду «опускать» не церковь — я прилежный христианин. А только и исключительно епископа Луку. И что он поддерживает бандитизм. И что он является «крышей», имея долю в бизнесе, в перевалке нелегальных рабов. Вы же в курсе, что в Магдалене я освободил приготовленных к продаже похищенных красивых девушек?
— Но епископ там не при чём! — возмущённо вспыхнул Амвросий.
— А кто докажет? — Победная улыбка. — Сеньоры, знаете, кто такой доктор Геббельс? В ваши загребущие ручонки не попадал человек с таким знанием ОТТУДА?
Монахи снова переглянулись. Я прав, они именно из этой службы.
— Вижу, нет. Жаль. — Наигранно вздохнул. — Доктор Геббельс был министром… Информации и пропаганды. Это такой магистрат, который ничего не производит, никакой товар. Он занимается промывкой мозгов у обывателя, чтобы обыватель думал над тем, что нужно власти, и сознательно не думал над тем, что не нужно. Так вот этот сеньор сказал великую фразу: «Большому обману верят гораздо охотнее, чем маленькому». Хочешь, чтоб тебе поверили — создай не просто ложь, а Большую Ложь! Огромную! Громандную! В неё поверят гораздо легче, и ты получишь кучу последователей. И знаете, эта фишка работала… Да и сейчас активно работает в некоторых далёких странах. Просто человек такая скотина, нас бог такими создал, только из-за этого.
Похоже парнишки не до конца догоняли мои страшилки. Жаль, но я пытался. Попробую ещё сгустить краски:
— А знаете, что ещё натворил ваш шеф? Сеньор Лука, оказывается, периодически ездит в женские монастыри и сожительствует там с монашками. Принуждает их силой. — Оба сеньора-брата от такого поворота в инфовойне скривились. — Даже если это неправда, — продолжал нагнетать я, — люди охотно подхватят эту идею, ибо она им ИНТЕРЕСНА. Это просто интересно обсуждать, и этого достаточно для распространения по тавернам! А поверить в большую ложь… И монашки от него периодически рожают! А вот младенцев этих у них забирают, и используют для обрядов по продлению мужской силы самого епископа. Чтобы этот козёл в своём возрасте скакал по козочкам, как молодой козлик. А тела потом прикапывают в специальной яме близ монастыря святой Варвары, там на заднем дворе такая есть, под шестым тополем справа. Верно говорю, гадом буду!
Братья переглянулись. Кажется, начинает доходить.
— И люди даже начнут то место искать! — победно улыбнулся я. — И ВЕРИТЬ!
— Тварь! Сволочь! — Одоакр сжал кулаки. — Ты этого не сделаешь!
А я понял, почему он так отреагировал — это не просто мои фантазии, рождённые только что, экспромтом. А, видимо, больная мозоль. Видимо за иерархами церкви подобные грешки с монашками всё же числятся, вот и сжались кулачки-то. Не про младенцев, а про посещение и принудительное сожительство с монашками, конечно же. Но без младенцев фишка не сработает — гулять так гулять, ещё больше нагнету, если придумаю.
— Но и это ещё не всё, — с улыбкой продолжал я. — Бедных инокинь его преосвященству мало, и он периодически забавляется с мальчиками из церковного хора…
— Да как ты смеешь! — Теперь Амвросий покраснел, вскочил, сжав кулаки, раздумывая, набрасываться на меня или нет. Не стал, трезво оценив силы.
— Сел! Бегом! — рявкнул я, а Одоакр, не на шутку встревоженный последствиями нападения на меня своего напарника, вскочил и принялся его успокаивать, зло искоса на мою особу поглядывая.