В Уинсоне землекопы предъявили какую-то странную коробку ученым, которым она сразу же показалась знакомой: точно такие заостренные, со скошенными краями «контейнеры» находили они ранее в сотне километров севернее, около издревле известных Дройтвичских соляных копей! В подобной упаковке доставляли соль, оказывается, и сюда, в Уинсон, точно следуя трассе сооружаемого ныне нефтепровода. Значит, ни Котсуолдские холмы, ни воды Эйвона не служили преградой для экономических связей между отнюдь не изолированными, как теперь установлено, поселениями в эпоху железа.
Размеренная жизнь британцев железного века резко нарушилась в 43 году уже нашей эры, когда на южном берегу острова высадились римские легионеры. Привычные к завоеваниям солдаты, обученные четкому строю и приемам ведения боя, быстро подавляли любые очаги слабого сопротивления. К 70 году вся Англия, вплоть до Шотландских предгорий, оказалась одной из стандартно организованных и твердой рукой управляемых римских провинций.
Так было целых четыре века. Область Котсуолдских холмов превратилась в сравнительно благополучную, плотно населенную житницу. Центром провинции стал укрепленный Кориниум, ныне заштатный английский Сайренсестер. Подходы к этой провинциальной «столице» с юга прикрывало нависшее над долиной Северна укрепление в Гринсфордже, преграждавшее с юга путь воинственным кельтам—валлийцам, которых римляне до конца покорить так и не сумели. Экскаваторщики вскрыли окружавший укрепление V-образный ров шириной 2 метра и метровой глубины. Его форма точно отвечала требованиям «Устава саперных войск» римской армии, предписывавшего точные параметры любого воинского сооружения; за соблюдение этих правил лично отвечал каждый командир легиона, где бы он ни «окапывался» — от Португалии до Армении, от Африки и до Шотландии.
Сомнений быть не могло — нефтепровод ступил на землю поздней античности. Впрочем, «свято место пусто не бывает»: не пропадать же укреплению! И древние саксонцы, как оказалось, использовали крепостные валы и рвы Гринсфорджа еще 700 лет после того, как отсюда ушли римляне. Это стало ясно, когда в Харуэллской изотопной лаборатории завершили анализ образцов угля, взятых из очага, на котором некогда готовили себе пищу здешние обитатели. Радиоуглеродный метод не обмазывает — они сидели у огонька примерно в 800 году.
Однако вернемся в римские времена. «Оккупационное начальство», а вслед за ним и местная знать отнюдь не чурались жизненных благ. Бульдозеристы, сняв дерн, обнаружили основание древних стен, которое оказалось таким массивным, что ученые решили — тут стояла роскошная вилла. Доказательством тому послужил обнаруженный здесь археологами немалый набор тессеры — так и сегодня художники и архитекторы называют каменные кубики, из которых складывают мозаику. Но лишь на богатых виллах были мозаичные полы. И перед затратами хозяева поместий не останавливались — если поблизости не оказывалось камней нужного цвета, их привозили издалека...
А вот в Эверли, графство Уилтшир, обнаружили всего лишь древнюю свалку. Но здесь была найдена свинцовая гирька от безмена с бронзовой оболочкой, сверху — бронзовая петелька для подвешивания. Весит гиря 1,3 килограмма, то есть точно четыре древнеримских фунта. Жаль, что часть оболочки пропала, а на ней как раз и могло стоять клеймо подлинной меры веса. По датировке валявшихся рядом обломков глиняных изделий установили, что продавец и покупатель стояли у безмена около 300 года.
Возможно, правда, это была покупательница. И именно ее останки потревожил ковш землеройной машины неподалеку, в долине Марлборо, у деревушки Барбьюри. Глубоко в меловых породах лежал скелет пожилой женщины, жившей в конце III века. В могилу тело опустили без гроба, но в саване и обуви — сапожные гвозди с крупными шляпками и остатки башмаков, украшенных бронзовыми бляшками, лежали у ее ног. Специалисты установили: Эрике (так сразу же нарекли ее сбежавшиеся строители) было лет сорок пять — по тем временам это уже старость, и за долгую жизнь ей приходилось не раз рожать детей. Она страдала остеоартритом, но для немолодого человека все же была в неплохой форме, даже несколько поизносившиеся зубы в4большинстве оказались на месте. Эрика стала весьма популярной, о ней писали в местных газетах, и может быть, именно «под ее влиянием» кто-то из здешних подростков станет археологом...
