Читать интересную книгу Реликт (СИ) - Булавин Иван

На большом столе, накрытом зелёным сукном, лежали револьверы. Несколько стандартных, сделанных специально для армии и полиции, ничего лишнего, только воронёная сталь и немного дерева на рукоятках. Имелись и другие, для обеспеченных любителей пострелять, с блестящим хромовым покрытием, более длинным стволом, особой мушкой. Были и короткоствольные маленькие, для незаметного ношения в кармане, короткий ствол вряд ли позволит кого-то убить дальше двадцати шагов, но грабитель обычно находится ближе, так что, для самозащиты такое вполне подойдёт. С автоматическими пистолетами было хуже, тут был представлен только один, с виду он напоминал тот, что Виньер носил с собой. Только обойма вставлялась прямо в рукоятку, а затвор был вынесен назад, отчего пистолет имел форму буквы Т. Были, наконец, совсем маленькие пистолеты, предназначенные для ношения в рукаве, но на них он внимание обращать не стал.

То, что стояло на отдельной тумбе, впечатлило больше всего. Скорострельное ружьё, пулемёт. Неужели такое можно покупать? Наверное, только солдатам или тем, кто хочет оказать помощь армии. В мире Виньера такие образцы тоже были, как и более совершенные, вот только хранились они в специальном складе на территории императорского дворца, куда ход имели не более десятка человек. Конкретно эта модель имела приклад, как у винтовки, потом шла ствольная коробка, в которую входила матерчатая лента с винтовочными патронами. Ствол имел куда более толстые стенки, а вдобавок был заключён в дырчатую стальную трубу. Для стрельбы предполагалось это чудо ставить на сошки или станок-треногу. Ему ни разу не доводилось участвовать в бою с таким оружием, но действие себе представлял. Всё равно, что пехотная рота, беспрерывно стреляющая залпами. Только солдат всего один, да пара помощников, чтобы подавать ленту.

Просмотр выставленных образцов затянулся надолго, продавцу уже начал надоедать странный молчаливый клиент, что вертит головой во все стороны, что-то прикидывает, удивляется, но ничего не покупает. Бритоголовый мужчина негромко кашлянул, чем отвлёк Виньера от размышлений.

— Чем могу быть полезен?

— Ружьё… Нарезное… Винтовка. Да, винтовка, стрелять далеко, крупный зверь.

— Устроит? — спросил продавец, кивнув на винтовки с оптикой.

Виньер задумался, денег не жалко, вот только устроит ли его такое оружие. Твари, что живут на севере, очень опасны, свалить обычным винтовочным калибром не факт, что получится. Надо поискать что-то мощное.

— Большая пуля, далеко стрелять, — повторил он, отчего продавец вздохнул, оторвался от прилавка и прошёлся вдоль стены.

— Посмотрите вот это, — предложил он, протягивая Виньеру ружьё весьма непритязательного вида.

Винтовка, что оказалась в руках у Виньера, при ближайшем рассмотрении предстала в лучшем свете. Карабин большого калибра, трубчатый магазин под стволом, рычажная перезарядка, позволяющая работать с седла, но затрудняющая стрельбу лёжа, приклад из прочного дерева, сталь явно новая, в стволе нет раковин, царапин, все нарезы словно сделаны вчера. Прицел обычный, механический, регулируется до тысячи условных «шагов». Создавалось впечатление, что это какое-то старое оружие, вышедшее из употребления лет сорок назад, но теперь сделанное с помощью новых технологий.

— Старая модель, — объяснил продавец. — Лет пятьдесят назад это был карабин кавалериста.

— Говорите помедленнее, — попросил Виньер, слова он понимал, но на осмысление фразы требовалось время.

— Так вот, — продолжил продавец уже медленнее. — В своё время это был новейший образец. Потом его перестали производить, потому что появились новые модели, — он кивнул в сторону винтовок с оптикой, — вот только охотники продолжали его покупать, такой калибр против крупного зверя хорошо работает.

