рот и позволяет положить пальцы себе на язык. Когда отпускаю челюсть, обхватывает их плотно. Уже поняла, что лучше даже не пробовать со мной сейчас бороться.
Думаю, новый Лешик понравится ей намного меньше старого.
Жанна послушно посасывает пальцы и хлопает своими длинными ресницами. Глаза такие большие и красивые сейчас. Ярко зеленые, ближе к ободку с примесью шоколада. Всегда гадал, может это линзы, но нет… настоящие.
Все у этой сучки настоящее и такое манящее, что сдохнуть у ее ног хочется. А она дура последняя, это какому-то козлу женатому отваливает. Идиотка.
Резко вынимаю пальцы из ее рта и нажимаю ладонью на плечо, показывая чего хочу. Жанка качает своей огненной гривой разные стороны. Ну да, будто я спрашивать буду.
Нажимаю сильно, заставляя опустить передо мной на колени и охуеваю от вида ее безумно развратной и пошлой.
Грудь напоказ, так же как и припухшие половые губы с розовым клитором. Юбка где-то на талии. Губы приоткрыты в ожидании моего члена. Глаза уперлись в ширинку.
Медленно расстегиваю на себе рубашку и провожу ладонью по тренированной груди и прессу. Этому ее кубику сала даже во сне такое не приснится. Щелкаю пряжкой ремня и приспускаю брюки вместе с боксерами, выставляя напоказ каменный стояк.
Жанна сглатывает и даже не уворачивается, когда я касаюсь ее губ набухшей красной головкой. Сжимаю ствол ладонью у основания, с нажимом веду наверх и размазываю выступившую смазку по ее губам.
Толкаюсь в приоткрытый манящий рот как можно глубже. На кулак наматываю длинные волосы и прикрываю глаза, наслаждаясь тем, как хорошо сейчас.
Жанна давится, но заглатывает глубоко, до самых яиц. Старательно дышит носом и ласкает языком. Пьяно открываю глаза, наблюдая как член полностью исчезает между накрашенных алых губ, как струйка слюны капает ей на грудь и слезятся глаза. Хочется кончить прямо сейчас, но не хватало только, чтобы малышка плакала от обиды.
Забираю у нее изо рта уже почти любимую игрушку и дергаю на себя, ставя на ноги. Еще раз оцениваю весь шлющий вид перед собой и расправляюсь с юбкой и остатками одежды.
Из всего оставляю только подранные на коленях и поехавшие стрелками черные чулки, да туфли, чтобы была повыше. Разворачиваю спиной к себе и стаскиваю с запястий галстук. Толкаю Жанну к стене и заставляю упереться в нее ладонями и хорошо прогнуться.
Ладонью ныряю между ног, где внутренняя сторона бедра уже влажная. Похоже, плохую сучку возбуждает глубокий минет, буду знать.
Сжимаю упругие ягодицы, явно тренированные, шлепаю ладонью по бархатной коже и у меня даже дух перехватывает от эстетического удовольствия раскрытой передо мной женщины.
Мягкие изгибы, розовая сочащаяся промежность, пухлые половые губы. Стройные ножки и старательно прогнутая в пояснице спина. Самый дрочибельный вид из возможных. Такое только на фото и видео снимать, а потом дрочить, стирая ладони в кровь.
Дразню девочку, погружая в нее сочащуюся головку совсем немного, ласкаю возбужденную плоть вокруг, нажимаю на клитор. Жанка постанывает и сжимает кулачки на стене, подается ближе ко мне своей соблазнительной задницей. Даже тыкаюсь головкой в тугой сфинктер. Тело подо мной напрягается, но сопротивления не оказывает и я уже представляю, как трахну ее и так. Все сладкие дырочки, что в моем распоряжении.
Возвращаюсь к промежности и толкаюсь, с удивлением отмечая, как туго идет. У ее недомужика и правда вялый стручок, если на меня натягивается как перчатка. Сжимаю бедра и тяну на себя, входя до упора. Прижимаюсь грудью к намокшей подрагивающей спине.
Зубами покусываю лопатки и шею, давая Жанке немного времени свыкнуться с размером и медленно выхожу. Бедра с большой амплитудой откланяются и жалят сладкую горячую промежность. В ней так хорошо, что все мысли нахрен из головы вылетают.
Хочется чистого секса, простых движений туда-сюда, без постоянной накрутки себя воспоминаниями о Жанкиных похождениях и скотском характере.
Бью бедрами, слушая чавкающую музыку секса и крики, что все сильнее вырываются из женского горла. Сам не могу сдержаться и хрипло стону в ухо. Тело к телу, ладони на упругой груди, зубы покусывают мочку уха.
Хочу по-разному, поэтому сметаю рукой все с рядом стоящего стола и бросаю Жанну спиной на твердую деревянную поверхность. Накрываю собой и закидываю длинные ноги себе за спину. Дышу в рот, трахаю языком до горла и членом внизу. Ладонью спускаюсь вниз и проникаю пальцем в сладкую тугую попку.
Жанна выгибается и подставляет для поцелуев грудь. Кусаю соски, вылизываю и гоню нас обоих к разрядке, что накрывает мощно, заставляя задохнуться. Перед глазами темнеет и я без спроса кончаю внутрь. Блядь, про защиту даже не подумал. Дебил.
Тело подо мной колотит в спазмах, мышцы внутри мягко сжимают член, сцеживая всю сперму без остатка. В голове звон.
Сука, так хорошо еще ни разу в жизни не было.
Долго лежу, прижавшись к ней и слушаю стук ее и своего сердца. Нега постепенно схлынула, возвращая в реальность, где мы на самом деле друг другу никто, а то что было, закончилось и больше не повторится.
Я, кстати, уже уволен.
Поднимаюсь и медленно поправляю на себе одежду, наблюдая как Жанна, опустив глаза и прикрыв грудь, забилась в мое кресло и обняла коленки.
Что сказать не знаю.
Извиняться тоже глупо.
Да и пошло все нахер. Ухожу, а она пусть и дальше подстилкой для своего борова работает.
Застегиваю рубашку и брюки, поднимаю с пола галстук и запихиваю в сумку, что валяется на полу. В последний раз осматриваюсь вокруг, старательно игнорируя офисное кресло и женщину в нем. Берусь за ручку двери.
– Леша, – доносится сдавленно из кресла и я останавливаюсь, оборачиваюсь на Жанну, которая стирает ладонью слезы и потекшую тушь, – не уходи.
– Что? – разворачиваюсь к ней корпусом.
– Не увольняйся, я не буду больше придираться и завтра может прийти с обеда.
Отпускаю ручку двери и кладу сумку на стол, подхожу ближе к Жанне.
– А дальше что?
– Мы могли бы иногда вот так, – она совсем опускает лицо и огненные волосы почти полностью занавешивают ее от меня.
– Так, – тяну я, – а с Данилой как? Так и будешь дальше трахаться?
– А у меня выхода нет, – она всхлипывает, – он все мои долги выкупил и к стенке прижал. Фирма практически ему принадлежит, Леш, – Жанна поднимает на меня глаза и сбивчиво и горячо шепчет, – но мы же можем просто не думать о нем? Это же все не навсегда у нас? Я понимаю все, Леша. Мне тридцать пять, а ты такой молоденький. Тебе