— Остановись ты! — заорала Маша, тоже включившаяся в борьбу. — Остановись, ты его убьешь!
Вдвоем они оттащили продолжающего брыкаться Сашку, но борьбу он не прекращал. Тогда Маша, схватив его за руку, развернула к себе и влепила ему оглушительную пощечину. Сашка замер. Ему показалось, что у него оторвалась голова, но именно это привело его в чувство. Тяжело дыша, он в оцепенении повел глазами по сторонам. Заметив сидевшую на корточках Лилию, он бросился к ней.
— Придурок! — крикнула ему Маша гневно. — Псих ненормальный! Посмотри, что ты наделал!
Она показала на пол, где на забрызганном кровью линолеуме сидел, прислонившись к стене и вытянув ноги, Игорь. Уши у него распухли, нос деформировался, а левый глаз почти полностью заплыл. Из рассеченной брови по лицу сбегала струйка крови. Кровь капала также из порванной губы. Правую руку Игорь держал несколько на весу.
Маша склонилась над ним, и он что-то тихо пробормотал. Андрей побежал за врачом. Сашка сидел в стороне, пытаясь успокоить уткнувшую лицо в ладони Лилию.
Словно из-под земли в коридоре появился Сергей Сергеевич, следом за ним — школьная медсестра. Увидев поле битвы, она ахнула, попросила Андрея вызвать скорую, а сама, оттеснив Машу в сторону, склонилась над Игорем.
Взяв Сашку за руку и практически оттаскивая его от Лилии, Сергей Сергеевич сурово произнес:
— Петров, ты пойдешь со мной.
Как только они ушли, Лилия медленно отняла руки от бледного лица. Маша бросила на нее внимательный взгляд. Лилия поправила платье и пошла прочь. Казалось, ей было очень и очень холодно.
Сергей Сергеевич привел Сашку в знакомый с прошлого года кабинет завуча и приказал ждать. Уткнувшись взглядом в пол, тот послушно опустился на первый попавшийся стул. Он всё еще не пришел в себя, прокручивая в памяти жуткую картину, которую застал, появившись в коридоре. Даже сейчас, после того, как наказал обидчика, волны гнева обдавали его каждый раз, как он вспоминал происшедшее.
Сашка знал, что ему грозит исключение, но был к этому равнодушен. Зло наказано, а больше ему ничего не нужно. Учиться можно и в другой школе, разве что он не сможет так часто видеть своих друзей. Ну и ладно. В конце концов, какие они друзья, если уже второй раз им надо доказывать, что он не верблюд.
Еще с прошлого года, когда Андрей не поверил в то, что Сашка в детстве умудрился неизвестно как переместиться на берег неизвестного моря, у него осталась в душе горечь. А теперь этот дурацкий случай с иссопом. Сашка считал, что друг — это тот, кому не нужны никакие доказательства, кто способен поверить на слово потому, что это сказал ты и утверждаешь, что это правда. Но, видимо, не суждено ему иметь таких друзей, да и ладно.
У него всё равно остается Лилия — та, от которой он впервые за свою жизнь услышал: я верю тебе, потому что ты так сказал. И оттого то, что с ней случилось, только сильнее бесило его. Это было настоящей причиной, почему Сашка так разъярился: он впервые в жизни защищал нечто, что было ему дороже жизни.
За окном послышался вой «скорой помощи», который вскоре оборвался. Раздались незнакомые голоса, хлопнули парадные двери. Кто-то вошел в школу и практически сразу вышел, и тут опять взвыла сирена. На сей раз «скорая» удалялась, набирая скорость.
Через минуту-другую дверь в кабинет отворилась — на пороге стояли директор школы, за ним завуч, еще дальше виднелась фуражка сотрудника милиции. Сашка поднялся со стула.
— Расскажи нам, Петров, за что именно ты избил Игоря Коновалова, — строго спросил директор Иван Геннадьевич, когда все четверо расселись вокруг длинного стола в кабинете завуча школы.
Сашка медленно поднял глаза на сидящих напротив людей. Дальше всех находился молодой лейтенант полиции. Фуражку он снял и положил себе на колени. Рядом с ним сидела завуч Екатерина Павловна, высокая темноволосая дама, которая в прошлом году в этом кабинете допрашивала Сашку после того, как Игорь обвинил его в списывании на контрольной. Сейчас она смотрела так же, как тогда, будто собиралась просверлить в нем дырку сквозь свои иезуитские очки. А напротив Сашки удобно устроился директор, крупный седой мужчина, которого школьники видели не часто, но который, по слухам, был весьма суров к нарушителям порядка.
Сашка набрался духу и хрипло произнес:
— Я напал на Коновалова потому, что увидел, как он ударил Лилию Черницкую. Сильно ударил, — с невольной дрожью в голосе добавил он.
Директор с завучем переглянулись. Взгляд сотрудника полиции приобрел профессиональный интерес.
— Расскажи подробней, что именно ты видел, — попросил он. — Кстати, меня зовут Семен Алексеевич.
Сашка в ответ кивнул и стал рассказывать. Много времени это не заняло, тем более что после своего второго удара он практически ничего не помнил: всё дальнейшее покрывала чернота. Не успел Сашка закончить, завуч подняла трубку стоявшего рядом с ней телефона.
— Попросите ко мне в кабинет Черницкую, — коротко сказала она. — Иван Геннадьевич, — обратилась завуч к директору, — прежде чем мы продолжим, я считаю целесообразным выслушать саму Черницкую. Без ее рассказа решение об административной ответственности Петрова мы принимать не вправе.
Директор с ней согласился.
— А что касается прочей ответственности, — многозначительно кивнула она в сторону лейтенанта, который быстро писал что-то в своем блокноте, — решать не нам.
— И не нам, — поднимая голову, ответил тот. — Если станет ясно, что дело идет о защите чести и достоинства, то остальное зависит от самого Коновалова. Захочет ли он или его родители подавать иск…
— Рано здесь говорить о чести и достоинстве, — сухо прервала его завуч. — Подождем, что расскажет Черницкая.
Полицейский с готовностью кивнул. В эту минуту дверь отворилась, и дежурный по школе сообщил:
— Екатерина Павловна, Черницкую нигде не могут найти! Все классы уже обегали, даже на улице были.
Лейтенант встрепенулся.
— Разрешите, я займусь ее поисками? — спросил он.
Но тут сквозь приоткрытую дверь в кабинет вошла Лилия. Не глядя на Сашку, она прошла к столу.
— Екатерина Павловна, вы меня вызывали?
Не приглашая ее садиться, завуч сказала:
— Расскажи нам, пожалуйста, причину нападения на тебя Коновалова. Что между вами произошло?
— Я не знаю причины, — ровным голосом ответила Лилия. — С моей точки зрения, он просто взбесился.
— О чем тогда ты с ним спорила? — пристально глядя на нее, спросила завуч.
— Разве? — удивилась Лилия и бросила взгляд в сторону Сашки. — Мы разговаривали довольно спокойно… — Она замялась. — До того, как я попросила Коновалова признаться в том, что это он выкинул иссоп в окно. Я видела, как он входил в кабинет сразу после того, как оттуда вышел Петров. Так что это мог быть только он.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});