Продавец сделал паузу, чтобы Виньер смог переварить услышанное, потом так же медленно продолжил:

— А недавно решили снова начать производить, патрон оставили прежний, только вместо дымного пороха применили кордит, стенки ствола сделали чуть толще и из более прочной стали, а сам ствол удлинили на ладонь. Теперь эта винтовка спокойно убивает лошадь наповал с расстояния в тысячу шагов. Перезарядка ручная, вот так, — он щелкнул затвором и продемонстрировал механизм. — Магазин здесь, под стволом, четыре патрона там, один в стволе, заряжаются вот отсюда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Виньер уже осознал, что без этой винтовки он отсюда не уйдёт, тем более что цена была вполне приемлемой, а кроме прочего, винтовка разбиралась на две части и могла поместиться в небольшой саквояж. Патронов взял немного, всего четыре десятка, на переход по снежному нагорью этого хватит с лихвой. Пули тоже были старинными, мягкие, без оболочки и с выемкой спереди, такие должны не просто пробивать тушу зверя, а сплющиваться внутри и начисто выносить ему потроха. Помимо оружия и патронов, он приобрёл небольшой чехол, специально, чтобы носить оружие в разобранном виде. Остатки денег ушли на две сотни патронов обычного винтовочного калибра, это будет валютой для обмена у аборигенов. Теперь можно было с уверенностью отправляться в путь. Переход ему был почти не страшен. Единственное, что его беспокоило, — погоня, её просто не могло не быть. Вряд ли эти люди сильнее, вряд ли у них численное превосходство. Проблема в том, что они, обнаружив его, немедленно начнут действовать, первый ход будет за ними, а он не сомневался, что у них однозначный приказ на ликвидацию. Значит, надо исчезнуть до того, как его обнаружат.

Глава тринадцатая

Гейнц Одри начальник особого отдела полиции

Гейнц Одри был уже немолод, а в полиции служил столько, сколько себя помнил. В семнадцать лет он оказался на войне, а уже через полгода был списан после тяжёлого ранения. Вот только военные медики в виде особой милости разрешили ему служить в полиции. Несмотря на ранение, которое вызвало сильную хромоту в правой ноге, он сделал карьеру довольно быстро. Уже к тридцати годам получил чин капитана и должность начальника особого отдела. Собственно, в полицейской системе таких отделов было три. Тот, которым заведовал Одри, занимался преступлениями против государства, любыми, от ограбления почты, до шпионажа и покушения на президента или губернатора.

Сказать, что звание было незаслуженным, не осмелился бы никто. Одри не был тупым палачом, как иногда представляют людей из его ведомства, все раскрытые им дела были расследованы максимально быстро и профессионально. Природная способность усваивать информацию, запоминать и сопоставлять факты между собой порой позволяла раскрыть дело, не выходя из кабинета.

Если есть шпион, есть и те, кто на него работает, сам он в силу своего положения не способен заглянуть в государственные секреты, значит, шпион этот неминуемо будет встречаться с нужными людьми, получать от них информацию, передавать её дальше, платить информаторам деньги, которые они будут тратить. Всё это, независимо от его воли, оставляет след. А след выводит на участников, схватив одного, можно смело раскручивать его дальше, пока не накроется вся система. Закон позволял суду сильно варьировать срок наказания, в зависимости от готовности преступника к сотрудничеству. Поэтому пойманные предпочитали активно помогать следствию, и не было никакой нужды применять пытки. При этом, если за самого иностранного агента может заступиться его страна, выкупить или обменять, то его помощникам здесь не поможет никто, их ждёт скорый суд, каторга или виселица, в зависимости от нанесённого ущерба. А след есть всегда, может быть есть гениальные конспираторы, что обведут вокруг пальца любого следователя, но ему пока такие не встречались.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Отдельно следовало отметить широкую систему информаторов, что за небольшие деньги, а иногда и вовсе без оных, сообщали куда следует про подозрительное поведение конкретного человека. Три четверти сообщений не выдерживали никакой критики, чаще всего это было недоразумением, человеческой глупостью или попыткой свести счёты. Но вот остальные шли в разработку, служили поводом для установления слежки, а впоследствии и для ареста.