Читать интересную книгу Друзья и враги Анатолия Русакова - Георгий Тушкан

Юра ловко обогнал грузовик-тяжеловоз с громыхающими железными конструкциями и сказал:

— Я ведь поехал с тобой, Толя, не только, чтобы поохотиться вместе. Есть к тебе дело.

— Хочешь вместе со мной сконструировать карманный телевизор? — улыбнулся Анатолий.

— Ну, это когда ты кончишь десятилетку и еще кое-что в придачу…

— А разве ты окончит институт? — ревниво спросил Анатолий.

— Сдаю экстерном. Не перебивай. Речь идет о твоей работе. Не исключено, что ты будешь работать в некоем научном учреждении, там же, где я. Значит, надо кое-что знать. Скажи, ты имеешь хоть какое-нибудь представление о погоде, о верхних слоях атмосферы, о ракетах?

— О ракетах? Фейерверк, что ли?

— Сам ты фейерверк… Я спрашиваю о космических ракетах.

— Космических? — Анатолий даже присвистнул. — «Из пушки на луну»? Вот было бы здорово! Серьезно это?

— Пушка — это грезы. Ну, об этом потом. Ты о Циолковском читал?

— Читать не читал, а слышал.

— А о Кибальчиче? Жил лет семьдесят назад герой революционер Николай Кибальчич, народоволец. Он был замечательным изобретателем, но все свои знания отдал революционной борьбе. Знаешь, наверное, из истории, что революционеры-народовольцы бросили бомбу в царя Александра Второго. Вот эту бомбу сделал Кибальчич. Царское правительство приговорило его к казни. И вот в тюремном каземате ученый-революционер закончил чертежи своего изобретения — ракеты, которая могла бы летать и в безвоздушном пространстве.

Анатолий слушал с большим интересом, а потом смущенно сказал:

— Читать об этом не приходилось…

— Ничего, наверстаешь. А потом — Циолковский, Цандер… Ну, все это, так сказать, история русской ракеты. А во время войны ракеты стали применять как боевое оружие. При слове «катюша» гитлеровцы тряслись.

— Про «катюш» я знаю, — вставил Анатолий. — И читал, и в кино показывали. Даже видно, как ракеты эти по воздуху несутся. Огненные стрелы. Здорово!

— Здорово-то здорово, но немцы не зевали, стащили идею наших ученых и построили ракеты «ФАУ-два», которыми обстреливали города Англии с расстояния в триста километров. И американцы теперь имеют военные баллистические ракеты еще большей дальности. Так что отставать не приходится… Но военное применение ракет— дело временное. Их будущность — служить науке. И метеорологии, и физике, и астрономии, и многим другим наукам. Всего не расскажешь. Чтобы кое-что узнать, выбери подходящую книгу из моего портфеля и почитай.

Анатолий высыпал стопку книг и брошюр на колени, взял лежавшую сверху и громко прочитал заголовок:

— «К механике фотонных ракет». — Раскрыл. Страницы пестрели формулами. В сборнике «Ракетная техника» тоже были почти одни цифры. Вздохнув, он уложил всю стопку в портфель: — Где уж нам. Очень сложно… Не по мне ты дело придумал…

— Не капитулируй так быстро. Насчет книг в портфеле я действительно сглупил. Для тебя найдутся другие. А эти у меня собраны, чтобы подготовиться к выступлению в секции астронавтики Центрального аэроклуба имени Чкалова. Там занимаются не разбором научно-фантастических идей, а делами вполне реальными. Секция помогает осуществлению космических полетов. Обсуждает теоретические и практические проблемы полетов.

— Космических?

— Эге… Изучаем влияние на человека невесомости при полете. Много спорим, обсуждаем, как кораблю преодолеть метеоритные потоки. Есть комитет по ракетной технике, комитет космической навигации и прочие. Я специально интересуюсь изучением верхних слоев атмосферы при помощи ракет. Интересно?

Юра искоса взглянул на друга. Тот сидел, мрачно глядя на мокрое шоссе. Щека его задергалась.

— Толька, что с тобой? Уксуса выпил?

— Спрашиваешь: интересно ли? Еще бы! Да за такое можно все отдать! Только, думаю я, сколько в жизни упущено, как вы все меня обогнали… Теперь и не догонишь. Вот тебе со мной, наверное, совсем неинтересно… Эх, не прощу я никогда всем этим гадам блатным: Чуме, Хозяину, всем им, ворам-паразитам! Задушил бы своими руками!

Юра испугался. Он подвел машину к обочине, остановил, открыл дверцу.

— Толь, дружище, успокойся, не дури! — волнуясь, басил Юра. — Ты что, панихиду по себе читаешь? Сдурел, ей-богу! Можно подумать, что тебе восемьдесят лет. Балда! Жизнь для тебя только начинается, все впереди! Я уверен, что ты меня и других наших и обгонишь и перегонишь. Ведь ты парень башковитый и настойчивый. Чудак! Я знаю крупного авиаконструктора, профессора академии. До двадцати шести лет он совсем неграмотным был. Читать выучился в Красной Армии, во время гражданской войны. После войны на рабфак пошел и там начал с четырех правил арифметики. А теперь учебники пишет, три языка знает, моторы его конструкции на весь мир известны. А ты — «упущено… мимо прошло… не догоню…» Тьфу! Легко ты себя в пропащие определил!

