меньше.
Она проснулась и резко села. Было темно, на соседнем коврике тихо спала Оксана. Вероника с ужасом смотрела на нее, совсем не хотелось представлять королевскую битву.
«Как только могло в голову прийти, что эти милые ребята станут убивать и есть друг друга?»
Она мысленно посмеялась над собой и улеглась на коврик, не подозревая, что ее ждет вторая серия мистического триллера.
Через полгода счета за электричество перестали приходить вовсе, но хозяин заведения больше не выглядел таким несчастным. Вероника подумала, что он смирился, осознал, что ни в чем не виноват, но все оказалось куда сложнее. Он пригласил выйти на улицу.
— Смотри, — сказал он, указывая на окна выставочного зала.
Там висели картины. Некоторые смутно знакомые, некоторые совсем новые.
— Вот эту Дима показывал мне незадолго до… Она была готова примерно на треть. Я уверен, это она.
— Он ее закончил?!
— Да. И не только он. Я подсчитал. Месяц ничего не было. И следующие сорок дней тоже. Потом в окнах начали появляться новые картины.
— Не может быть!
— А этаж, на который нельзя подняться, может быть?
Вероника промолчала.
— Я снимаю окна квадрокоптером и размещаю в Инстаграм.
Он выглядел счастливым.
— Я создал не концлагерь. Я создал вечный сквот.
Глава 35
Вероника рассказала о сне Оксане, надеясь посмеяться вместе, чтобы развеять мерзкое послевкусие. Рассказывать о каннибализме, разумеется, не стала, сократила эту часть:
— Счет за электричество становился все меньше и меньше, потом вовсе свелся к расходам пивоварни и бара. А через сорок дней в окнах начали появляться новые картины.
— Крутяк!
— А?
— Рада я за нашего пивовара. Он так давно мечтал вывести нашу коммуну на самоокупаемость.
Вероника только головой покачала. Из этих людей платить реальную стоимость проживания и выставки мог только Дима, но он, похоже, платил только за себя. Остальные отстегивали только за коммуналку, да и то нерегулярно. Нереально покрыть расходы с таким народом.
«А он и не надеется».
Вероника все поняла. Этот человек — бизнесмен, он не мог не просчитать платежеспособность жильцов. Он меценат, поддерживает начинающих художников, потому и принял ее прохладно.
«По мне сразу видно, что великой художницей мне не стать».
— А вообще крутая анимешка получилась бы. Японцы умеют душевно рисовать жесть жуткую. Я была бы серьезной тян с синими волосами.
— Но ты же русая?
Ох, напрасно спросила. Последовала пятнадцатиминутная лекция о связи цвета волос с характером персонажа. Потом Оксана принялась рассуждать о самом страшном — как они приняли необходимость умереть от голода. Но если Вероника представила войну всех против всех, то соседка выбирала между жребием и голосованием.
— Жуть!
— Не отлынивай. Сама начала.
— А?
— Новый проект. Аниме мы, конечно, не сделаем, но мангу нарисовать реально. У тебя неплохо получаются лица, будешь рисовать крупные планы и писать текст. Стрелки в коридоре и обратную спираль беру на себя.
— Что такое манга?
— Японский комикс. Я научу тебя рисовать в технике манга. Это проще. А вот стрелки, от которых кружится голова, — это очень интересно.
— Хочешь нарисовать в коридоре?
— Хотела бы, — вздохнула Оксана, — но дизайн общих пространств решается голосованием. Думаю, лучше будет представить комикс на выставке. Если всем понравится, больше шансов победить в голосовании.
Потом они обсудили сюжет комикса, написали названия сцен и коротко описали, что там будет, после чего соседка принялась обучать ее рисованию манги, причем сразу на простейших сценах комикса «Вечный Сквот».
Рисование увлекало, а главное, отвлекало от неприятных мыслей. Стоило остановиться, чтобы попить чаю, как накатывали воспоминания о Корине. Ника скучала. Пыталась напомнить себе, как он давил и принуждал, но ощущение духоты и безысходности ослабло до такой степени, что Вероника сама начала сомневаться.
«А не придумала ли я проблему?»
Вернулась Оксана с первым наброском коридора со стрелками, выглядело крипово. Особенно второй рисунок, где между стрелками металась тонкая фигурка с длинными развевающими волосами.
— Жуть!
— Нет, — отмахнулась соседка. — Давай ложись. Буду рисовать сцену с кашей.
Тяжело вздохнув, Вероника сняла с вешалки косуху и улеглась на коврик. Оксана заставила ее принять позу эмбриона, после чего накрыла ее курткой.
Процесс длился вечность. Ника замерзла, отлежала правый бок. Когда она совсем было собралась попросить перерыв, в дверь постучали.
— Открыто! — крикнула Оксана, не отрываясь от работы.
Раздались тяжелые шаги, Вероника почувствовала, как застучало сердце.
— Девочки, — раздался низкий голос пани Лори. — Вы совсем перестали есть.
Послышался шелест бумаги. Это Оксана уронила лист.
— Вы, случайно, не кашу сварили? — поразительно ровным голосом спросила она.
— Нет, макароны.
Соседки шумно выдохнули, а потом начали смеяться.
— Я что-то не то сказала?
— Это с нами что-то не то происходит, — задыхаясь от смеха, сказала Оксана.
Они рассказали о сне Вероники, о комиксе «Вечный Сквот». Пани Лори только головой качала.
— Я много чего о себе слышала, но ведьмой меня еще не называли.
Соседки поступили глаза.
— Извините, — пролетала Вероника, пряча лицо под куртку.
— Ты из-за этого не ешь?
Она покачала головой.
— Из-за мужика своего?
— Не знаю, — растерялась Вероника. — Может быть… наверное…
— Эх, молодость-молодость… Чудесное время, когда в каждом козле готова видеть лучшее творение боженьки. Зря ты прячешься, милая. На то она молодость, чтобы наслаждаться и обжигаться. Потом станешь циничной теткой, на фиг никто нужен не будет!
— Этого-то я и боюсь.
— Напрасно. Впрочем, пока не поживаешь с мое… Эй! Ты чего малюешь?
Пока они разговаривали, Оксана подняла лист бумаги и принималась рисовать массивную фигуру пани Лори.
— Пожалуйста! — взмолилась Оксана. — Ну попозируйте хотя бы пятнадцать минут.
Примерно пятнадцать минут та ломалась, потом согласилась, выдвинув всего лишь два условия: чтобы показали рисунки и чтобы скорым