Римляне были просто одержимы манией дорожного строительства. От сохранившейся до сего дня Аппиевой дороги на их родных Апеннинах и до самых отдаленных уголков великой империи, повсюду они прокладывали магистрали, прямые, как стрела, и рассчитанные на века.
Так, разумеется, было и в Британии. Около Латтона, что в графстве Уилтшир, нефтепровод вышел на одну из главнейших магистралей в этой провинции — Горностаевый путь, соединявший римские военные гарнизоны на юго-востоке страны с житницей в ее центре. Надо сказать, что археологам большая часть подобных путей ныне недоступна: их маршруты древние выбрали настолько удачно, что современным строителям при реконструкции оставалось лишь уложить поверх новое покрытие, и автомобильное шоссе готово, а раскопки исключаются.
Но под Латтоном есть отрезок Горностаевого пути, в нынешнюю дорожную сеть не включенный. Интересно, что первоначально он был обнаружен... с самолета. Дело в том, что специалисты по аэрофотосъемке могут определить, нарушался ли и как именно почвенный слой в прошлом. Замечено, что поверх древних крепостных стен растительность бывает низкорослой и чахлой и созревает рано. А над давно засыпанными рвами и канавами, где корням есть куда углубляться, растения поднимаются выше и достигают полной зрелости позднее.
Около Латтона две прямые параллельные линии расселения высокостойных растений тянулись на большом расстоянии, так что не чем иным, как кюветами, сопровождающими «Военно-британскую дорогу» античных времен, они служить не могли. Так оно и оказалось: нитка нефтепровода пересекла Горностаевый путь, где скрывались несущие отчетливый отпечаток римских традиций гончарные сосуды и черепица, а в восемнадцати местах — остатки дренажной системы, которую применяли только латиняне.
Уже после крушения Римской империи тем же Горностаевым путем везли свои товары торговцы и брели странники в позднее средневековье с севера Британии на ее юг. Поэтому остроглазый студент-историк, шедший по пятам землеройной машины, и нашел здесь серебряную монету! Эксперт по нумизматике ее без труда опознал — пенни, чеканенный королем Александром III Шотландским (1249 —1286 гг.). Лицо в здешней истории значительное. Он был последним в династии подлинно шотландских монархов, и 36-летнее его царствование отличалось относительным покоем и экономическим процветанием. Сыновья монарха умерли, а единственная дочь вышла замуж за норвежского короля Эрика II, что осложнило и без того запутанный вопрос престолонаследия. Кончина Александра III, Шотландского оплакана в древних шотландских балладах: покинув Эдинбургский замок в грозу, он поскакал на юг, чтобы встретить свою возлюбленную супругу Иоланду, но в кромешной тьме сорвался со скалы под Кингхорном и разбился насмерть.
Так, несмотря на рев бульдозера и экскаватора, современные люди неожиданно для себя услышали на строительстве нефтепровода глухие удары кремня о кремень в руках одетого в шкуры человека и гул бронзы, размеренный шаг римских легионов и колокола раннего средневековья.
По материалам зарубежной печати подготовил Б.Силкин
Рафаэль Сабатини. Колумб
Маркиза, тепло пожав ему руку, одарила взглядом, от которого когда-то он едва не потерял голову.
— Доказав свою правоту, вы подтвердили правильность наших суждений, Кристобаль. Так что и нам принадлежит часть одержанной вами победы.
Кабрера подмигнул Колону.
— Остерегайтесь ее. Еще немного, и она потребует свою долю в открытии Индии.
— Она требует лишь принадлежащего ей по праву,— улыбнулся Колон. — Разве не она открыла первооткрывателя?
— Вы щедры, — маркиза еще сильнее сжала руку Колона. — Слишком щедры. Но я делала все, что в моих силах.
— И результаты налицо.
Позднее, однако, наедине с Сантанхелем, он отозвался об этих же результатах иначе.
Поселили Колона во дворце, и в тот же вечер, среди роскошных гобеленов и персидских ковров, он принимал старого канцлера, переполненного безмерной радостью.
— Вы знаете, как я верил в вас, сын мой, — без устали повторял дон Луис. — Но ваши открытия превосходят все то, что я мог ожидать, и, позвольте предположить, наверное, все то, что вы ожидали сами.
Колон добродушно рассмеялся. Наедине с доном Луисом он не нуждался в маске самодовольного гордеца и мог позволить себе откровенность.