Анатолий, отвернувшись, молчал. Ему уже было неловко за эту вспышку неверия в себя и, может быть, зависти к друзьям… Он заставил себя улыбнуться и подчеркнуто деловым тоном сказал:

— Погоди, Юра, не громи меня. Я серьезно спрашиваю— ну какой из меня конструктор военных ракет?

— Что-о-о? Откуда ты взял, что я приглашаю тебя конструировать военное оружие?

— А кто говорил о фау и прочем?

— Угорел, честное пионерское, угорел! Ты что, идиотом меня считаешь? И сам я никакой не конструктор ракет— нос не дорос, а просто радиотехник. Помнишь, увлекался этим и в детстве. А радио сегодня — это радиоуправление исследовательскими ракетами. Наша обсерватория исследует верхние слои атмосферы при помощи ракет. Только и всего. Мое дело маленькое — помогаю конструировать портативные радиоприборы для ракет и радиозондов, аппаратуру. Ведь ракеты должны автоматически передавать из атмосферы сведения о космических излечениях, температурах на любых высотах, силе и направлении магнитного поля Земли, скорости ионосферных частиц и тэ дэ и тэ пэ. Подучишься, будем работать вместе. А сейчас есть у нас место шофера. Как я уже говорил, днем будешь работать, а вечером учиться.

— А какая машина? Далеко это?

— По этому шоссе, и в сторону. От города — километров восемьдесят. Можешь там поселиться, в общежитии, а учиться можно в соседнем городке. Машина — «Победа». Справишься?

— Конечно! Но не могу я, едва появившись, снова оставить маму. А если жить в Москве, а работать здесь, то далековато. Буду опаздывать в школу.

— Есть другой вариант. «Победа» может стоять в московском гараже. Часть наших сотрудников живет в Москве. Тебе придется возить их сюда, к восьми утра. А к шести вечера — повезешь в Москву. Но, чтобы устроить так, мне надо будет еще раз потолковать с начальством. Подходит?

— Только как временный вариант. Я не хочу тебя подводить, так там и скажи. Пойми! Я люблю машины. Мечтаю стать автоинженером. Значит, надо окончить автоинститут, изучить производство. А Маленький маршал, Коля, надеется устроить меня на автозавод.

— Это хорошо! Но ведь Коля еще выясняет. Когда-то будет свободное место. На этот завод желающих — тысячи. Это на других заводах, не таких знаменитых, висят таблички на воротах: «Требуются… требуются…» На автозавод берут с большим выбором. Наскочишь на перестраховщика-бюрократа — не возьмет. В ожидании проболтаешься два-три месяца, а то и больше. Ну ладно, поехали дальше. Садись за руль.

4

Анатолий повел машину. Ехали молча. Вдруг он многозначительно свистнул.

— Что такое? В чем дело? — забеспокоился Юра.

— Думаю о твоем предложении. Не выйдет. Одно оформление в ваше учреждение займет месяц. И вообще… С моей анкетой и близко не подпустят…

— Ну чего ты сам себя запугиваешь? — возмутился Юра. — Ведь судимость с тебя снята начисто. Я уже говорил с начальством. Я ведь до твоего приезда был у Ольги Петровны, все разузнал: и что судимость снята, и что ты уже комсомолец. Не робей, воробей! Давай жми!

Анатолий мысленно обругал его лихачом, но «газанул». Спидометр показывал восемьдесят километров. В приоткрытых боковых окнах гудели и шипели струи воздуха. Исчезающая вдали темная полоса уходила в лес на горизонте. Внезапно горизонт исчез. Мутно-белая стена дождя быстро двигалась навстречу. Анатолий снизил скорость до шестидесяти и посмотрел на Юру. Тот сидел с таким видом, будто это его не касается.

Вдруг из кустов, с боковой дороги, на скользкое шоссе вынесся мотоцикл с коляской и круто свернул налево. Он едва не перевернулся, запетлял от обочины к обочине. Столкновение было неизбежно. Тормозить на скользком шоссе бесполезно. Свернуть в кювет?

Юра рванулся к рулю, но Анатолий вцепился в баранку и крикнул:

— Не тронь! Сиди спокойно! — и стал быстро-быстро вращать баранку руля влево.

…Однажды, это было в колонии, дядя Гриша вез врача к тяжелобольному в колхоз. Снег сыпал хлопьями и подмерзал. Шоссе обледенело. От того, как скоро приедет хирург, зависела жизнь человека. И дядя Гриша гнал машину с недозволенной скоростью. Вдруг в десяти метрах перед машиной показалась железная штанга шлагбаума Анатолий в ужасе закрыл глаза. Катастрофа неминуема. И в этот момент он услышал строгий окрик дяди Гриши: «Сиди спокойно!» Дядя Гриша быстро вращал руль влево «до отказа», и машина, как волчок, вращалась около шлагбаума. Вот и сейчас «Москвич» вертелся на шоссе и медленно подавался влево к обочине, за которой был глубокий кювет.